Георгий Юленков - Избранница Павла

— Я считаю успеем. Предлагаю назначить первый полет на девятнадцать, может чуть раньше, по готовности. Сейчас почти восемнадцать часов. За час смонтируем "Тюльпан". Первый вылет я выполню без пуска, посмотрим что с аэродинамикой аппарата. Да, пусть пуск на гашетки реактивных пушек выведут, они как раз свободны и в принципе удобно расположены. Через десять минут после первого полета предлагаю начать первые огневые на земле. Потом если не слишком стемнеет, то короткий полет для огневых в воздухе. Час максимум. Да, у всех, кто участвует нужно собрать подписки о неразглашении. А то вечером они в гостинице о виденных чудесах растреплют. Ну, а завтра часов с девяти утра продолжим в течение еще пары-тройки часов. Потом… потом военных пилотов придется отпустить. Пусть свои аппараты перегонят обратно, а И-Z останется тут. Да и завтра вечером я возможно улечу в Крым вместе с полковником Петровским. И последнее, на крыло "Бумерангу" зеркальце поставьте, чтобы я из кабины сопло "Тюльпана" видел.

— Видали красавца? Все нам по полкам разложил! Может он нам еще заодно каждому задачу поставит? Ладно коллеги. Я вижу "Тюльпан" уже монтируют к "Бумерангу". Кстати, откуда это глупое название?

— Профессор можно я вам после испытаний все расскажу? Но про зеркало прошу не забудьте.

— Хм. Можно. Ладно, про зеркало не забудем. Идите, Павел, поговорите со своими коллегами пилотами. Им сегодня операторов возить, пусть потренируются пока. Да, вашему Михалычу лучше под руку не попадайтесь, а то Глеб Евгеньевич его мотоцикл слегка поцарапал. А ваши холодные испытания мы сегодня еще пять раз повторяли, и на камеру снимали. Ну все, идите, мы вас позовем.

— Ну что, Колун, дождался своего звездного часа?

— Бросьте, товарищи, подкалывать. Это наш общий с вами звездный час. Да, вот еще что. Товарищ полковник. Давайте на земле смоделируем свои действия в воздухе. На все про все нам пяти минут хватит. Так сказать "пешим по-самолетному".

— Что еще за выдумки?

— Это не выдумки. Я просто забыл вовремя это предложить. Ну вот, например, по заданию между самолетами расстояние семьдесят метров. Пусть масштаб будет один к десяти, семь метров, как семьдесят. Встаем, как летим, и пошли подвигаемся. Первая "камера" снимает, до конца пленки. С нею в пеленге другая летит. Первая крыльями качнула, значит пленка заканчивается и через минуту она отвалит. Потом вторая камера так же. Ну как?

— Ну ты и жук, Колун, опять все на ходу менять?

— Ничего, товарищ полковник, менять не нужно. Пять минут, берем операторов и поехали.

Инженеры быстро въехали в ситуацию, и сопротивляться не стали. Поначалу было смешно, но через полчаса, вместо пяти минут, группа из четырех самолетов постепенно начала двигаться согласованно.

— Ну все, стало более-менее получаться. Перед самым вылетом повторим.

— Всем отдыхать! Ты, Паша, тоже иди отдохни, тебе еще после сборки проверочный вылет, и потом на земле в испытаниях участвовать.

Пробный "холодный" вылет прошел нормально. Управление И-Z сложнее не стало. Наступил черед наземных огневых испытаний.

"Странные звуки. Нажала одну гашетку – заработал мотоциклетный мотор. Нажала вторую, и сначала услышала гудение, а потом свистящий шелест, довольно тихий. Так что у нас по плану? Десять секунд… и выключить. Да-а. Если винт запустить, "Тюльпан" и не услышишь. Идут осматривать. О! Михалыч мне кулаком грозит… Оглядели. Вроде довольные уходят. Рукой махнули, можно продолжать. Второй запуск уже на минуту. Угум. Привыкаю даже. Кстати, мотоциклетный мотор между пусками можно и не выключать. Чего там мне Глеб машет? Ага. Боятся, что я случайно его запущу. Ладно, выключу. Смотрите, на здоровье. Камера стрекочет и стрекочет. Одна пленка закончится, тут же вторую камеру запускают. Молодцы, хорошо придумали. О, Петровский прибежал. Ему-то что нужно?".

