Георгий Юленков - Избранница Павла

Топот ног и крики приблизились вплотную. Павла открыла глаза. Вокруг самолета собралась немалая толпа. В середине мелькали фигуры Проскуры и Глеба. Еременко куда-то исчез. Пара инженеров тут же кинулась осматривать "Тюльпан". Летчики и мастера обступили кабину пилота.

— Молодец, старлей! Справился.

— С возвращением, Павел. — "А Глеб-то, гляди-ка, переволновался бедный".

— Спасибо.

— Ты Паша, поди утомился. Слезай чайку попей. Со мной как, хм… с "соавтором" покалякай. Такой ведь непростой полет нынче осилил.

— Спасибо тебе, Михалыч. Это все руки твои драгоценные. Кабы не ты, хрен бы чего сегодня полетело. Ты за ИЖа уж прости нас с Глебом. Я тебе все починю и компенсирую.

— Ладно, вылезай давай. Потом поговорим.

— Молодец, Павка!

— Мы тут все за тебя кулаки держали!

— Спасибо, товарищи, только расступитесь, пожалуйста. Дайте из кабины-то вылезти, а то мне еще к начальству на доклад.

— Ай, маладца! Колун, дай я тебя голубя расцелую.

— Иди-ка ты "голубь" Сашок, лучше с девицами на танцах целуйся!

— А что? И на танцах отмечусь. Ладно, не бойся, пошутил я.

— Значит так, Павел. Видел я, как ты сегодня летал. С дисциплиной, я вижу, у тебя наладилось. Молодец! И ракету свою ты уверенно запускал! Со стороны смотришь, и в жизни ведь не скажешь, что человек смертельно рискует. А вот мне за тебя, храбреца, жутко было. В общем так, старлей. Готовься! Если медицина нас не подведет, верну тебе твое звено. Слышишь, Колун, верну!

— Спасибо, товарищ командир полка!

— Ну как вы, батенька? Не сильно перенервничали?

— Да все нормально, профессор.

— А с аппаратом-то что у нас? Заметили что-нибудь в полете? И чего это вы, голубчик, в кабине застряли-то?

— Да народу уж больно много вокруг собралось. Так тесно, что ногу некуда ставить. Пусть хоть немного разойдутся.

— Товарищи, расступитесь! Дайте пилоту из кабины выйти.

— Товарищи! А ведь то, что сейчас было это… это же событие. А!? - "Кто это там вылез? Угу. Аспирант, какой-то молодой выступает".

— Точно! Сегодня ведь первый полет! Первый полет боевого самолета с дополнительным реактивным мотором! — "А это уже Глеб прорезался. Эк его разобрало".

— Ура!

— Здорово!

— Качай пилота, ребята!

"А этого старлея я точно прибью когда-нибудь".

— Стоять! Спокойно, товарищи! Никого качать не надо. А то просто не вылезу из "Бумеранга".

— Вместе с самолетом качать его!

— А мы тебя, орла Саратовского, щас сами вынем!

"Только сунься, Сашок. Я хоть и самбистка, но в уличных драках поднаторела, могу и в репу зарядить".

— Не советую, буду отбиваться. Если что, пеняйте на себя!

— Ладно, счастливчик! Слазь давай. Не боись, не тронем.

Наконец, вокруг самолета появилось свободное пространство, и Павле удалось вернуться на грешную землю. Вспомнив свои обязанности красного командира и летчика испытателя, укротитель "огненной страсти" строевым шагом подошел к профессору Проскуре с докладом. Неформальное общение через крыло само по себе, а доклад в таких делах подводит итог работе.

— Товарищ профессор. Старший лейтенант Колун, испытательный полет на аппарате "Бумеранг" с проведением огневого испытания изделия "Тюльпан", завершил. Замечаний по работе изделия "Тюльпан" нет. Аппарат "Бумеранг" вел себя в полете штатно.

Профессор с улыбкой принял некое подобие стойки "смирно".

— Вольно, товарищ старший лейтенант. Поздравляю вас с этой технической победой. Какие у вас, Павел, появились мысли по результатам? И по дальнейшим испытаниям мотора. В общем, давайте, делитесь и ощущениями и идеями.

"А какие тут идеи могут быть. Гонять его "голубу" до упора. Пока не сдохнет. Ну и разбирать иногда, чтобы было ясно, что у него накрываться начинает. Это тут и без меня знают. Хотя, кое-что можно и набросать".

— Считаю двадцать минут непрерывной работы реактивного двигателя недостаточными для надежного определения итогового результата испытаний. Для завтрашних испытаний предлагаю увеличить емкость топливного бака изделия примерно вдвое, для повышения длительности его работы, хотя бы до сорока минут. Единственной, на мой взгляд существенной проблемой при этом, может стать прогорание кустарно исполненной камеры сгорания. Подшипники, я думаю справятся.

— Насчет емкости бака, пожалуй, соглашусь с вами. А за камеру не беспокойтесь. Ваш Михалыч вместе с нашими мастерами уже вторую начал изготавливать. Подшипники тоже, если что, заменим.

— Отлично! А датчики температур и хоть простые самописцы за ночь установят на аппарат?

— Уже подготавливают, не беспокойтесь. Много на ваш "Бумеранг" конечно не навесишь, все-таки это не бомбардировщик, но кое-что на нем к утру появится.

— Тогда, я считаю целесообразным сначала замерить то, что мы сегодня из-за спешки просто не успели – скороподъемность без реактивной тяги, а во втором "огневом полете", посмотрим как она измениться с работающим "Тюльпаном". Также, я считаю, что в третьем по счету "огневом полете" надо обязательно лететь на скорость с запущенным "Тюльпаном". Вряд ли результат будет значимым, но все же, полнота картины нам не помешает. Попытаемся зафиксировать максимальную скорость до сильной выработки ресурса двигателя. Тем более, что ресурс-то изделия не может быть большим. После этого военных летунов отпускаем. Потом, желательно, сделать полную разборку двигателя. Осмотр всех деталей. Фотографирование их. Снова сборка. Огневые наземные с датчиками температур и замером скоростей реактивной струи. И потом еще пару полетов, но уже без киносъемки. Ну, и в финале чемпионата оставить то, что останется от "Тюльпана" для наземных исследований материалов конструкции. Там уже ломать его до конца и на излом глядеть. Примерно так.

— Гм. "В финале". А вы Павел, до этого уже испытывали что-нибудь.

— Нет. Это первый такой опыт.

"Ага. Щас, рассказать этому профессору, как мы сравнительные испытания наших и пермских ГТД проводили. И самые первые приспособы для изменения вектора тяги на старых МИГах испытывали. На такой вопрос и соврать не грех, иначе всему делу кранты. Точно начинаю в мужика превращаться. Вон врать уже почти профессионально научилась".

— Просто какие-то чудеса в решете! Слушая вас, возникает навязчивая мысль, что вы опытный инженер-испытатель. Может к нам в ХАИ на работу перейдете, а? С вашими-то способностями, успех вам гарантирован. А там, глядишь, по ускоренной программе и институт закончите.

— Спасибо, вам Георгий Федорович. Не перехвалите. Если не надолго, и для испытаний, то можете на меня рассчитывать. На совсем, увы, не смогу. Я ведь боевой летчик. Может, если у нас с вами все получится, буду на ваших новых аппаратах войсковые испытания проводить. А там, чем черт не шутит, и фронтовые.