Геннадий Марченко - Покорение Америки [СИ]

Вот тебе, бабушка, и Юрьев день! Я-то по своей наивности был уверен, что все ужасы в современном кинематографе ограничены историей Дракулы, а тут вон тебе, уже и зомби в ход пошли. Ладно, восставшие мертвецы не прокатили, идём дальше.

— А как вам следующая история? Действие фильма под названием "Шмель" происходит в небольшом городке неподалёку от Филадельфии, где в маленькой квартирке живёт главный герой нашей истории, потомок русских эмигрантов Иван Шмелёв по прозвищу "Шмель". Он боксёр средней руки, который днём работает вышибалой денег у должников своего босса, а по вечерам тренируется и выступает на ринге. Чернокожий чемпион мира Аполло Крид по прозвищу "Костолом" собирается проводить свой очередной бой в Филадельфии, однако накануне поединка его соперник травмируется, и бой оказывается под угрозой срыва. Тогда Крид предлагает выйти против него какому-нибудь местному новичку, делая из этого грандиозную рекламную кампанию. Ему нравится прозвище одного из претендентов, в итоге он решает дать неизвестному боксёру шанс стать чемпионом мира. Приняв вызов Крида, претендент имеет месяц, чтобы привести себя в приличную форму под руководством местного отставного боксёра. И вот, наконец, день боя. Переполненный стадион, в центре которого стоит ринг. Сначала Аполло не относится к противнику серьёзно, но Иван в первом же раунде посылает чемпиона мира в нокдаун. Оправившийся Крид теснит претендента. Благодаря своей природной способности держать удар, Шмелёв выдерживает все 15 раундов и в конце боя едва не склоняет чашу весов в свою сторону. Крид, тем не менее, одерживает победу по очкам с минимальным перевесом. Ну, там ещё можно приплести личную жизнь героя, это уже как бы второстепенная сюжетная линия. То есть в конце боя, когда рефери поднимает руку порядком побитого Крида, на ринг поднимает подруга Ивана, и тот делает ей предложение руки и сердца, что публика восторженно принимает.

К этому времени Уорнер загасил сигарету в пепельнице, и слушал, задумчиво дергая себя за кончик уса.

— Сюжет в общем-то неплохой, только вот русский эмигрант тут не катит. Много ли у нас эмигрантов из России, которые придут посмотреть фильм? Из вашей страны приезжают почти исключительно евреи. Другое дело — итальянцы. Предлагаю сделать главного героя итальянцем. Соответственно изменить и название фильма.

Вот как тут не поверить в судьбу? Хотя магнат по-своему прав. Ему нужно делать деньги, а с итальянских зрителей уж точно поимеешь больше, нежели с русских.

— Хорошо, пусть будет Рокки Бальбоа по прозвищу "Итальянский жеребец", а сам фильм назовём "Рокки".

— Рокки Бальбоа, "Итальянский жеребец", - словно пробуя слова на вкус, повторил Уорнер. — А что, мне нравится.

— Тогда у меня есть идея продолжения, — сказал я, решив ковать железо, пока горячо.

Ну и выдал краткий сценарий "Рокки-2" и "Рокки-3", благо что эта киноистория Рокки Бальбоа была одной из моих любимых, и запомнить сюжет не представляло сложности. Затем дошёл до "Рокки-4", где вместо русского боксёра Ивана Драго я подсунул Уорнеру вариант с немецкой машиной убийства по имени Зигфрид Шульц. Уорнеру эта идея понравилась, тем более что вскоре должен пройти бой между Джо Луисом и Максом Шмеллингом.

Продюсер так воодушевился, что уже и не поглядывал на часы, как делал это в начале нашего разговора. А я продолжал закидывать его идеями. Теперь уже добрался и до "Красотки", предложив то же название. Смотрел фильм раза три, помнил не так хорошо все подробности, как в саге о Рокки Бальбоа, но и того, что запомнил, хватило, чтобы заинтересовать Уорнера.

— Это может иметь успех, — покивал он, закуривая новую сигарету. — А вы сами готовы написать сценарии к фильмам?

— Увы, для этого мне, боюсь, не хватит таланта и знания языка.

Действительно, взяться за сценарий, да ещё на английском, было выше моих способностей.

— Тогда нам понадобятся минимум два сценариста, — про себя в задумчивости пробормотал Уорнер. — Один напишет сценарии всех фильмов про Рокки, второй возьмётся за "Красотку".

— Три. Три сценариста, мистер Уорнер, потому что я хотел бы предложить вам ещё одну идею.

Он посмотрел на меня, теперь уже куда более заинтересованным взглядом, нежели это было вначале нашей беседы. А я пересказал продюсеру сюжет фильма "Гладиатор" с Расселом Кроу. Имена большинства исторических персонажей той картины я помнил не так хорошо, как имя главного героя, да и точное время действия подзабылось, но это я считал не столь существенной деталью.

— Блестящая задумка! — воскликнул Уорнер по окончании моего рассказа. — Мистер Сорокин, вам нужно будет найти время, чтобы вплотную поработать с людьми, которых я вам предоставлю. Вы им расскажете то же самое, что рассказали мне, они напишут сценарий, вы потом его прочитаете, внесёте правки на своё усмотрение, затем прочитаю я и мои братья Гарри и Альберт. Если всех всё устроит — получите неплохой гонорар. Слово Джека Уорнера! Плюс, — поднял он кверху указательный палец, — в случае успешного проката, на что я сильно надеюсь, вы будете иметь свой процент. Как вам такие условия?

— Отлично! — кивнул я. — Кстати, я мог бы помочь с постановкой боевых сцен в "Гладиаторе".

— Это уже решим по ходу дела. Что у вас со временем?

— Послезавтра бой Джо Луиса и Шмеллинга, хотел успеть в Нью-Йорк, чтобы забрать выигрыш в букмекерской конторе. Неизвестно, сколько он там будет меня дожидаться. Да и другие дела есть.

— А вы на кого ставили? На Луиса? Правильно, я тоже на него поставил пару тысяч. Итак, у вас сегодня и завтра на то, чтобы поработать со сценаристами. Сейчас я сделаю несколько звонков, сидите, ждите.

Чтобы я не скучал, Уорнер попросил принести мне кофе, и пока он до кого-то там дозванивался, я неторопясь опустошил маленькую фарфоровую чашечку. Наконец он откинулся в своём кресле, вытирая платком потный лоб.

— Кажется, мои поиски увенчались успехом. Над сценарием "Рокки" будет работать Джон Хьюстон, он недавно вернулся в Голливуд после вынужденной отсидки в Европе. А сценарий "Красотки" поручим Герману Манкевичу. У него была приличная комедия "Обед в восемь", так что комедия — это его конёк. Ну а "Гладиатора" согласен взять Бен Хект. Хьюстон сможет подъехать через час, с Манкевичем поработаете завтра с утра, а по прибытии в Нью-Йорк поступаете в распоряжение Хекта. Вам повезло, что вы с ним земляки. Насчёт билета на самолёт до Нью-Йорка можете не беспокоиться, Адам всё сделает, вам даже платить не придётся.

Через полчаса, как и было обещано, в кабинет Уорнера вошёл молодой мужчина в тщательно отутюженном костюме. Это и был Джон Хьюстон. Продюсер представил нас друг другу и велел Адаму Миллеру найти нам спокойное местечко, где мы могли бы затаиться на несколько часов. Хьюстон тщательно записывал за мной в блокнот, затем во второй, и уже под вечер, когда и третий блокнот почти заполнился, я сказал, что мои идеи на этом иссякли.