Александр Позин - Мы в дальней разлуке

— Опергруппа выехала?

— Да уж сейчас должны приехать.

— Криминалист?

— Всё сделали.

— Что-нибудь украли?

— Нет, не успела, хозяева не вовремя вернулись.

Денисов подумал, что хорошо хоть так. Заместителя префекта он на дух не переваривал — он был из той же презираемой им породы карьеристов, что и его начальник, навязанный отделу по протекции. Лучше с ним встретиться здесь, на собственной территории.

— Как группа приедет — все документы ко мне на стол.

И вышел, хлопнув дверью.

Незадолго до полуночи стали прибывать первые экипажи с задержанном живым товаром разной степени потасканности и тревожности. Сортировка, составление протоколов, установление личности, после чего большей части девиц удалось избежать ночного бдения в камере. В обезьяннике оставались в основном иногородние. Впрочем и у них еще был шанс ускользнуть из отделения до утра. Когда уляжется суета, авось какой-нибудь сержантик за скорый перепихон в подсобке, или отсос в туалете и согласится выпустить ночную фею на свободу. Ночь все равно потеряна, но хоть сутенёр на счётчик не поставит за простой и за издержки по выкупу из полиции. Всё это Таша узнала, стоя в тесной коморке и столбенея от ужаса, слушая разговоры девочек по вызову.

Её привезли и сразу засадили в камеру, которую между собой называли обезьянником. И ещё она узнала из разговоров этих странных не то жандармов, не то полицейских, что кандалы, которыми её заковали, на самом деле наручники, но их ещё называют браслетами, наверное, с издёвкой. Впрочем, в обезьяннике она пробыла совсем недолго: молоденький конвоир со странным коротким ружьём без приклада почти сразу же отвёл ее по длинному коридору в глубь помещения и оставил ждать возле двери, оббитой чем-то, похожим на кожу. За дверью доносились приглушённые голоса. Слух у Таши был отменный, поэтому, когда она прислушалась, смогла разобрать о чём там говорили. Услышанное за дверью породило в ней надежду.

Поработав с текущими делами, Денисов уж было решил прилечь на диван, когда ему принесли материалы по Малой Бронной. Отхлебнув холодный крепкий чай, он решил бегло взглянуть на дело, оставив разбор до утра. Но немного прочитав его, изменил своё мнение и, набрав номер дежурной части, рявкнул:

— Соболев! Зозуля с этим, как там его…

— Дятловым?

— Да, да! Дятловым! Далеко?

— Да нет, в курилке.

— Этих баранов — пулей ко мне! Оперативники на месте?

— Так точно!

— Их тоже. Да, и девку доставь, пусть пока посидит в коридоре.

Когда два обалдуя вошли в его кабинет, Сергей Степанович немного успокоился и внимательно рассматривал стоящих перед его столом патрульных. Тот, что помоложе, глядел на него с любопытством. Видно было, что ему ещё всё внове, всё интересно. Старшина был старым знакомым Денисова, и хотя они особо не приятельствовали, тот факт, что они оба в силу своего возраста были кандидатами на пенсию, как-то их особо сблизил и выделил из основной среды сотрудников. И хотя внешне Зозуля ел глазами начальство, опытный глаз следователя уловил в преданном взгляде старшины глубокое безразличие ко всем поучениям, коими их собираются потчевать. Тем более он понимал, что преданный взгляд и рвение не для него — для камеры, что висит над головой. Зозуля был стреляный воробей, даром, что носил пернатую фамилию.

Рассматривание грозило затянуться, когда вразвалочку вошли оперативники, всем своим видом показывая, что они — опытные волки и матёрые волки, им всё нипочём.

— Вызов был? — не поднимая глаз от стола, на котором лежало наспех собранное дело, буркнул он.

— Был, мы приняли, ездили на вызов. — осторожно, явно не понимая что ожидать, сказал Зозуля.

