Игорь Шилов - Попутчик, москвич и водитель

— Ну чего старик, доволен увиденным?

— Устал я Владик, хочется осесть уже на одном месте и никуда с него не уходить. Надоело бегать по местным лесам и ходить по пригородам, совсем на них не похожим — ответил он мне и заметив на моём лице улыбку добавил: — Вот, даст бог, доживёшь до моих лет, тогда поймёшь о чём я говорю. А сейчас можешь улыбаться, сколько тебе угодно.

Местные мужики, пока мы с дядей Стёпой топтались возле телег с грузом и размышляли над тем, с чего бы начать, по быстрому осмотрели дома, разобрались с загоном, проверили курятник, по хозяйски взглянули на грядки, и вынесли свой вердикт устами Ивана:

— Хорошее место. Всё сделано по умному, переделывать ничего не придётся и испортится ничего не успело. Можем прямо с завтрашнего дня начинать грядки под семена готовить, лозу высаживать и погреб для бочек копать.

— А погреб, это обязательно? — внимательно выслушав винодела, спросил я.

— Тут имеется свой, но у него вход очень узкий — начал объяснять мне Иван, — ёмкости нашего размера туда не пролезут. Можно, конечно, попытаться его расширить и углубить, но тогда там не останется места для овощей. Я же так понимаю, Стёпа хочет их много выращивать?

— Да, у меня большие планы по огурцам и картошке — подтвердил свои намерения Степан. — И морковку с помидорами я тоже думаю здесь в промышленных масштабах выращивать.

Мы дружно посмотрели на моего дядю. Часть его фразы, та в которой говорилось про «промышленные масштабы», понравилась всем, естественно каждому по своему.

— Ну что же, копать так копать, завтра этим и займёмся — согласился я, тяжело при этом вздохнув. — А сейчас выбирайте, где, кто жить хочет и к разгрузке приступим.

Степан, я и мой верный друг с оригинальным именем, Драп, стоявший рядом с нами, вошли в тот дом, который был расположен между двух других, на расстоянии примерно метров в двадцать от каждого из них. Открыв ставни, запиравшиеся изнутри, запустили в небольших размеров помещение с печкой, свежий воздух, свет и не спеша принялись изучать его техническое состоянии. Больших изъянов никто из нас не обнаружил, хотя у нас с дядей претензий хватало, а вот у Драпа наоборот, с языка слетали лишь одни лестные высказывания по поводу лиц построивших такой «замечательный», каменный дом, в котором летом прохладно, а зимой, как сказал мой местный товарищ, наверняка тепло. Уже через пять минут, не придирчивого осмотра, нами было принято коллективное решение поселиться в этом маленьком, по моим представлениям, домике. Два других на много меньше этого и жить в одном из них втроём, будет ещё хуже, да и сколько длится здесь, та зима, когда ночевать придётся в помещении, перекантуемся, как нибудь в этой сараюшке, а потом опять на свежий воздух.

Иван с Алексеем также определились с местом дальнейшего проживания. Они заняли крайний, стоящий ближе к грядкам и к пологому склону одной из возвышенностей, дом. Выбор мне их понятен, люди хотят жить рядом с работой, по которой соскучились за столько лет вынужденного перерыва.

Покидав в новое жильё мешки с личным имуществом, дружно приступили к разгрузке телег. Ваня и Лёша занялись саженцами винограда, а мы со Степаном начали освобождать от глиняных сосудов бочки, перетаскивая емкости различного размера, которые потом будут заполнены продуктом из далёкого прошлого, в пока никем не занятый дом. Драп, по состоянию здоровья, не может ещё вместе с нами заниматься поднятием тяжестей, но без дела и он не остался. Предупредив, что сегодня его очередь заботиться об ужине, наш раненый товарищ пошёл в ближайшие заросли разыскивать что нибудь подходящее для него.

Когда пустота деревянной тары ни у кого больше не вызывала сомнений, настала очередь снимать с телег и эти огромные, как нам со Степаном Сергеевичем сразу показалось, разнокалиберные бочки. Для их разгрузки пришлось задействовать почти весь списочный состав нашей маленькой общины, так как вдвоём скатить такие громадины, без ущерба для них, у нас бы навряд ли получилось. Успешно осуществив и эту, совсем не простую, операцию, мы с дядей Стёпой остались здесь же и приступили к выгрузке ящиков с мёдом и воском, а наши новые друзья продолжили перетаскивать саженцы будущих виноградников, количество которых для меня так и осталось тайной, ближе к тому месту, где они вскоре будут расти. Через какое то время, покончив и с пчелиной продукцией, я заставил своего старшего товарища воспользоваться краткосрочным перерывом, так как его внешний вид вызывал у меня беспокойство. Сам же от отдыха отказался и взялся за освобождение телеги перевозившей инструменты, стеклянную тару и предметы особого назначения, которые бережно переносил в дом, в тот, где на земляном полу в ряд выстроились поделки местных мастеров. После этого несложного занятия перетаскивал в погреб продуктовые запасы, а ещё позже, так и продолжавший сидеть на пороге нашего дома Степан, предложил мне поискать, у подножия одной из возвышенностей, плоские камни определённого размера, для нужд его агрегата. Сам же специалист по самогоноварению, приступил к более ответственному делу, сборке своего секретного механизма, запускать который в работу нам предстоит лишь через несколько недель.

Уже по окончании сытного ужина, сидя у затухающего костра, когда желающих смотреть на его слабое пламя, кроме нас со Степаном, больше не нашлось, человек, ставший мне здесь родственником, как бы между делом произнёс фразу, которая заставила нас замолчать и задуматься.

— Вот Владик мы с тобой и добрались до дома — сказал он тихо, глядя на разлетающиеся от потрескивающих углей искры. — Теперь у нас есть и крыша над головой, и прописка местная, и даже соседи появились. Только почему то всё равно, не радостно мне от этого.

Сочувственно глядя на дядю Стёпу попытался было открыть рот, чтобы сказать ему, что не всё так плохо, что впереди нас ждёт лишь одно хорошее, а плохое уже позади, но заметив, как откровенно блестят глаза старика, как суетливо забегали по карманам его руки, передумал это делать. Стоит ли обманывать его и себя, в придачу? Не будет нам здесь ни легко, ни просто, как бы не хотелось в это верить. Столько ещё предстоит сделать и пережить, для того, чтобы стоящий позади нас дом, стал действительно домом, а родная земля, в которой сейчас без труда можно отыскать примесь какой нибудь испанской или французской, снова стала относится к нам по отечески.