Игорь Шилов - Попутчик, москвич и водитель

— Ну что парень, рассказ мне свой продолжать или надоело уже слушать?

— Продолжай дедушка, вчерашний мне очень понравился. Если и сегодня так же занимательно рассказывать будешь, так я завтра готов всю работу за тебя переделать — подлив масла и так в ярко горевший в его глазах огонь, попросил я.

— Тогда слушай. Закончилось всё, как я уже тебе говорил, очень неожиданно.

Переваривать услышанное за ночь начал лишь ближе к обеду. С утра со мной знакомились заместители, отсутствовавшие на момент моего зачисления в штат организации, затем они, удовлетворившись увиденным запрягли меня на работу, не дав даже толком позавтракать и только после того, как я снова вернулся к своим непосредственным обязанностям можно было на ходу поразмыслить. Сегодня у меня, скорее всего до самого вечера, снова таскание воды вёдрами.

Дед доходчиво объяснить не сумел из-за чего конкретно началась цепная реакция, а выдвигать свои предположения по этому поводу я не тороплюсь, версий может быть много и останавливать свой выбор на одной из них, не зная истинных причин её начала, будет неправильно. Произошло и произошло, сейчас это событие меня мало трогает, больше занимает другое, получается так, что какое то время назад мне его удалось избежать, так и непознанным до сих пор способом. Ладно об этом потом. Что там дальше старик рассказывал? Вспомнил, он говорил про то, что планету трясло, заливало, и ломало на куски, жизни людей и всего живущего на нашей матушке земле, заканчивались в одночасье такими количествами, о которых даже подумать страшно. Старый об этом в красках и со всеми подробностями поведал. Мне показалось, что он смаковал все эти ужасы, повторяя снова и снова, как гибли и мучились миллиарды. Может действительно показалось, дело то ночью происходило, а в это время суток чего только не померещится. Не важно, что об этом думает потомок переживших всё это людей, важно, что десятки миллионов гибли сразу в разных уголка взбунтовавшейся планеты, в этот факт я легко поверю, и ещё большее число после того, как им пришлось испытать на себе всю губительную силу экстремальных природных явлений. Сколько это продолжалось, об этом мне не доложили, но через какое то время, возможно через несколько десятков лет или даже больше, всё стало успокаиваться и приходить в норму, если конечно существующий климат и всё, что с ним связано, можно считать нормой для тех, кто остался в живых.

Время, отпущенное на ночь шло и в какой то момент я почувствовал, что мой собеседник устал говорить о крахе планеты, несмотря на то, что он коснулся этого человека лишь опосредованно. Его можно понять, последствия произошедшего люди до сих пор на себе ощущают. Поэтому требовать большего, чем было уже сказано, я не пытался, напротив, своими вопросами подтолкнул старика к настоящему, оно меня больше интересует. И вот тут то на меня обрушилась вся неразбериха сегодняшних дней. В них намешано всё и оно так переплетено между собой, что разорвать вновь образовавшийся организм на части, навряд ли уже когда нибудь удастся, во всяком случае мне, человеку со стороны, это так показалось. Здесь крепко срослись между собой рабство и капитализм, первобытно общинный строй и военный коммунизм, одному из них я сам являюсь свидетелем, и даже социализм, где верхушке прислуживают купленные рабы, если верить словам рассказчика, где то тоже пытаются строить. Правда он конкретно такими словами не оперировал, возможно они ему и не известны, но суть происходящего до меня быстро дошла, всё же я дитя своего времени. А я ещё удивлялся, чтобы это всё значило, когда из темноты солеварни добрался до божественного света общины. Вот тебе и триста семьдесят третий год, новой эры.