— Ну-у, и ка-ак? — сладко, добавив как можно елея в голос спросил Денисов.

— Да вот же перед вами на столе — там всё написано! — не выдержал молодой, заслужив уничижительный взгляд от своего напарника.

— Тц-Тц-Тц! — укоризненно поцокал языком и покачал головой следователь. — А я услышать от ВАС хочу!

На сей раз Дятлову хватило благоразумия промолчать, предоставив отдуваться более опытному товарищу.

— Ну…

— Давай без «НУ». Четко и коротко! — куда только елей у Денисова делся.

— Прибыли, значит, мы на место. Дверь открыли хозяева. А девка, которая в квартиру залезла, там, на кухне сидит запертая.

— Утащила что-нибудь?

— Не успела.

Теперь Денисов обернулся к операм, которые без разрешения уселись сбоку.

— Факт незаконного проникновения в квартиру установлен?

— Да.

— Каким образом?

— Хозяева сказали.

С каждым вопросом следователя голос опера становился всё менее и менее уверенным:

— А вы проверили?

— ?

— Замок цел?

— Цел!

— Окна осмотрели? На балкон выходили? Она что, Карлсон с пропеллером? Отмычки или ключи у неё были? Или ногтём подцепила, ковырнула дверь и открылась? — Денисов уже не сдерживался, а почти кричал.

— Не было у неё ногтей. — неожиданно подал голос Дятлов.

— Как это не было? — опешил следователь. — Совсем?

— Нет, не совсем. — смешался Дятлов. — Я имел ввиду, что таких ногтей как сейчас делают — наманикюренных и длинных — не было. Ногти у неё самые обыкновенные — как у нас с вами.

— Не боись, Степаныч! — заявил один из оперов. — Эксперт всё проверит.

— А собственных глаз и языка у вас нет? Узнали, как она проникла в квартиру?

— Мы думали…

— Мало ли что вы думали? Как это дело можно будет дальше просунуть? Они так скажут, а девица другое. Скажет, например, что горничная, и её приглядывать за домом оставили. И всё… Дело вернут на доследование, а ваш покорный слуга положит его в сейф как очередной висяк. Криминалист хоть отпечатки снял с окон и дверей?

— Наверное…

Это уже было через чур и Сергей Степанович заговорил предельно жёстко:

— Пинкертоны грёбаные! Ну Дятлов-то ладно, пацан! На сиськи небось уставился, слюну пустил и ни о чём больше думать на был способен. Но ты-то, Зозуля, куда смотрел? А вы? Сыщики недоделанные!

Ответом было дружное молчание.

— Ладно, попробуем исправить, раскрутим вашу форточницу на чистосердечное признание. С чистухой в суде всё легче. И молите бога, чтобы никакой ловкий хлыщ из адвокатской конторы не подсказал ей на суде в отказ пойти. Дятлов, заведи гражданку, а вы садитесь и молчите, я мастер-класс вам показывать буду.

Первое, что увидела Наташа, когда её ввели в кабинет, был большой письменный стол весь заваленный стопками бумаг и канцелярскими принадлежностями, рядом с книжным шкафом и сейфом. Ничего отличного от того времени, которая она против воли покинула, в этом не было. Хотя, письменный прибор, стоявший на краю стола был весьма необычной формы, но то, что это письменный прибор сомнений не вызывало, и к канцелярским принадлежностям стоило бы приглядеться подробнее, но девушка была не в том состоянии. Телефон, несмотря на странный вид, она узнала сразу, глупо было бы, чтобы век спустя внешний вид прибора не изменился. Да ещё фуражка, лежащая на краю стола была необычной формы: с высокой тульей, голубым околышком и странной эмблемой. А ещё посередине стола лежал большой чёрный кожаный нессесер. Из-за стола встал человек в форме возраста её отца с седеющими висками. Он подошел к ней, участливо подтолкнул одной рукой за лопатку, а другой показал на стул, стоящий напротив письменного стола: