Иван Васильев - Ещё один шанс (трилогия)

Парнишка видя, что не все торопятся покидать помещение, тут же дал указание своим людям ускорить процесс.

- Нет, ну вы поглядите, - бубнил он себе под нос. - Я как благородный разбойник, освободитель безвинно угнетенных. Как Дубровский или Дон Кихот ринувшийся на ветряные мельницы... Спасаю их от неволи. А они вместо признания за освобождение собрались бить моих ребят. Ну, что за народ пошел неблагодарный?

- Подберезкин, - майор начал отдавать последние команды в опустевшем амбаре. - Снимай охрану, выводи ребят. Ивушкин, проверь, тут всё и вон, пацаненка, забившегося в угол, взять не забудь... А то потом нам с тобой какая-нибудь мамашка все мозги вынесет... - куда дели мое чумазое чадо?

Розовое солнце почти полностью закатилось за бескрайнюю кромку океана. Сиянием золотых искр обозначилось огромное зеркало водной глади уходившей далеко за горизонт. Расцветка набегающих на белый песок волн, под светом последних лучей, менялась на глазах. Вот зеленоватые цвета стали золотисто-синими, а вот спустя несколько минут потемнели до пепельно-серого. Небольшие валы катились друг за другом, с ходу выползали на пологий берег, как живые существа мягко шипели, и отступали обратно. Далеко от берега, казалось на самой середине моря, легко, как комья пены, длинной грядой кружили белоснежные чайки.

Остатки светила нырнули в далекие, размытые ветром облака. Вода приобрела свинцово-фиолетовый оттенок. Надвигающиеся сумерки добавляли меланхоличности к безлюдному песчанику и морю. Темнеющее небо прозрачным куполом медленно опускалось над землей.

Вволю накупавшись после работы, вдоль небольшой пальмовой рощицы, живописно раскинувшейся на берегу, по теплому, не успевшему ещё остыть от дневного жара песку, в сторону поселка шли три девчушки и задорными, отчаянными голосами не просто пели, а весело голосили, длинно растягивая слога:

Вечернее солнышко теплыми лучами приятно щекотало спины девчонок. Морской воздух был свеж и густо напоен ароматом тропических цветов, жасмина, ванили. Они полной грудью вдыхали в себя эти томные, сладкие запахи и словно опьянев, глядели на густо-синий дальний край моря. Вслед движению проказниц к берегу подбегали небольшие синеватые волны, прошипев себе что-то под нос, они недовольно убегала обратно.

Бесстыдницы приплясывая и задорно хохоча в один голос выкрикнули оставшуюся часть припева:

- Ах, подруженьки, хорошо-то как! - медовые веснушки сладко заиграли на сахарных щеках одной из них. - Так бы всегда! Живи да радуйся!

- Верно, подмечено, - подхватила другая.

- Только мне все равно страшно.

- Осподи, боже! Это ещё почему же?

- Живем ведь на самом краешки Земли. От этого жуть как страшно становиться. Бывает, выйдешь ночью на берег, глянешь на звезды, на их отражение в море. И сердце обмирает от такой страхоты. И, кажется, что ещё немного, ещё чуть-чуть - оторвет наш маленький островок и унесет прямо в Небесные Чертоги.

- Свят, свят, пустые небылицы мелешь! - недовольно закрестилась рассудительная подруга. - Остров, во-о-он какой большой. Сказывают, за месяц не обойдешь.

- А я девчата больше всего войны боюсь, - поделилась своими страхами третья собеседница. - Живем тут, со всех сторон открыто. Спрятаться негде. А не дай бог вороги нападут? Перебьют всех мужиков. Жить то опосля, как? Без них скучно.

- Марфуша, ну пошто ты вечно пузыри в кадушке мутишь? Какие ещё вороги?

- Не знаю! Мало ли их на белом свете понаплодилось? Татары, например или ещё какие-нибудь ляхи со свеями. А может быть турки ягастые.

- Окстись сердобольная! Откуда же им тутача взяться? Мы же на острове, да и водица же кругом на многие-многие версты?

- Откуда мне знать? Эти аспиды окаянные - иродово семя, вечно нам жизни не дают. Возьмут, да нападуть. С них станется.

- Эх, Марфа, Марфа! И ты туда же - про всякую ересь кумекаешь. Жениха тебе надо, чтоб об чём попало не думала. И всякие небылицы на нос не мотала.

- Ага, как же? - дивчина игриво повела плечами, вытянулась, махнула рукой в сторону дышащего спокойствием моря: Высокая, стройная, гибкая. Лицо словно выточенное по классическим пропорциям. Высокий лоб, небольшой чуть вздернутый нос, идеального овала подбородок.

- Где же их женихов взять то? - красавица присела к большой черепахе медленно ползущей в сторону моря. Приподняла её. Осмотрела. Нежно погладила. - Ненаглядный, где-ты? Ау? Кто-нибудь видит тут настоящего жениха? Ан, нет, так нет. Одни мы, тут, с тобой, черепашка. Несчастные бабоньки, всеми забытые, на этом заброшенном острове. Сидим песочек слезками поливаем, старости ожидаем.

- Ахти-боже-светы! Очумела совсем, да? - вторила ей подруга. Размашисто из стороны в сторону боднула головой воздух. - За ней давеча пол острова прибегала - ухаживают. Здесь свободных парней, мужиков наверное пол тыщи! А то и все две!!! Они тут кобыляки цельными табунами шастают. Выбирай - не хочу! А она среди них женихов не видит? Зенки то раскрой! Чай не слепая? Главное все на неё смотрють. Здоровые, кудрявые, мордастые, каких хошь - хошь лошкой ешь, хошь черпаком греби! Слова красивые сказывают? Внимание оказывают? На танцы приглашают! А она их не видит!

Рассказчица расстроенно развязала, завязала узлы платка. Провела ладонью по голове. Оправила юбку. Обратилась к неизвестным слушателям. - Люди добрые, ну, нету ей мужиков на острове! И, что они нашли в тебе, а? В теле тонка, худа как оглобля, нос махонький, вздернутый? Глазами как ведьма зыркает. Что им, тут, может понравиться? Я тебе как подруга скажу, знаешь, какие бабы нужны мужикам? Знаешь?

- Какие? - красотка повела соболиными бровями, прищурила серые с синим отливом глаза. Посмотрела загадочно куда-то вдаль.

- Такие! Чтобы в теле была! Во!!! (Показала на себе). Могла бы при случае вместо кобылы плуг аль борону волочь. Чтобы в поле с утра и до вечера. Чтоб в постели с любимым с ночи и до зари. А в тебе, что? Всё хрупкое, барское. Плюнь в твою сторону - либо обломиться, либо поломается. Вот они на тебя как собаки на кости и косятся... А женихаться все равно будут на других!

- Вот и пущай себе ищут таких - на лошадей похожих!- дивчина недовольно махнула длинной русой косой. - А я!!! Собираю апельсины, лимоны и... и складываю их в ящики!

- Кстати, девчата, - Иришка перебила спор подруг по поводу наличия на острове свободных женихов. - Видели группу новеньких, что третий день живут в отдельной палатке, с самого края лагеря?

- Это такие, молоденькие, безбородые? Которые ходють зазнавшись, да нос до крыши задирают? Нет, не видели. Пошто нам на них смотреть. Все какие-то куцые. Одежа весит на них камками. А старший у них такой смешной. Хлипкий, в очках. Всё в какую-то штуковину смотрит и большую линейку таскает. Все меряет чегой-та, записывает. Небось дюже умный из семьи писурчуков или ярыжек.