Александр Позин - Мы в дальней разлуке

На календаре стояло 1 августа 1914 года.

Юноша встрепенулся.

— А ну, дай, щегол! — Николай, кинув медяк, вырвал газету у паренька.

Это оказалось «Русское слово». На первой странице газеты крупным шрифтом было набрано:

ВТОРАЯ ОТЕЧЕСТВЕННАЯ ВОЙНА

Чуть ниже:

ПЕТЕРБУРГЪ. Германскiй посол передалъ министру иностранныхъ

дълъ отъ имени своего правительства объявлениiе войны Росiии.

Николай скомкал газету и выкинул в ближайшую корзину. Больше она была не нужна. Он теперь знал, что делать!

Князь вместе с новобрачной сидел в двухместном купе свитского вагона. По соседству располагались барон с вдовой. Через пятнадцать минут поезд тронется от перрона Виндавского вокзала и понесет их в Ригу, а там — на пароход — и вперед, домой. Но настроение князя было препаскуднейшее. Его раздражение не могла даже унять мысль о скорой встрече с милым фатерляндом. В иное время его согрела бы сама мысль, что он, наконец, покидает эту дикую полуазиатскую страну и его уже не будет преследовать мерзкие скифские рожи ее жителей, ужасный бесконечный колокольный звон и всепроникающий запах кислых щей. Кронберг подозревал, что если бы он вернулся с Мечом Тамерлана и молодой женой — Девой Дарующей Меч, то настроение было бы иным. Втайне он мечтал, что обладание артефактом поднимет его над остальными Великим Магистрами, создаст ему непререкаемый авторитет, который положен ему по праву, праву одного из Несущих Свет. Так, что же, конец всем планам? Как бы не так! И князь решился на подлог.

Одно дело — обещать стоя перед закрытой и забаррикадированной дверью, другое — их держать, когда препятствие устранено. Поэтому, не дотерпев до истечения обещанных десяти минут, Кронберг дал знать этим двум шайскелям [1] Шайскель — (нем. Scheisskerl ), мудак. , чтобы те продолжили штурм. Вооружившись позаимствованными у дворника поленом, топором и кувалдой, они с удвоенной энергией принялись лупасить дверь. И старая дубовая дверь нехотя стала поддаваться. Но получилось войти, лишь отодвинув притиснутый к входу письменый стол. Взор ворвавшихся поначалу заметался по комнате в поисках беглянки. Лишь потом бросилось в глаза: меч, воткнутый в пол посередине комнаты, вокруг которого валялась беспорядочно разбросанная одежда девушки, какая-то старая тетрадь и мешочек с золотыми монетами. На диване лежал труп слуги. Девушки нигде не было! Кронберг первым делом бросился к мечу и с торжествующим видом поднял его перед собою. Вот он — предел всех мечтаний и конец беспокойных поисков! Вот он — заветный предмет, ради которого он столько вытерпел в этой богомерзкой стране! Однако, где же фройляйн? В маленьком кабинете ей положительно негде было спрятаться.

— Наташа! Наташа! — без конца вопрошал сразу как-то протрезвевший Воинов. — Где же ты?

Затем, обратив свой взгляд в сторону князя, сказал с ненавистью:

— Князь, вы получили то, что хотели. Удовольствуйтесь этим. А теперь — вон из моего дома! — он перстом указал Кронбергу на дверь.

— Ошибаетесь, милейший, долг не уплачен. — ответил князь с зловещей улыбкой на лице.

С этими словами он вытащил из трости свой потайной клинок и заколол этого недотепу, не захотев даже марать об него заветный Меч:

— Вот теперь мы в расчете!

— Князь, что вы делаете? — в ужасе вскричал барон фон Штоц.

— Избавляюсь от ненужного свидетеля и помехи. — спокойно ответил князь. — Или вы, барон, боитесь кровушку пустить? Скоро она потечет рекой! К тому же трусам и паникерам не место в наших рядах.

— А что ждет фрау Catherine?

— Успокойтесь, ей ничего не грозит. Если, конечно, она изложит выгодную нам версию событий. — и добавил слова, бальзамом умастившие душу Штоца — И еще, придется всё-таки взять вам фрау с собой.

Кронберг коротко приказал двум своим горилоподобным подельникам снести вниз трупы хозяина и слуги и уже обернулся к двери, чтобы выйти, но тут обнаружилось новое препятствие — в дверном проёме стоял дворник-татрин. Он несколько растерянно смотрел на картину погрома с трупами и держал в руках полицейский свисток.

— Это тебе надо, старик? — сказал князь, мысленно чертыхнувшись про себя. — Зачем пришел?

— Так ведь, госпоже плохо. В беспамятстве она, а как очнулась, с ней истерика случилась. Просють подойти. — пустился в объяснения дворник, а, получив в руку увесистую пачку банкнот, вообще запрятал свою совесть и свисток подальше. — Там внучка моя возле нее, присматривают.

Расторопный Штоц, еще не понимая, что на уме у шефа, тем не менее принялся распоряжаться:

— Быстро, за руки-ноги взяли и хозяина, и слугу спустили в гостиную. Мы будем внизу.

Пока помощники и Ахмет принялись деятельно хлопотать над трупами, князь и барон спустились вниз, чтобы выразить соболезнование госпоже Воиновой и заодно истолковать все случившиеся в выгодном для себя свете.

Утешать Екатерину Михайловну пришлось долго. Она, уже не таясь, рыдала на груди фон Штоца, а любовник нежно поглаживал ее по спине. В версии, которую ей изложили, Наталка ранила князя и заколола отца, после чего скрылась. Напирая на материнские чувства, Воинову без труда удалось уговорить свалить вину за убийства на Александра Олеговича.

— Catherine, ведь мертвому все равно не поможешь, зато дочка останется невиновной. — лицемерно заявил герр Штоц.

Екатерине же казалось, что Штоц рассуждает участливо и заботливо, особенно она млела от его немецкого произношения ее имени: «Catherine». Она согласилась.

В это время со второго этажа дома послышался рык отчаяния:

— Шайсэ [2] Шайсе — (нем. Scheisse ), дерьмо. !

Фон Штоц оставил любовницу, вверив ее попечению внучке дворника, молодой и весьма привлекательной особы, и поспешил к шефу, который незадолго до этого, видя что уговоры Воиновой продвигаются успешно, вновь поднялся в кабинет. Он застал князя, в изнеможении сидящего на диване, причем рана в боку, похоже, открылась — сорочка на месте ранения была мокрой от крови.

— Что случилось, князь?

Кронберг вместо ответа дрожащей рукой показал на середину комнаты. Меч исчез! Вместе с мечом пропали тетрадь и мешок с монетами. Лишь Наташино домашнее платье сиротливо лежало на полу.

Князю становилось все хуже, и с этой минуты инициатива перешла в руки барона.

— Эй, аршгайге [3] Аршгайге — (нем. Arschgeige), придурок. ! — гаркнул он. — А ну, быстро переверните мне все верх дном, шайс драуф [4] Шайс драуф — (нем. Scheissdrauf ), все равно, насрать. как вы это сделаете, но отыщите девчонку.