Иван Васильев - Ещё один шанс (трилогия)

Душу Прасковьи Ладушкиной переполняли радостные чувства от посещения первого спектакля в Таганово. Сердечко молодой барышни громко стучало. Казалось, что оно вот - вот выпрыгнет из груди от переизбытка чувств. Лицо молодой девушки светилось от хорошего, приподнятого настроения. Щеки были залиты румянцем, глаза блестели. Челка белой "копны" волос пробивалась из под сбившегося от возбуждения платка. Юная зрительница была возбуждена. Она не замечала наступавшей вечерней мглы. Не обращала внимания на яркий свет нарождающейся молодой луны, что "закрыла" своим светом звезды, рассыпавшиеся многочисленными бусинками. Девушка не чувствовала ударившего к вечеру крепкого морозца и скрипа снега под ногами. Она не обращала внимания на седоватый дым, медленно выползающий из деревянных дымниц над тесовыми крышами и прямым столбом подымающимся в небо. Прасковья шла по вечерней улице вместе с подругами и громко напевала слова песни прозвучавшей в спектакле...

Возбужденная стайка красавиц задорно смеялась. Озорницы громко, в невпопад обсуждали произошедшее в деревни событие. Они звонко перепевали слова, мгновенно полюбившиеся песни.

- Мати, пресвятая богородица! - Прасковья перекрестилась и в очередной раз поделилась своими впечатлениями с подругами. - Ах, бабоньки! Какой же он добрый, сердечный... - не чета нашим мужикам - лапотникам! А какой учтивый? Любезный! А таком, можно только мечтать! - Она воодушевленно сжала ладони перед грудью.

Знакомство молодой особы с театральным творчеством закончилось обильными слезами радости, щемящим душу переживанием о прекрасной любви, осознанием, что всё плохое пройдет и непременно закончиться, радостным, счастливым венцом.

- Ах, бедная цыганочка Лола! - страдалица шмыгнула носом. Начала пританцовывать на снегу. Засунула кусочек платка в рот. Всё же, какая она пригожая, ладная - как горлица! Как же долго она ждала, а потом так сильно скучала по своему любимому Муто! Ах, какой он удалой молодец - удалец. Как он ведет себя лепо, а слова молвит так дивно, аж за душу берет. А какими ласковыми и нежными взглядами они обменивались с Лолой? - Затейница глубоко вдохнула морозный воздух, а затем не спеша выдохнула. - Нет, какой же коварный этот ревнивец Силади? За всё время спектакля даже маску не снял с лица. Сразу было понятно, что он подлец и мерзавец. Устроил беднягам столько страданий. И что он только не делал, чтобы разлучить несчастных влюбленных? А красавица Лола? Как она страдала, переживала, места не находила от всех невзгод и страданий. Вот, и в нашей жизни всегда так - правда, правда! А эта постылая Долорес? Она противная и злая! И на, что она только надеялась?

- И впрямь мерзавка, та ещё! - подружки поддержали рассказчицу. - Щеки набелила, нос нарумянила, токмо, вот вся квашня - квашней. И руки у нее как оглобли, и волосы как пакля. Видела бы она себя со стороны - Чудо-юдо противное.

- А голос у неё какой грубый, фу! - девушки снова проматывали пережитые мгновения спектакля в мыслях. - На, что она надеялась? Куда такой страхиле, да против Лолы! Лучше бы она этого бугая Силади соблазняла. Вот уж действительна была бы пара достойная друг друга.

- Ах, она подлая, лгунья! - Прасковья никак не могла успокоиться. Она начала часто дышать от нахлынувших переживаний. - Даже яд где-то нашла. И кинжал отравленный приготовила. И ведьму старую подговорила. И хлебушек у сиротинушки забрала. А в конце ещё и на свидание вместо Лолы пришла! - Защитница всех неоправданно обиженных влюбленных от волнения прикусила нижнюю губу. - И все-таки, как хорошо, что всё замечательно закончилась. Вот, так, должно быть в жизни! Если любишь по настоящему, то всё будет хорошо как у Лолы и Муто. Какая же все-таки она умница, что пережила все невзгоды и дождалась своего счастья. И всё у них закончилось пирком, да свадебкой.... Вот, у меня, тоже так будет... - всё хорошо. Не зря же я постоянно молюсь. Чтобы всё было как у них... ОБЯЗАТЕЛЬНО!

