Александр Позин - Мы в дальней разлуке

Глядя на него не удержался и старшина, и в симфонию смеха добавил свою партию:

— Хо-хо-хо-Кхе-хо-хо-хо!

— Не-е-е, не слышал. — давясь от смеха и размазывая по лицу слёзы, сказал рядовой. — Я вообще анекдотов не запоминаю. Посмеюсь и забываю.

Старшина улыбнулся: анекдотов он тоже не запоминал, поэтому знал их немного, к записным рассказчикам, как некоторые, себя не относил. Тем более было вдвойне приятно, что от его рассказа смеются от души, а не дежурно улыбаются вежливо в ладошку.

— Спешка она ведь тоже нужна только для определенного действа, а именно, при ловли блох. А баб иметь надо вдумчиво и обстоятельно, дабы положенные удовольствия получить сполна. А не так: «вставил — высунул — забыл». Вот, например, сейчас без половина одиннадцатого, кого ты собрался трахать? Их ещё наловить надо, доставить в отделение, составить протокол. В отделении будет не протолкнуться — опера, следаки, начальство. А вот к часикам двум, когда всё успокоиться, и ребята организуют праздник плоти, ты и нагрянешь: «Кто тут последний в очереди на горловой отсос?» — продолжал вещать старшина, проезжая через тоннель на развязке площади Маяковского.

— А вы?

— Что я?

— Участвовать не будете, что ли?

— Ты меня хорошо слушал? Я же сказал — вдумчиво и обстоятельно а не по-быстрому, шухерясь от камер. Такое возможно только дома на двуспальной кровати. — затем подумал немного и добавил. — И с женой, которая тоже никуда не торопится и не сбежит в самый ответственный момент.

— Так ведь скучно!

— А мне удовольствия, а не за острые ощущения нужны!

Однако, перед поворотом на Малую Бронную он хитро подмигнул напарнику, включил сирену с мигалкой и решительно переложил руль налево, пересекая двойную осевую линию. После столичной суеты и гомона: непрерывного потока машин, света фар, свиста тормозов и переклички автомобильных сирен, Малая Бронная казалась тихим уголком старой Москвы. То было царствие тишины и спокойствия в буйной столице. Здесь старшина прекратил бешеную гонку и поехал не спеша, ибо сама атмосфера тихой улочки настраивала на спокойный лад. Миновали Дом Патриарх и сразу за перекрёстком после памятника Крылову начинались Патриаршие пруды, вернее один большой пруд. Вырытые на месте Козьего болота по распоряжению патриарха Иоакима три пруда для разведения рыбы к государеву столу, с течением времени снова заболотились, были заброшены, засыпаны и застроены. И хотя на месте патриаршего рыбного хозяйства остался всего один пруд, москвичи, с достойным уважения постоянством, продолжали именовать это место во множественном числе — Патриаршими прудами.

Через два дома, прямо напротив пруда, утопало в зелени лип и ясеней, небольшое по меркам Москвы, семиэтажное здание. Дверь в квартиру открыл представительный мужчина в спортивном костюме (Минкин успел переодеться, чтобы не выглядеть идиотом перед представителями закона), посмотрел на полицейских начальственным взглядом и строго спросил:

— Почему так долго? Вызов сорок минут назад был.

Старшина Зозуля, увидев терпилу, приуныл, ибо сразу же узнал в открывшем дверь Руслана Вячеславовича Минкина, заместителя префекта. Зозуле не раз доводилось лицезреть начальственную физиономию на бесчисленных совещаниях, так любимых начальством, убеждённом, что заседания и совещания и есть мерило их работы и панацея от всех бед. По роду своей работы именно Минкин из префектуры курировал работу правоохранителей, а с тех пор как новым префектом стал борец за нравственность, на долю Минкина легла участь по воплощению одной из его безумных идей в жизнь — создание территории свободной от продажной любви.

— Здравия желаю, Руслан Вячеславович! Старшина Зозуля, Отдельный батальон патрульно-постовой службы по Центральному району. Что у вас случилось?

Минкин уставился на вошедшего старшину с рядовым на пару, память на лица и имена была не далеко не самым лучшим его достоинством.

— Мы с вами знакомы? — наконец выдавил он.

— Конечно! — с готовностью доложил старшина. — Вы на прошлой неделе у нас совещание по уличной преступности проводили. Я был после ночного дежурства, вот и задремал немного, а вы меня подняли и вынудили всё совещание на ногах простоять.

Минкин открыл рот, собираясь ответить, но такой возможности его лишила миловидная женщина, вышедшая в прихожую из глубины квартиры.

— Милости просим, милости просим! — затараторила она, не давая отклониться от придуманной ею версии. — А у нас тут такое случилось! Ужас!

Ольга Львовна попыталась изобразить этот ужас на лице и, сложив ладони на своём лице, покачала головой в разные стороны.

— Представляете, я сегодня собиралась лететь в Италию, и муж провожал меня до аэропорта. Ну, вы же знаете наши авиалинии: рейс сначала задержали, потом и вовсе перенесли. Потом обнаружилось, что я забыла загранпаспорт. Приезжаем обратно, а здесь сидит неизвестная нам обоим особа в моём халате и лазит по шкафам. И что самое интересное: дверь закрыта на замок.

— Всё ясно, домушница, форточница! — решительно заявил старшина Зозуля, вообще не склонный искать сложных решений в простых вопросах. — Она заранее знала, что дома никого не будет. А это что означает?.. — он вопросительно посмотрел на напарника.

Но Дятлов только молчал, пыхтел, таращил глаза и явно затруднялся сказать что-либо вразумительное.

— А значит это, — продолжил старшина, догадавшись, что от зелени толку будет мало, — Это значит… — снова повторил он, — Что у за квартирой велось наблюдение и у воришки есть сообщники.

— Прекрасная дедукция! — льстиво заявил Минкин, просительно заглядывая старшине в глаза.

Ольгу Львовну тоже устроило, что простофиля-полицейский заглотил наживу и будет рыть в нужном направлении, поэтому и она сочла своим долгом согласно поддакнуть.

— Где подозреваемая? — уточнил старшина.

— Я её на кухне заперла, чтобы никуда не убежала. — Ольга Львовна даже сама стала немного верить в свою выдумку.

— А вот это зря, не знаю, простите, как вас по звать. — укоризненно качал головой старшина Зозуля.

— Ольга Львовна Осипова, моя любимая жена и по совместительству — один из лучших в столице дизайнеров интерьеров. — поспешил представить Минкин свою супругу. — Так что учтите, если, что спланировать — поможем.

«Каков подлец! Лицемер!» — подумала она.

— Минуточку, граждане. — заявил Зозуля, и, взяв под локоток Дятлова, вытолкнул его на лестничную площадку.

Там он вполголоса, связался с диспетчером и доложил суть дела. Выслушал.

— Значит так. — обратился он к напарнику. — Охраняем место происшествия, ждём опергруппу. Ты — досмотришь преступницу, а я свяжусь с участковым и посажу пока терпил писать заявы и объяснения — поможем операм.