Маргарита Полякова - Курляндский гандикап

Однако Англия не дремала. И перетянула Португалию на свою сторону, пообещав присоединить обширные земли вдоль границы с Испанией. Ну и английская эскадра у берегов весьма этому поспособствовала. Так что союз был в некоторой мере вынужденным. И похоже, Жуан V подозревал, что не получит обещанного. Так что направить его мысли в нужное русло труда не составило. Флот Англии при Якове III совсем не тот, что был бы при Вильгельме Оранском. И я намекнул, что возвращенные острова Португалия вполне способна вернуть под свой полный контроль. Не делясь с англами.

Помочь славному королю Жуану V? Можно. Но что мы будем с этого иметь? Специи — это прекрасно, но учитывая колонии Курляндии — не самый необходимый для нас товар. Плюс, любой торговый договор (буде на то желание короля) всегда можно расторгнуть. А таскать каштаны из огня для чужой страны как-то не хочется. Сделать Англии гадость — это, конечно, тоже мощный стимул. Но не настолько, чтобы посылать свой флот на помощь Португалии. В конце концов, ни у Курляндии, ни у Ирландии нет лишних денег!

И вот тогда я получил поистине царское предложение. От которого не мог и не хотел отказываться. Жуан V вспомнил, что у меня есть неженатый сын. А у него — малолетняя сестра Франсишка Жозефа. Да, сейчас ей всего 10, но это же не помешает заключить помолвку? А года через три-четыре можно и свадьбу сыграть. Португальский король даже был согласен отдать нам свою сестру прямо сейчас. Дескать, пусть воспитывается при дворе будущего мужа. Я оценил перспективы, и согласился. И начал прикидывать, какие бывшие колонии Португалии неплохо было бы вернуть под контроль в первую очередь.

Единственное условие, которое поставил Жуан — мой сын должен короноваться. Не скажу, что это будет просто (англы, наверняка, возмутятся), но рано или поздно это все равно нужно было сделать. Мне и супруга уже не раз намекала, что хочет передать власть. Анна не слишком хорошо себя чувствовала, и планировала вплотную заняться лечением, не отвлекаясь на дела. Не сказать, что она перетруждалась, но статус королевы диктует определенные правила поведения. А Анна от всего этого желала отдохнуть.

Я бы тоже с удовольствием отдохнул, да кто ж мне даст! То, что сын начнет править, не означает, что я отойду от дел. В лучшем случае — нагрузка снизится. И то не сразу. Я буду вводить Якова в дела постепенно. Чтобы ничего не упустить и не сломать парня кучей проблем. Меня отец тоже долго поддерживал. И это со всем моим послезнанием. А у сына подобных плюшек нет. Так что работать нам еще и работать.

Радовало, что постепенно Якоб осваивал международную политику. Некоторые его решения я не просто одобрял — восхищался их простотой и результативностью. Одна Швеция чего стоила! Якоб предложил не просто инвестировать горнодобывающую отрасль в Ноорланде, но и нанять туда как можно больше иностранных рабочих. Шведы были не против, поскольку после многочисленных войн население в их стране было не слишком большим. А я сразу оценил перспективы.

Это одинокие переселенцы быстро ассимилируются, поскольку им деваться некуда. А когда иммигрантов целая толпа, они держатся друг друга. Продолжают говорить на своем языке, молиться своим богам и соблюдать свои традиции. Уже третье поколение будет считать землю, на которой живет, исконно своей, не воспринимая шведского короля, как своего правителя. И если вдруг Стокгольм неожиданно вновь решит, что ему нужно вернуть свои земли, затеяв войну с Россией или Курляндией, шведский северный край можно неслабо всколыхнуть, и он вполне будет способен зажить своей, отдельной от Швеции жизнью. Так что перспектива у идеи Якоба была неплохая. И я всемерно ее поддержал.

Мы вместе с сыном обсуждали бюджет, оценивали новые изобретения, читали дипломатическую переписку и принимали решения. Такими темпами лет через пять я смогу полностью отойти от дел и заниматься только тем, что мне интересно — писать картины, сочинять музыку, издавать романы и вспоминать интересные изобретения будущего, которые можно повторить в 18 веке.

Мечталось мне подняться в небо на воздушном шаре. Или стать родоначальником такой науки, как криминалистика. А сын пусть правит. Опыта и знаний для этого у него будет достаточно. Тем более, что я никогда не откажу в совете и поддержке. Знаю себя: отдыхать меня хватит недолго. Слишком интересно держать руку на пульсе мировой политики. Так что пока я жив, Якоб может на меня рассчитывать.

Вот только с коронацией сына, намеченной на июнь, у нас ничего не вышло. Весной 1710 года в Европу пришла чума.

Я навсегда запомню 1710-й год как один из самых мрачных в своей жизни. Даже зная будущее, даже потратив время и средства на подготовку, я не был уверен, что Курляндия сумеет избежать эпидемии чумы. И собственная беспомощность бесила. Как ни старались мои медики, но нельзя перепрыгнуть через голову. В данном случае — через триста лет. Создать с нуля стрептомицин, имея о нем только самые общие представления, своевременно не удалось.

Надежда была только на одно — жесточайший карантин. Никаких кораблей в портах, никаких приезжих из-за границы. Хочешь попасть в страну? Посиди в карантинной избе дней 10–15. Курляндия несла чудовищные убытки, но пока случаев заболевания в стране не было. Видимо, сказывались и предпринятые меры, и активная борьба с грызунами, и нехарактерная для 18 века чистота в городах.

Сына, разумеется, я отправил в Ирландию. Рисковать не хотелось. Якоб было взбрыкнул — как это так, покинуть страну, словно трус, бежав от опасности, но я нашел аргументы. Пусть сначала наследником обзаведется, а потом уж своей шкурой рискует. А Курляндию никто не бросает. Одного Кетлера в моем лице для страны будет вполне достаточно. Уж я прослежу, чтобы соблюдался жесточайший карантин, не вспыхивали бунты и соблюдались элементарные меры безопасности.

Теперь население посещало бани в приказном порядке — тщательно мылись сами и пропаривали всю одежду. Ну и лекарей, слава нашей программе образования, вполне хватало. В Курляндии уже давно была создана целая сеть медицинских училищ, так что было кому внимательно осматривать и прибывающих, и местное население. А беглецов было много. Главным лекарством от чумы считалось убежать из зараженного города как можно дальше и как можно быстрее. По понятным причинам, меня такие беглецы не радовали. Любой из них мог принести с собой заразу.

Русский царь Петр последовал моему примеру и установил карантин. Правда, не сразу. Однако после того, как в начавшем было отстраиваться Ревеле обнаружили первых больных, государственная машина закрутилась. Город тут же изолировали, окружив войсками, которым было приказано стрелять в любого, кто попытается покинуть Ревель, а карантинные избы возникали одна за другой. Слишком уж пугала угроза Черной смерти. Непредсказуемой, неизлечимой и очень быстро распространяющейся.