Пюрвя Мендяев - Слава Богу! Они все снова мертвы!

— Михаил Николаев. Михаил Олегович. Могли бы, и догадаться — ответил он.

— Михаил Олегович! У меня к вам еще один вопрос. Разрешите? — спросил я.

— Задавайте — согласился мой собеседник.

— Михаил Олегович! Позвольте поинтересоваться. А куда это исчезла ваша великолепная коллекция, и что могли у вас на квартире искать сотрудники ВЧК? Мне страшно интересно узнать. Неужели вы в действительности пытались организовать вооруженное восстание против власти большевиков и для этого создали контрреволюционную организацию? — немного осмелев, поинтересовался я.

— Коллекция сейчас уже в пути, я решил её переправить за границу. Это первое. Что ищет у меня ВЧК? Пока не знаю, но планов организации восстания против большевистской власти у меня пока не было. Так что здесь на сегодняшний день больше вопросов, чем ответов. Но я с этим разберусь в ближайшее время — сказал Михаил Олегович, и после этих слов мне стало понятно, что сеанс свободного и вольного общения с ним на сегодня завершен.

В этот момент я понял, что мы подъехали к нужной нам гостинице. Войдя в помещение, Михаил сразу же начальственным тоном, не терпящим возражений, отправил служку гостиницы оповестить о своем желании встретиться с ним князя Мухаева на второй этаж гостиницы. Служка быстро взлетел вверх по лестнице и через минуту вместе с ним к гостям спустился сопровождающий князя охранник, крепкий и немолодой кавказец.

Он, приложив руку к груди, картинно пригласил нас следовать за ним. Мы поднялись вслед за ним на второй этаж. Здесь Михаил сказал мне, что пойдет на встречу с князем один, так как ему будет так легче разговаривать с ним. Охранник, согласно кивая головой, сообщил нам, что меня уже ждут в номере старшей дочери князя. И он указал мне на дверь одного из номеров. Я не стал возражать и направился туда. Полчаса я с княгинями вел беседы о жизни в Петрограде, о самых известных премьерах в театрах, о поэзии и литературе, до тех пор, пока в дверь не постучали. Я понял, что это сигнал для меня. Попрощавшись, я покинул милых девушек и направился в коридор гостиницы. Здесь меня уже дожидался мой новый знакомый. В руках он держал несколько необычный амулет. Михаил Олегович протянул амулет мне. Я взял амулет в руки и стал внимательно его рассматривать. С первого взгляда было ясно, что он был сделан многие тысячи лет назад какими-то искусными мастерами древности.

Неизвестный мне черный металл сверкал как алмаз, хотя грубость отливки свидетельствовала о его изрядной, просто устрашающей древности. А форма амулета напоминала изображение женщины-богини, переворачивая амулет можно было получить четыре разных вида её. С одним глазом, потом с двумя, потом с тремя, и последнее изображение имело уже четыре глаза. Подивившись чудесному артефакту, я спросил своего знакомца о том, как прошли переговоры?

Михаил ответил, что переговоры удались. Князь не только написал письмо своему управляющему с приказом во всем помогать ему, но еще он выделил одного из своих лучших бойцов, для того чтобы он сопровождал нас в путешествии в калмыцкие степи. Молодой мужчина, калмык, примерно моих лет или чуть старше подошел к нам и поздоровался с нами. Он сказал нам, что его зовут Батыр, и он получил приказ отправиться вместе с Михаилом Олеговичем в дорогу. Мы несколько минут посовещались и пришли к решению, что сегодня Батыр заночует у меня, а завтра за ним приедут люди Михаила Олеговича.

Пока мы добирались на пролетке до места моего жительства, на улице наступила уже глубокая ночь. Остановившись возле подъезда соседнего дома, мы стали прощаться друг с другом. Батыр извинившись, спросил меня, как ему пройти в туалет. Я объяснил ему как туда в нашем дворе пройти, и куда подойти после. Он, быстро кивнув мне головой в знак того, что он меня прекрасно понял, направился к входу во двор дома. А я в этот момент покаянно попросил прощения у Михаила Олеговича за то, что наше сотрудничество получилось столь нелепым. Но не успел он даже коротко ответить мне, как один за другим раздались два сухих пистолетных выстрела. Мы сразу же развернулись по направлению к месту, откуда послышались выстрелы.

