Константин Калбанов - Фаворит. Стрелец

О! А так даже лучше. Значительно лучше. Татары начали спешиваться. А пеший воин – куда более удобная мишень, нежели сидящий в седле. Их лошадки отчего-то все время пританцовывают. Может, горячка боя сказалась, но Ивану-то от этого не легче.

– Поспешай, десятник, – произнес Фрол, вглядываясь в татар. – Сейчас начнут зажигательные стрелы пускать.

Ага. Значит, тянуть больше нельзя. Татарам вполне по силам пустить стрелу на такую дистанцию. Попасть в человека – это сомнительно. Если только пустят целую кучу стрел. Но когда речь идет о попадании в такую громадину, как острог, то никаких сомнений. Постарались взять их с наскока. Не вышло. Ничего страшного. Тогда подпалят для начала.

– Внимание, стрельцы, целимся в пеших! Стрельба по номерам. Матвей и Фрол, после меня.

Такую стрельбу они отрабатывали. Каждый знает свой номер в строю. А вот дополнительным силам не помешает обозначить их место в этой карусели.

– Пали!

Выстрелы зазвучали один за другим. Пусть не каждый из них достиг своей цели, но пока очередь дошла до Ивана, из порядка двух дюжин спешившихся воинов минимум пятеро повалились на песок. Он уже ожидаемо не промахнулся. Татары смекнули, что что-то не так, и засуетились. Фрол и Матвей также попали в цель.

– Беглым, огонь!

Ну, пошла веселуха. Только успевай перезаряжаться да палить. Не сказать, что с результативностью все хорошо. За пеленой дыма Иван вроде бы увидел еще одного вывалившегося из седла, но не поручился бы. Наконец татары сообразили, что лучше не отсвечивать на открытой местности, и скрылись за деревьями.

Путем нехитрых подсчетов были установлены потери нападавших. Х-ха! А ничего так повоевали. Пусть татары и забрали с собой убитых и раненых, за короткую стычку они потеряли порядка полутора десятков воинов. Впечатляющий результат даже для слаженных действий обороняющихся, не то что для растерявшейся толпы мужичья и молодняка.

– Спасибо, Фрол, – искренне поблагодарил Иван.

– Впредь наукой пусть будет, – беззлобно ответил казак.

– Артем, Ефим, – окликнул Иван своих друзей, – поднимите гранаты из арсенала в башню. Кто израсходовал, восполнить в подсумки.

Кстати, гранат не особо много. Сотня всего. Впрочем, это по меркам Ивана немного. А вот татарам хватило и пяти штук, чтобы разбежаться. Однако пять гранат – это пять процентов их боезапаса.

Оно, конечно, можно было наделать и больше. Тут ведь главное – отработать процесс и подготовить инструмент. Дальше мастерская начинала работать как часы. Другое дело, что одна граната весит два фунта, а сотня уже в пять пудов выливается. Имущества у них было в избытке, а в поход пошли не на таких уж и внушительных плоскодонках. Потому как Иван точно знал, что без волока не обойтись. Вот и приходилось учитывать чуть не каждый фунт.

– Егор, давай обратно на площадку, – между тем продолжал раздавать команды Иван. – Гришка, тоже сюда! – И когда парни взбежали наверх, продолжил: – Наблюдаете за окрестностями. Если кого увидите, палите без разбору. Только цельтесь получше. Как на стрельбищах. Уяснили?

– Так точно, – едва не хором ответили парни.

Фрол только одобрительно кивал. Мол, правильно. Ничего еще не закончилось. А эти двое были лучшими стрелками. А то, что Гришка растерялся… Да ерунда это. Все растерялись. Ну почти все. Впрочем, можно ли равнять молодняк и ветеранов? Пожалуй, глупо было бы.

Когда Иван спустился во двор, сверху раздался выстрел. Потом еще один и разочарованная брань. Видать, адреналин в крови все еще бушует и взять точный прицел у ребят не получается.

Прошел в помещение лазарета. Пусть и выглядит острог тесноватым, но места тут предостаточно. Отдельное помещение под лазарет предусматривалось изначально, как имелся в отряде и медик. Подлекарь Рудаков, тот самый помощник и лучший ученик профессора Рощина.

Как видно, звания лучшего ученика он теперь лишится. Окончательно и бесповоротно. Ну хотя бы потому, что уже не разделял мнения своего учителя. А все началось с той самой памятной операции на ноге Ивана.

Оба раненых содержались в одном доме, и ухаживал за ними Павел. Профессор появлялся только наездами, а молодой подлекарь каждый день катался из столицы, благо Хованская выделяла ему под это дело лошадь.

Ну и, разумеется, не мог он не отметить то простое обстоятельство, что имеющий куда более худшую рану Иван уверенно идет на поправку. Причем нет и намека на нагноения. Рана совершенно чистая. И жара нет. Легкое повышение температуры и не более. Но местные эскулапы на это даже не обращают внимания.

Когда же Иван поднялся на ноги и, прихрамывая, сам отправился в уборную, будущий доктор не выдержал и потянул его на честный разговор. Пообщались. Карпов, не чинясь, под страшную клятву поведал, что, мол, случаются порой у него озарения, природу коих он не ведает.

А вот рассказывать о том никому не следует. Мало ли. Кто-то признает, что на него снизошла божья благодать. Другие решат, что это проделки нечистого. Лучше бы избежать расспросов. И Павел Валентинович как человек образованный должен это понимать. И подлекарь понимал. Но это вовсе не означало, что он отстанет от Ивана.

Вот так и началось их близкое общение. Кстати, с Рудаковым Карпов был куда как более откровенен, чем с тем же горным инженером Крапивиным. Нет, по части добычи золота Иван выдал инженеру все, что только знал. Но вот в секреты выплавки железа и стали посвящать не собирался. Это и самому пригодится.

Судя по тому что Павел пару месяцев весьма вдумчиво общался с бабкой-травницей, беседы с новым знакомым пошли ему на пользу. Похоже, молодой медик решил написать труд о совмещении научного и народного подходов. Ну что тут скажешь. Не быть ему профессором. Несмотря ни на какие результаты, не выстоять ему против именитых научных умов.

Зато Иван получил в отряд вполне адекватного медика. Шутка сказать, но за все время у них практически не случалось расстройств желудков. Нет, что-то там, конечно, присутствовало, это неизбежно, но массового характера так и не приняло. Без всевозможных ран также не обошлось. Однажды даже серьезно так рассекло работнику ногу. Хорошо хоть не сломало. И ничего, покрутился на хозяйстве, а сейчас уже бегает с тачкой.

Н-да. Все же скорее отбегался. Вон его труп лежит, прикрытый рогожей. Это он поймал первую стрелу. Не повезло, что тут еще скажешь.

Дверь лазарета отворилась и на пороге появился еще один работник. На голове повязка с красной отметиной. Не иначе как стрелой оцарапало. Удачно, чего уж там.

Внутри благодаря большому окну, выходящему конечно же во двор, было достаточно светло. Разве только из-за распахнутых створок говорить о стерильности помещения не приходилось. Ну да стекол у них нет. Обрабатывать же рану при свете лучины или свечей тоже не дело.