Игорь Шилов - Попутчик, москвич и водитель

— Да о чём ты говоришь, у нас в саду дома лучше были. Сам взгляни, из чего они у них сделаны!

— Дядя Стёпа, не возмущайся так громко, рядом с нами идёт товарищ, который может не понять твоих возгласов по этому поводу. Он то, как раз считает, что здесь всё очень достойно. Вот, когда спустимся в промышленную зону, возможно и ты с ним согласишься.

— Да бог с ним, может и соглашусь — уже на много тише сказал Степан, — ты мне другое объясни. Должны же были у них сохраниться какие то технологии, книжки там, справочники, специалисты в конце то концов, которые смогли бы восстановить былые достижения науки.

— И техники? — вставил я реплику.

— Какой техники? — не понял Стёпа, о чём это я.

— Ты говоришь науки, а я, продолжая фразу, добавляю техники. Сообразил?

— Нет — откровенно признался Степан.

— Плохо. Ты же слесарь какого то там последнего разряда и так до сих пор ничего не понял. Да плевать всем было на твою науку и технику, когда речь шла о том, что нужно сохранить жизнь себе и своим близким. Кто об этом думал, когда выживать надо было в диких условиях. Жили и пользовались тем, что удалось с собой прихватить, а потом, когда стало и оно кончаться, те, кто посильнее и здоровее был, забирали остатки у более слабых. Забыл, что ли, как Сильвио мне аппетит портил своими разговорами про людоедов?

— Ты думаешь так всё и было?

— Уверен. Может потом, лет через сто и спохватился кто то, что надо бы чего то там собрать и сделать, да было уже поздно. Кто что то умел и помнил, померли давно, а кого то так просто зажарили на костре и сожрали, не разобравшись с тем, что он очень умный и грамотный. Нет, тяга к знаниям у людей осталась, как там нам по телеку говорили: — «На генетическом уровне», с этим спорить не стану. Вон взять хотя бы того же Дена, у него знаешь сколько дома книжек стоит?

— Да ну. У Дена? — не поверил моим словам Степан.

— У него батенька, у него. Ты что же думал, он на столько примитивен, на сколько с первого взгляда кажется? А вот и нет. Но только тяга к знаниям у него больше смахивает на тягу к прекрасному, и я его, извини за тавтологию, прекрасно понимаю. Был бы у меня выбор, чего себе оставить, десяток методичек по торговле бытовой техникой или же сказку про графа Монте-Кристо, догадайся с трёх раз, что бы я себе оставил?

— Дураку понятно, про графа — тихо засмеялся Степан.

— Вот видишь. А они чем хуже нас. Вот все твои справочники и пустили на туалетную бумагу. Может сейчас и кусают локти, и пытаются достать их оттуда, куда двести лет тому назад засунули, но поезд то ушёл давно. Ту ту, сделал он дяде ручкой.

— А читать то они хотя бы умеют? — задал мне Степан вопрос, ответ на который валялся на самой поверхности.

— Ну раз книжки держат дома, значит умеют. Ты думаешь они у них только из-за красивых картинок на полках стоят?

— Чего и школы у них имеются?

— Вот на счёт этого не знаю, как то не интересовался. Но можем у Драпа спросить, если тебе так надо. Кстати, а тебе не всё ли равно, есть у них школы или нет? На хрена тебе это?

— Как на хрена? Ты чего, Владик? Мы же с тобой люди из того времени, где всё было на много культурнее. Может я, когда совсем ничего делать не смогу, пойду туда учителем работать. Что ты, понимать же надо.

— Прости, не подумал о такой возможности. Так что, спрашивать у этого, лохматого про школу или воздержаться пока?

— Спроси, если не сложно. Только сделай это осторожно, чтобы он не заподозрил чего нибудь нехорошего. Мало ли подумает ещё, что мы чего то там плохое сделать хотим.

— Окстись, дядя Стёпа. Это тебе не у нас, где в родную школу без пропуска не попадёшь и на каждом углу всем педики мерещатся. Здесь всё на много проще. Если чего то заподозрят, сразу отчикают то место, с которым у тебя проблемы. Уж поверь мне на слово, я подольше твоего тут шатаюсь.

— Ну раз так, тогда спрашивай.

— Слышь Драп — обратился я к безмятежно шагавшему шагах в пяти, впереди нас, другу, — тут дядя интересуется. Ты читать умеешь?

— А чего это вдруг, его забеспокоила моя грамотность?

— Да говорит, если у тебя с этим трудности, мог бы помочь научиться.

— Умею. Спасибо, научили уже. Медленно конечно, но, если никто торопить не будет прочитаю всё, что попросите.

— А где научился этому? — спросил Драпа, Степан.

— Так, где же ещё, дома конечно. Родители сами этому должны учить своих детей. Что, соседям такое ответственное дело будешь перепоручать?

— Твоя правда, на соседей надежды никакой. Вот и я ему об этом говорю, а он не верит — подвёл я черту под разговором, но тут же попросил приятеля: — А ну ка притормози!

— Чего ещё? — недовольно спросил меня, житель промзоны.

— Пацана видишь?

— Ну и что с того? Это что, твой внебрачный сын? — спросил меня Драп, чем вызвал изумление на лице дяди Стёпы.

— Ага, сдался мне такой сынок. Помнишь, где ты портки свои менял? Это те кусты, где тебя этот хороший мальчик застукал с голым задом.

— Точно! Он, гадёныш! Всыпать бы ему, за любознательность, да боюсь родители возмущаться будут.

— Подожди, я ему сейчас моральных пендалей пропишу. Вы вперёд идите, только не быстро, чтобы успел догнать вас, а я с ним побеседую, по своему.

Выждав, когда осёл и Драп с дядей оторвутся шагов на двадцать, лёгкой походкой подошёл к мальчугану, чего то делающему в зарослях травы.

— Привет! — добродушно поздоровался я с ним. — Заработать хочешь?

— Хочу — даже не поинтересовавшись, что нужно делать, ответил соплист.

— Ляльку позови. Скажи жених пришёл, хочет день свадьбы назначить. А я тебе за это вот, три медяка дам — протягивая несколько чешуек ребёнку, попросил я его.

— Пять — твёрдо назвал он цифру.

— Чего пять? — спросил я не разобравшись, на сколько хитёр этот белобрысый ангелочек.

— Пять медяков дашь, тогда позову — серьёзно заявил малыш.

— Вот же сучё… — вырвалось у меня, но я вовремя успел перехватить фразу. — Вот же какой умный мальчик. Ну что же, пять, так пять. Для дела ничего не жалко. Иди давай, зови Ляльку. Только громко кричи. Так, чтобы все слышали. А я здесь вас подожду.

— Я громко орать умею — засовывая медяки куда то под рубаху заорал малыш на бегу и ещё громче: — Ляляка! К тебе жених пришёл! Мама! Где она?! Тут к ней жениться пришли!

Хочется надеяться, что моя маленькая месть не отразиться на состоянии здоровья мальчика, но послужит ему хорошим уроком. Не стоит верить всему, что слышишь и не обязательно всем сообщать о том, что видишь.

Своих спутников догнал уже на спуске, на том самом, с которого можно было рассмотреть всё, что творилось на территории, с чьей то лёгкой руки, прозванной здесь промышленной зоной. Вид, открывавшийся внизу и меня, человека, сумевшего уже по достоинству его оценить, снова заворожил, чего же тогда говорить о Степане, увидевшем этот муравейник впервые.