Продвижение по местным реалиям осуществлялось у меня семимильными шагами и не беда, что пока я это делаю теоретически, с помощью моего добродетеля, согласившегося в деталях объяснить, что у них тут образовалось, после всемирного потопа, оставившего людям лишь жалкие куски суши. Каким образом, выжившим удалось узнать, что основная часть земли ушла под воду мне так и не смогли внятно объяснить. Зато очень доходчиво поведали, что такое солеварня, сожравшая двадцать кило моего веса, за месяц с небольшим, кому она принадлежит и почему так произошло, что люди, осуждённые на каторгу, отбывают её на частном предприятии, приносящем такие прибыли, которые в моё время не снились и наркобаронам. Рассказали, кто захватил власть в ближайшем от общины городе, действительно большом и стоящем здесь аж со старых времён, правда мне предстоит проверить, такой ли уж он большой на самом деле, не зря же один умный человек говорил: «Кому и кобыла невеста». Ещё дольше, но уже на следующую ночь, втирали почему горстка людей, приютивших меня после побега, была вынуждена покинуть насиженные места и как так получилось, что это благословенное место ещё никем не было занято, когда они нашли его. Много, очень много, вздыхая, кашляя и откровенно жалуясь, говорил Сильвио о болезнях, до сих пор, время от времени, косящих народ по чём зря, о небывалых урожаях, которые начали собирать всего лишь лет десять назад, да ещё и не по разу за календарный год. Не так много, но довольно жёстко и зло, почти ругаясь, ознакомил меня этот человек о местной несправедливости, коварстве и откровенном цинизме, взявшими верх над всеми остальными человеческими качествами, в отдельно взятом городе, название которого мне ни о чём не говорит. Достаточно времени затратил он и на разные мелочи, без которых не обходится жизнь обычных людей, как ни странно они сильно не отличались от того времени, где я провёл большую часть своей жизни. В общем к воскресенью, когда после обеда был объявлен всеобщий выходной, был я достаточно подкован, чтобы окончательно разобраться, с помощью библиотеки Дена, насколько мне в эти дни говорили правду, а когда и мозги полоскали, от нечего делать.

Первая попытка припасть, так сказать, к истокам, закончилась неудачей. Ден ни в какую не хотел тратить свободное время на мою прихоть, но пообещал допустить меня к своим ценностям перед ужином минут на десять, не больше. Делать нечего, как говорили ещё мои предки: «Хозяин — барин».

Распевать застольные песни, как и все остальные члены общины не стал. Прослушивание двух первых вывело меня из себя. Заунывное блеяние про какую то девушку, ждущую непонятно чего и дома не приводило меня в восторг, вариант с парнем упавшим со скалы и разбившимся насмерть, звучал конечно лучше, но сегодня не то настроение, чтобы скорбь разыгрывать. Стараясь не привлекать к себе внимания, делая вид, что любуюсь окрестностями, шаг за шагом приблизился к выходу из долины, к той её части, где ручей падает в низ водопадом. Возле него встал на колени, попил водички, бросил быстрый взгляд назад, вроде никого рядом нет и хор на меня тоже кажется не пялится. Встал на ноги и одним движением зашёл за огромный кипарис, а уже оттуда быстро пошагал к тому месту, где припрятал своё барахлишко. Пришло время сменить ему прописку, перенесу его ближе к дороге, ведущей в город. Сделать это не просто, надо будет пробираться через заросли плотно облепившие склоны гор и идти сквозь них желательно так, чтобы не привлекать внимание жителей долины, не стоит отвлекать людей от радостного мероприятия, у них выходные не так часто случаются. Сложно это, спору нет, но других вариантов у меня всё равно не просматривается, не потащу же я пакет с банками, штанами и грязными кроссовками у всех на виду, не дай бог кто увидит, тогда считай всё, легенде моей каюк придёт, а что за этим последует догадаться не трудно. Другой же дороги в город нет, а бросать дорогие, в прямом смысле этого слова, вещи на произвол судьбы непозволительная роскошь, у меня на них большие виды. Даже не так, это единственная надежда на моё светлое будущее и будущее моего товарища, спасшего, можно сказать, мне жизнь и теперь ждущего от меня того же самого.