Алексей Рюриков - Латинские королевства

В 1217 году африканский поход начался, и поначалу развивался успешно. Союзники дошли до Зейлы, к тому времени осажденной десантом с моря и блокированной орденскими галерами. Эфиопы в это время основными силами сковывали противника на западе. Зейла быстро пала, город несколько дней методично грабили, вырезая население, но потом к порту подошла дружина султана. Что произошло в суматохе нападения, не совсем ясно, но Зейлу сарацины заняли почти без боя, нубийцы и франки разрознено отошли из города на запад, а иоанниты вышли в море в полном порядке. Не то осажденные коллективно договорились с противником, не то — как следует из версии эфиопов, Госпиталь бросил союзников, но с негусом у магистра вышла ссора и непонимание, а пути армии и флота разошлись.

Светские крестоносцы с боями отошли к границе, понесли большие потери, но вывели преследователей на успешно наступающий отряд негуса Гебры Лалибелы. Соединившись, христиане перешли в контрнаступление и спустя несколько месяцев вернули Зейлу. Война свелась к стычкам небольших отрядов и через год завершилась победой Эфиопии, установившей границу от Зейлы до слияния рек Дауа и Гебеле, надолго ставшую рубежом продвижения христианства в Африку.

Купцам Египта пожаловали оговоренные привилегии, а с иоаннитами негус долго пребывал в розни . Примирились стороны через несколько лет, и владений орден на завоеванных землях не получил, но к тому времени и надобность отпала.

Отступивший из Зейлы флот госпитальеров, « не претерпев ущерба от неверных » отплыл на восток. Причины и мотивы теряются во мраке истории, но после короткого плавания, рыцари ордена высадились на острове Сокотра. Как упоминалось, жили там потомки греков, исповедующие несторианство — христианскую ересь, признанную таковой и сторонниками Халкидона, и монофизитами, а подчинявшуюся патриарху в Багдаде. Промышляли они пиратством, ловлей рыбы и небольшой торговлей растущими здесь благовониями.

Иоанниты остров захватили быстро, нападения никто не ждал. Около года орден осваивал новые владения, включая еще два обитаемых островка архипелага, причем с еретиками не церемонились. Выбор местным, не успевшим сбежать морем в Африку или более далекую Аравию, предоставлялся небогатый — латинизация или рабство, активных противников колонизации безжалостно казнили. Расположенная у берега Сомали и напротив Аравии, Сокотра позволяла контролировать весь транзит из Восточной Африки, вход в Красное море и частично путь к Адену. Захват ключевой точки стал первым — и очень успешным появлением владения европейцев в Индийском океане. Никому, кроме военно-монашеского ордена, такой проект был не под силу. Сокотра не обеспечивала себя (тем более сильный гарнизон) продовольствием, крепости тут строили из привозных материалов, отчего требовалось мощное и постоянное внешнее финансирование, а заодно регулярный приток пополнения и организация снабжения. Всем этим госпитальеры располагали, в плюс пошли доступ к африканской древесине (с чем всегда испытывал трудности Египет), дешевым рабам для галер, поступления от пошлин за транзит с арабских и арабизированных купцов и трофеи от непрекращающихся стычек с пиратами, прибрежными эмирами, не признающими латинян и — безусловно, торговцами, не желающими платить неверным. Уже в 1219 году, на остров совершил нападение флот Адена — богатого и влиятельного в то время торгового центра, но безуспешно. Следующие полвека иоанниты, при поддержке со всей Европы, укрепляли рубеж христианского мира, их галеры наводили ужас на всех окружающих побережьях, а столица Ордена заслужила репутацию самого надежного банка в этой части света. Красное море и окрестности практически очистили от пиратов, а египетские купцы получили почти монопольное право транзита между Красным морем, Восточной Африкой и Азией, оспариваемое лишь аденцами, лишенными, впрочем, поддержки халифа по причине занятости его монголами.

С Сокотры и из Эфиопии, в Африку и Азию двинулись миссионеры, в основном из ордена францисканцев, но заметных успехов в XIII веке они не добились. Побережье Восточной Африки, Ближнего и Среднего Востока осталось исламским. Вдали от моря в Африке сохранялось язычество, хотя небольшие колонии крещеных аборигенов или эмигрантов, в портах Индийского океана начали появляться. Наиболее заметным успехом монахов стали, скорее, путевые заметки — описания миссионеров позволили Европе узнать об Африке, Аравии, Индии и даже Китае.

Отдельно отметим конфликт епископов Нубии и патриарха Александрии. Нубийцы, ранее подчинявшиеся патриарху, после поездок в Европу и укрепления дипломатических связей, занялись своим имиджем и попросили у папы Римского собственного архиепископа, с подчинением напрямую Риму — закрепляя суверенный статус. Патриарх, разумеется, активно возражал, спор длился долго, но кончился в пользу Нубии. Архиепископа она получила в 1254 году.

Но вернемся в Иерусалимское королевство, к правлению Гуго I. Итога поддерживаемой им экспансии госпитальеров, король не увидел. В 1218 году монарх объявил ревизию доменов, проверку мобилизационной готовности вассалов и подсчет, кто сколько за прошлые годы в строю отбыл. Проверяемый сочли эти действия ущемлением прав знати, а предпринять по этому поводу Гуго I ничего не успел, поскольку скончался. От тяжелой непродолжительной болезни. Естественно, подозревали отравление, но мстить за неуравновешенного правителя оказалось некому, отчего разбирательств и выводов не последовало. Наследник на сей раз имелся самый что и на есть законный — принц Балдуин, менее года от роду. Регентом оставшемуся без родителей ребенку Высший Совет избрал коннетабля королевства графа Хамы Филиппа Ибеллина. Однако, слухи о причинах смерти Гуго I, растущая активность электората (рыцари, высший клир и патрициат коронных городов) и опасения насчет слишком усилившихся Ибеллинов, привели к повторению «разделения опеки», по схеме, примененной в малолетство Балдуина V. Регент получил функции оперативного управления королевством, а опекуном будущего Балдуина VI и его двух сестер стал, как и в прошлый раз, князь Рене Мармарийский, только не Шатильон, а его преемник Монферрат — дядя, напомню, матери принца.

Князь Рене Монферрат Мармарийский получил под контроль Александрию, занявшую к тому времени место ведущего торгового центра страны, куда короля и принцесс как раз и переселили — поближе к опекуну и под присмотр патриарха, подальше от регента и столичных заговоров. Доходы с города позволяли « достойно содержать опекаемых », а заодно служили мотивацией для Рене, поскольку немалая часть оседала в его кармане и укрепляла приграничное княжество. Клан Ибеллинов опирался на собственные обширные владения и подвластный регенту королевский домен. Сравнимых по силам и влиянию соперников у сплоченной регентской семьи не существовало, а правил Филипп Ибеллин разумно. Во внешние авантюры не лез, фамильные владения расширял умеренно и в рамках правил, прибыль предпочитал извлекать из доходов короны — что никого не задевало и было практически не проверяемо, а элиты получили, наверное, максимальную свободу за все время существования королевства. Единственное, что пресекалось дружиной регента — частные войны феодалов. Войны Чингиз-хана, перекрыв торговлю северными маршрутами, увеличили товарооборот Леванта с Индийским океаном и Багдадским халифатом, поднимая доходы Египта в целом и регентской казны в частности.