Я увидел лежащего на земле Батыра, а через несколько секунд к нему из подворотни вышел тот самый белобрысый чекист, с которым я познакомился сегодня утром. В руке он держал пистолет и, подойдя вплотную к телу, он совершил еще один, контрольный выстрел в голову, а затем быстро стал уходить прочь от места убийства. Я был глубоко потрясен произошедшим на моих глазах убийством. В этот момент возница спросил разрешения у своего хозяина и побежал к трупу. Назад он вернулся с документами. Михаил сказал, что мы ничем ему помочь не могли. Потом он сказал, что возвращаться сейчас в свою комнату будет слишком рискованным. И поэтому он предложил довезти до той самой комнаты, где я находился уже, сегодня днем, а завтра может появиться хоть какая-то ясность. Я принял приглашение. Снова оказавшись в знакомой уже комнате, я долго не мог уснуть, находясь под пятой ужасных переживаний, но постепенно усталость взяла своё и я уснул.

Мне снились события последних дней. Я снова видел себя в квартире заполненной великолепным собранием книжных раритетов. Я видел снова молодую княжну, с которой рассказывал о том, что я не смог сберечь их охранника и просил прощения за это. Потом я видел горящие огнем глаза молодого чекиста, который с нечеловеческим спокойствием смотрел на меня. Я спросил его о том, что ему от меня было нужно. И чекист ответил:

— Я пришел за тем кладом, что оставил мой отец для меня. Он умер давно, когда я был совсем маленьким. Но некоторые люди утверждают, что отец мой до сих пор жив: в наказание за грехи он обречен на бессмертие и бродит в горах у Каспийского моря и охраняет свои сокровища от кладоискателей. Говорят, отдаст он их только тому, кто поможет ему искупить злодеяния и обрести вечный покой. Но вечный покой просто так не продается. Да клады все у него не простые, они все заговорены. Немало было охотников взять их, но никто не может похвастаться удачей. То отбросит того кто стал клад искать ветром на несколько верст и убьет до смерти, то вдруг покажется клад да уйдет глубже в землю, и сколько потом ни копай, не докопаешься. А всё потому, что некому было ему их передать, не оказалось на тот момент родного человека у него. А от остальных людей клады заговорены крепким проклятием. Кто чужой к ним приблизиться сразу погибнет. Зачем тот парень к кладу то приблизиться захотел? Не стал бы этого делать, был бы жив.

И после этих слов молодой человек стал постепенно растворяться в свете. И в этот момент я и проснулся, и некоторое время лежал на диване с открытыми глазами и размышлял о событиях вчерашнего дня. Самый простой разбор показал, что то, что произошло этой ночью, касалось непосредственно меня. Мне было совершенно ясно, что таинственный товарищ Николай из ВЧК пришел в дом, в котором я жил, именно с целью моего убийства. А несчастный Батыр пал жертвой случайно. В темноте убийца просто не сумел разобраться и убил его по ошибке, приняв охранника князя Мухаева за меня. Батыр был примерно моего возраста и комплекции. Так что в том, что убийца мог ошибиться, не было ничего удивительного. Но тогда сразу возникал вопрос о причинах такого странного поведения сотрудника ВЧК. Впечатление, которое осталось от вчерашнего допроса в квартире Николаевых, подсказывало, что чекист, которого его сотрудники называли товарищ Николай, был человеком рассудительным и не по годам уверенным и спокойным. Явно его действия были продуманными основательно, но при этом достаточно быстро. Решение им было принято, по всей видимости, уже во время моего допроса. Но для принятия такого решения у него совершенно точно должны были быть какие-то, явно очень серьезные причины, делающие ситуацию столь неприятной для него, что он был вынужден пойти на убийство. Я не знал, что и подумать.