Руслан Бирюшев - Ветер с Востока. Дилогия (СИ)

Ко второй половине дня призрачные хребты киргизских гор остались позади, да по левую руку ещё маячили вдалеке отдельные вершины. Впереди же и справа расстилалась сплошная травянистая степь, иногда идущая волнами пологих холмов.

Как обычно в этих краях, первыми признаками цивилизации стали арыки — наполненные водой канавы, тянущиеся вдоль обочин и рассекающие зелень лугов. Потом в стороне от дороги начали попадаться редкие участки обработанной земли — скромные лоскутки, зачастую даже не огороженные. Ещё немного времени спустя путешественники услышали шум большой реки и невнятный гомон.

— Это оно? — Поинтересовалась Саша, привставая в стременах и вытягивая шею. Крошечная девушка вымоталась за сегодня не меньше своих спутников-мужчин, однако в ней ещё нашлись силы на любопытство.

— Вероятно — оно. — Кивнул Николай, вертя головой и стараясь запомнить местность. — Не забывай — я здесь тоже впервые.

Когда отряд взобрался на гребень очередного холма, город открылся во всей красе. Глиняно-жёлтый, состоящий сплошь из приплюснутых одноэтажных домиков, он раскинулся на противоположном берегу быстрой белопенной реки. Однообразные мазанки из сырцового кирпича теснились в узких двориках, отгородившись друг от друга такими же глиняными заборами, и только цитадель ханского гарнизона выделялась высокими стенами, возвышаясь над западной частью города. Впрочем, и она была слеплена из глины… Тут и там виднелись островки зелени — редкие и теряющиеся на пыльном фоне. Зато на улицах этого неуютного поселения было удивительно многолюдно — даже издали не составляло труда разглядеть движение во всех его закоулках. Группы людей, вереницы повозок, отары баранов и стада иного скота — всё это втягивалось в черту города через въезды и пересекающие реку мосты. Пояса укреплений вокруг Аулие-Ата не было.

— Немного похоже на Пишпек. — Заметила Саша, убирая со лба выбившуюся прядь волос. — Крепость, а вокруг — дома россыпью… И народ, похоже, пёстрый.

— Есть что-то, пожалуй. — Согласился Дронов. — Верно, это от того, что мы сейчас пытаемся превратить Пишпек в то, чем Аулие-Ата уже давно является. Город внизу — торговый центр локального значения.

— Но я не вижу причальных мачт для дирижаблей, и… разве не Ташкент — сердце торговли и единственный порт?

— Я же сказал — локального значения. Порта здесь нет. Сюда почти не привозят товаров из Индии или Европы — в лучшем случае, что-то попадает транзитом. Зато, если вождю степного племени или ханскому торговцу нужно купить пару тысяч овец, либо приобрести воз киргизского войлока — здесь всё это найдётся. — Капитан потихоньку тронул коня вперёд, Александра последовала за ним. — Продукция русских мануфактур и заводов тоже должна уже встречаться, наши купцы многое делают для проникновения на местные рынки. И железную дорогу сюда протянут в первую очередь, если всё сложится хорошо.

— Город подчиняется владыке Хоканда? — Александра, не удержавшись, зевнула — и деликатно прикрыла рот ладошкой. Хотя недавно любопытство заметно её взбодрило, теперь плечи девушки поникли.

— Отчасти. Здесь вроде есть все нужные чиновники и военный комендант, но основными делами заправляют два или три аксакала. Это почтенные пожилые люди, потомки основателей города и владельцы больших капиталов. Больших по местным меркам, разумеется.

— Полагаю, именно последнее — и есть решающий фактор. — Девушка устало улыбнулась.

— Ну, не стоит недооценивать значение родственных связей. На Востоке это вообще очень важно…

— Угу. — Саша сдвинула светлые брови и с задумчивым видом куснула ноготь. — Николай Петрович, скажите — если люди, желавшие получить отобранный нами предмет, входят в число этих чиновников и аксакалов… У нас будут проблемы?

— Запросто. — Нехотя признал офицер. — Но обогнуть город будет сложнее — как бы не пришлось в итоге скрываться от погони. Грамоты с печатями командования нас защищают, однако лучше попробовать во всём разобраться на месте.

— Согласна. Мне кажется, от почтенного юзбаши мы так легко не избавимся, и переговоров с градоначальниками не избежать.

По мере того, как отряд приближался к переправе, гомон становился громче, и всё отчётливей распадался на элементы — можно было выделить баранье блеянье, мычание коров, скрип тележных осей и человеческие голоса. Голоса тоже разнились. Кто-то с кем-то спорил, кто-то чем-то возмущался, кто-то кого-то зазывал… Но объединяло их одно — все жители и гости торгового города не жалели глоток, создавая сплошной шумовой фон не хуже, чем в машинном отсеке атакующего броненосца.

У моста русским пришлось задержаться, пропуская вперёд длинный обоз из телег, гружённых лесом — огромные необработанные стволы везли с гор, так как на равнине деревьев почти не росло, а горные ущелья славились своими хвойными рощами. Пользуясь задержкой, Дронов поведал Саше, что река перед ними именуется Талас, и именно на ней произошла та самая историческая битва между арабами и китайцами. Девушка в ответ шмыгнула носом, и только тогда офицер понял, что она спит — крепко вцепившись в кейс с трофеем, свесив голову на грудь.

— Да вам бы, Николай Петрович, в школе лектором работать. — Весело хмыкнул унтер Черневой, забирая у посапывающей во сне стажёрки поводья — осторожно, стараясь не разбудить. — Вот на меня наш учитель словесности такой же эффект оказывал.

— Да, а тренировки-то подействовали. — Протянул Дронов — у него в памяти всплыл недавний разговор возле костра.

За рекой их ждал Маниаз со своими сипаями. Хмуро косясь на чемоданчик в руках стажёрки, он сказал Николаю:

— Я договорился со сборщиком пошлины, можете к нему не заворачивать. Мой человек вас проводит до караван-сарая, чтоб я знал, где вы. Подождёте приглашения.

— Договорились. — Капитан вдруг вспомнил, о чём ещё при первой встрече хотел спросить ханского сотника. — Почтенный Маниаз, скажите, а откуда вы так хорошо знаете русский?

— Отец торгует с вами. Хочет, чтобы я наследовал. — Юзбаши махнул рукой. — Езжайте.

Проводник действительно пригодился — пробираться через город оказалось не так уж и просто. Если в большинстве восточных поселений рынки занимали несколько больших площадей, то Аулие-Ата был весь застроен лавками и представлял собой сплошной базар. Многие улицы были превращены в настоящие торговые ряды, и крыты сверху навесами из камышовых матрасов. Иные обходились и без этого — здешний климат по меркам региона мог считаться прохладным. Всюду толпились люди, разглядывающие товар в лавках либо слушающие рассказы продавцов, мимо них с трудом протискивались спешащие куда-то прохожие, а оставшееся пространство занимали бесчисленные овцы, которых пастухи-киргизы гнали на продажу. При виде вооружённых всадников горожане пытались вжаться в заборы и стены лавок, однако на узких кривых улочках это мало помогало. Так что без вожатого, не зная, где найти подходящий гостиный двор, путники истратили бы многие часы на поиски.