Игорь Шилов - Попутчик, москвич и водитель

— Возьми — небрежно сунув в руки хозяина раритет, предложил я.

— Це-лая — благоговейно поглаживая горлышко, по слогам произнёс он.

Ну не знаю? Хотя, может я слишком критично отношусь к происходящему? Как бы вёл себя, покажи мне кто нибудь дома обыкновенную стеклянную тару из под кваса, скажем, времён Петра Первого. Пожалуй, тоже бы восхищался ей. И чего я тогда хочу от этого человека?

— Сколько хочешь за неё? — не глядя на меня, спросил Ден.

— Ты цену такой же, что в «Одиночке» стоит, знаешь? Той, у которой ещё горлышко отколото?

— Конечно? — на этот раз взглянув на меня, ответил человек с горящими глазами.

— Столько же прошу…

— Да ты чего? Там магазин, а здесь домашний торг — не дав мне договорить, возмутился хозяин.

— Ты дослушай сначала, а потом нервничай. Деньги мне твои не нужны. Из этой суммы будешь вычитать за кормёжку, а остальное я буду забирать вашими продуктами, по ценам, которые вы в городе ставите. По мне, так очень хороший обмен. Или скажешь я сильно загнул?

— Если так, тогда согласен, — успокоившись и сообразив, что всё равно меня надул, ответил Ден, чему то радостно улыбаясь.

— Ну вот и хорошо. Тогда начинай вести бухгалтерию, с завтрашнего дня. За ужин я сейчас рассчитаюсь. Вот тебе за него медяк — достав из кошелька денежку и положив её на стол, так как руки хозяина всё ещё заняты перешедшим к нему предметом, сказал я.

Он даже не поинтересовался, что это за слово такое мудрёное, «бухгалтерия». Пропустил его мимо ушей и только тихо, не глядя на меня, произнёс:

— Ладно. Договорились. С завтра, так с завтра.

Добравшись наконец до навеса, где, судя по всему и будет находится мой дом в самое ближайшее время, старика в нём не обнаружил. Обычно в это время он никуда не уходит, овцы и козы уже стоят за забором, воду таскать поздно, а других дел у Сильвио практически не бывает, но этот вечер стал исключением. Ну что же, нет, значит нет, буду сам обустраиваться. Конечно, это не номер люкс в пятизвёздочном отеле и даже не угол в хостеле, где можно хотя бы свои вещи куда то разложить, но пара сучков в некрупных брёвнах и здесь имеется, на них и повешу мешок, и кое что из одежды, то, что требует немедленной стирки. Остальным завтра займусь, скоро совсем стемнеет, не стоит портить себе вечер.

Старший овцевод появился, как раз тогда, когда время перехода сумерек в тёмную, звёздную ночь уже подходило к концу, а я почти был готов к тому, чтобы отправиться в царство сновидений.

— Чего костёр не разжёг? — спросил он меня, что то складывая в свой угол.

— А зачем? Всё равно спать уже пора укладываться — объяснил я причину своей нерасторопности.

— Успеем выспаться. Ты давай чиркни там, сейчас возвращение твоё отмечать будем.

Я тут кое чего у Виолеттки выпросил. Посидим вдвоём, порадуешь старика рассказами. А то наши только спрашивают, как козы, да бараны, а так чтобы по душам поговорить не с кем.

Пока возился с огнём, старик оборудовал место для посиделок и, чтобы не так было скучно, без перерыва рассказывал местные новости, обсуждал наших общих знакомых и расхваливал стряпню поварихи, от которой и в самом деле шёл бесподобный аромат.

Впервые, за столько дней, по настоящему расслабившись и почувствовав, что на сухую нормальный разговор не сложится, решил забыть о данном самому себе обещании и достал из мешка бутылку с коньяком. А повертев её перед удивлёнными глазами Сильвио, спросил старика:

— Ты водку пьёшь?

— А чё это такое? — зачарованно глядя не столько на бутылку, сколько на тёмно янтарную жидкость, играющую на фоне костра всеми своими оттенками, накопившимися в продукте за сотни лет.