Мысли мужской части деревни шли в другом - перпендикулярном от женского мнения направлении. На соседней улице перебивая звонкие голоса девчонок, не обращая внимания на деревья стоявшие в серебристом инее, на скрип ворот или лай собак... доносилась единым хором другая "песня", звучавшая в едином басистом порыве.

- Да-а! Повезло, этому заморошу Муто - забодай его корова, - Степан Стрешников озадачено крякнул в густую бороду. Выругался. - Инь пущий семень! - Он лихо заломил баранью шапку. Защелкал пальцами на руках. - Чего греха таить - цыгане они и Муроме цыгане. Непонятно только пошто к ним так молодые бабы, да лошади постоянно липнут? Может быть, наговор какой?

На востоке, за деревней, небо совсем померкло. Оттуда, из сгущающейся синевы, неслось навстречу людям студеное дыхание ветра.

- Ась? - Степан поежился. Прижимисто похлопал себя по бокам. Крепкий мороз до красна обжигал щеки и нос, вышибал слезу из глаз.

- На первый взгляд, этот Муто - чертоплюй коих свет не видывал. - Стрешников продолжил недовольно возмущаться. - Чем-то похож на нашего Пашку Пехоту. Только волосы у него длинные и темного цвета, как смола. А по поведению сразу понятно, что ему до нашего рыжего орла как до Москвы ползком. Этот прыщ, чтоб его собаки всего разорвали, не умеет толком ни с бабами разговаривать, ни драться по путю. Все норовит красивыми словами изъясниться, да в сторонке схоронясь постоять. Сущий прохвост, а не жених. По характеру - Кривляка - кобыляка, задери его шатун! Тьфу, прости господи за бранное слово. То ли дело сердцеед Салади. Крепкий, здоровый мужик - сразу видно - молодчага и настоящий боец. Такой и землю спахать сможет и топором помахать и в морду ежели чаго заехать. Федора чем-то напоминает. Только всё время в маске и говорит мало.

- Воистину, так, - мужики поддержали Стрешникова. Всё верно - истину глаголешь.

- И меч у него не настоящий, - перебивая всех, влез в разговор тощий мужик. Он задрав вверх пегую, клинышком, бородку стал приводить новые неоспоримые доводы. - Этот сопливец, всего один раз достал его из ножен. И как он умудрился в конце троих стражников завалить - уму лада не дам. Наверное, просто повезло! Или подкупил их перед смертью.

- А бабу выбрал себе каку? - Степан никак не мог привести мысли в порядок. Смахнув выдавленную холодом слезу, он раздраженно стал пинать ногами густой снег. Недовольно сжал кулаки. - Дурень - дурнем. Ему даже из зала знающие люди кричали - она же тощая как палено - не бери её. А ему всё равно. Зла любовь. Влюбился, как мышь в короб ввалился. Где были глаза его? На, что он там смотрел? Хотя по нему сразу видно - либо умалишённый, либо греховодник. Только они в девках толка не разумеют. Берут, первое, что попадется и без разбора! Другое дело красавица Долорес. Вот, бабенка - так бабенка. Аж огонь бежит по коже от её взгляда. Вот, куды надоть было смотреть! Чай, в самом соку ягодка. Эх, дюже хороша девонька. По сцене идет, словно павушка плывет. Я бы на месте этого кобыляки выбрал её, а не эту строгану палку - да потом на сеновал. Завтра надо будет узнать с какой деревни сея горлица залетела. Может быть вниманием обделена? Знамо, дело женское - плоть бабья несутерпчивая... Прости, господи за срамные мысли... Надо бы помочь одинокой бабенке - дров наколоть, сена привести, коромысло поправить... Али ещё чего, там надо, по бабской доле.