— Паша, вылезай! Скоро к профессору на предполетный инструктаж.

— Иваныч, слетаю-ка я пока на скорость. Надо максимальную скорость "Бумеранга" с выключенным "Тюльпаном" узнать. Ведь потом будем скорость с включенным "Тюльпаном" мерить. Спроси, где у них мерный километр, и я слетаю.

— Ладно, жди, я с тобой вылечу, сначала спокойно пройдем, потом – на форсаже.

Проскура поначалу был против, но потом все же согласился, что на скорость лететь желательно. Два истребителя поднялись на тысячу метров, под брюхом одного из них висела странная торпеда. Первый проход над мерным километром был "вхолостую" на скорости двести. Потом взлетела белая ракета, у флажков замерли хронометристы. Пара самолетов, разогнавшись с небольшим снижением, выровнялась за километр до отметки, стремительно пронеслась над полем и пошла на посадку.

К зарулившему Павлу, тут же подбежал старлей Саша.

— Двести шестьдесят один ты выжал. Молодца. "Бумеранг" твой с пушками больше двухсот пятидесяти и не разгонялся никогда. А тут, с вашей торпедой выключенной, он на десятку больше выдал. Сколько же со включенной выдаст? А? До пятисот разгонишься?

— Спасибо, Сашок. Там видно будет. Ну, что там, на инструктаж зовут?

— Да, вылезай. Пора уже.

Проскура оглядел летчиков, и одетых в шлемофоны инженеров-операторов кинокамер. Подергал себя за усы. Было видно, что временный заместитель ректора волнуется. Что-то прочитал в блокноте, кивнул. Вроде успокаивается.

— Так, товарищи летчики, минутку внимания. Обращаю внимание всех. Операторы наверняка захотят увидеть и снять процесс работы поближе. Так вот, запрещаю! И не говорите потом, что не слышали. Ближе семидесяти метров, я запрещаю подлетать к "Бумерангу". Наказывать за самодеятельность буду жестоко! Всем понятно?! Вопросы есть?

— Нет вопросов? Ну что ж, отлично. Тогда на старт!

Перед стартом вся группа с операторами снова "пешим порядком" отработала проход с огневыми испытаниями и съемкой.

И вот, дан старт. Первыми снова вырулили и взлетели "Чижи". Волнение охватило и Павлу. Мотор запущен. Обратной дороги нет. Разбег, и "Бумеранг" в воздухе.

"Набираем полтора километра. Занимаю место в ордере. Первая камера подошла на свое место. На самом деле камер-то на каждом самолете по две. Но теперь я о самолетах сопровождения думаю уже, как о летающих камерах. Петровский пускает ракету – они готовы. Ну что ж. Хоть и не верила никогда, но – С богом! Мотор запустился. Факела пока нет. Зажигание. Есть факел! В зеркальце видно. Иваныч, ровнее веди, не спеши. Молодец. Так держать!..".

…

Четыре самолета заходили на посадку. У Павлы внезапно заболели руки. И в глазах потемнело. Показалось, что сесть сама не сможет. "Неужели давление гребанное?". Но нет. Выровняла самолет. Есть касание! Полет закончился нормальной посадкой. Безо всякого шика, спокойно так зарулила на стоянку. Голова откинулась назад. "Господи! Я же сегодня впервые молилась, чтобы все получилось…". К самолету уже бежали люди. Слышались радостные крики. Только сейчас Павла поняла, как она устала за эти два с половиной безумных дня…