— Вино это, так называется. Так чего пить его будешь? — сообразив, что про водку здесь могли и не слышать, сделал я повторное предложение.

— Вино?! Откуда оно у тебя взялось, в это время? Да ещё в таком красивом кувшине.

— Ну я же на новых землях побывал. Вот там и раздобыл — открыл я секрет Полишинеля.

— Дорогущее поди? Ты бы его лучше вон, Денке нашему отдал, он страсть, как до таких игрушек охоч. А мы то с тобой чего, такое добро переводить будем?

— Денке твоему я уже пустую пристроил. А эту с тобой хочу распить. Ты что, возражаешь?

— Нет. А ты сам то его пробовал? Может оно того, как отрава уже. Выпьем и помрём сразу. Я не знаю, как ваше, а наше вино до следующего сезона не стоит — засомневался Сильвио.

— А тебе чего, не всё рано, когда помирать? Не нажился ещё что ли? — пытаясь подзадорить старика, спросил я.

— Мне то может и всё равно, я же о тебе беспокоюсь.

— Ну раз обо мне, тогда первым и будешь пробовать. Налить то, найдёшь куда?

Вино в общине делают, но сразу продают или сами выпивают в первые месяцы после изготовления, об этом дед Сильвио рассказал мне после первого же выпитого стакана. Не стоит местный алкоголь долго, чего они с ним только не делали, а результат один, через полгода киснет и всё, дальше его можно использовать только для наружного применения. Зато мой напиток произвёл на старого алкаша, не избалованного градусами, просто умопомрачительное впечатление, его так переклинил выдержанный годами, в грязи, коньяк, что язык и так любившего поговорить человека молотил всё, чего ему только приходило на ум, без умолку. Рассказал он мне много такого, о чём на трезвую голову наверняка бы даже и не заикнулся, и чего в момент нашего знакомства даже не касался. Он смело говорил о том сколько денег в закромах трудового коллектива, про то, как их образцово показательный глава шляется налево, какие взаимоотношения, на самом деле, у него и его хитрых братьев, и много ещё чего такого, что меня сильно удивило, поразило и заставило серьёзно задуматься.

Сам я выпил ровно столько же, сколько и мой потомок, чей организм, по видимому, был не в состоянии выдержать такой мощный удар, нанесённый по нему привычным для нашего поколения химикатом. Однако мне от векового алкоголя было лишь немного весело и поэтому я был в состоянии подыгрывать разболтавшемуся пастуху, и даже подначивать его, чтобы разузнать, как можно больше о местных нравах. Когда ещё такой шанс представиться? Здесь же в магазин за коньяком не сходишь, чтобы напоить товарища до беспамятства.

Несколько дней самым наглым образом отдыхал. С утра отрабатывал на кухне, а потом болтался по ближайшим окрестностям, загорал лежа на сеновале, спал после обеда, иногда, если было желание помогал старику, когда надо было натаскать воду в поилки, всё же ему одному с этим не легко справляться, а вечером наливал Сильвио очередные тридцать капель и дед развлекал меня своими рассказами. Про мой поход он от меня так толком ничего и не услышал, зато я с каждым днём становился всё умнее и умнее, и сильно жалел, что не прихватил с собой ещё хотя бы одну бутылку такого полезного напитка. По сравнению с прошлыми нашими беседами, касавшимися в основном исторических событий и переживаний, оставшихся в живых людей по этому поводу, теперешние темы разговоров вращались абсолютно в другой плоскости, более доверительной, что ли. Мой собеседник много чего знал не только про тайны своей общины, но и располагал сплетнями, очень похожими на правду, про комплекс «Одиночка», верхний и нижний город, близ лежащие с ним населённые пункты и про городской совет, который вот уже лет пятьдесят контролирует все процессы на данной территории. Много чего из услышанного воспринимал, как экскурс в историю, способный помочь мне стать полноправным гражданином здешнего мира, что то брал себе на заметку, для более детального выяснения, а вот работой горсовета заинтересовался основательно и сразу же, во время рассказа, задавал много наводящих вопросов моему гиду по новой реальности.