Дмитрий Баринов - Ардагаст и Братство Тьмы

В небольшой, жарко натопленной комнате мадиркандского дворца не спеша попивали из расписных чаш хиосское вино царь и маг. Фарзой был одет почти по-домашнему: при золотой гривне, но в простом тёмно-синем кафтане. На насмешливом курносом лице царя было написано, что все хитрости и интриги гостя он знает наперёд.

— «Длинное ухо» опередило тебя, колдун! Я уже знаю, что Ардагаст возвращается со стрелой.

— Возвращается, — кивнул Валент. — Только кем? И зачем? Кто ты теперь, царь Фарзой? Разве ты дошёл до Белого острова или хоть до Золотой горы? Сражался с демонами, аримаспами, морскими чудовищами? Или тебя принимал Аполлон-Гойтосир в Доме Солнца? Ты владеешь половиной Великой Скифии, но ты не избранник богов и даже не потомок её царей.

Лицо царя постепенно мрачнело, а маг продолжал:

— Куда он идёт с дружиной? Не на Тясмин, к младшей жене и детям. А напрямик к порогам, к острову Перуна-Ортагна. Поспеет как раз в день рождения Митры-Гойтосира. Войдёт в пещеру... Если Чаша далась ему, могут даться и Плуг с Секирой. И тогда...

— Этот простоватый венед никогда не умышлял против меня. И он хорошо знает: его войску не сравниться с моим.

— Этот простак, а вернее, Вышата, предусмотрителен. Не убил Сорака с Сагдевом, не держал их в плену ради выкупа, а дал возможность сделаться великими героями. И тем самым приобрёл дружбу двух могущественных царей. Втроём они могут смести твою Аорсию. Тебе, конечно, может помочь великий царь Алании. А им — таврические скифы и Рескупорид Боспорский, давний дружок Ардагаста. Даки тоже не останутся в стороне...

— Знаю, что нужно тебе, то есть Риму: стравить меня с моим лучшим полководцем и разжечь в степи большую войну! — сверкнул глазами Фарзой.

Некромант со скучающим видом вертел чашу в руке.

— Мне уже нет дела до Рима: Тит обещал распять меня за связь с Нероном, а Нерон потерял все и скрывается в Парфии. Мало трогает меня судьба и твоего царства, да и всей Сарматии. Какое дело до всех этих битв мышей с лягушками ищущему пути к Высшему Свету? О, не верь мне, великий царь, и не слушай! Через пороги — прямой путь к Мадирканду. Жди, пока к тебе приедет твой верный подручный царь со стрелой Абариса. Или новый великий царь Скифии... Возможно, он даже оставит тебе твою Аорсию.

— Какой выгоды ищешь ты, человек без племени? — хрипло произнёс царь.

— Что может искать гражданин мира, постигающий Непостижимого Бога, если не знания? Мне интересно наблюдать вблизи свойства трёх золотых даров, к которым меня Ардагаст конечно же близко не подпустит. Как знать, не дадутся ли они тебе, почитающему Меч Ортагна?

Чёрные глаза некроманта испытующе глядели на Фарзоя. В оловянном перстне жёлтым огнём вспыхнул топаз — камень Юпитера и власти. Чтобы подчинить человека чарам, нужно знать, на какую страсть в его душе опереться. Царь криво усмехнулся:

— А ещё ты хочешь отомстить Ардагасту за своего учителя, Захарию Самаритянина, такого же чернокнижника и пройдоху, как сам.

Фарзой был всё ещё уверен, что видит колдуна насквозь. Он медленно встал, толкнул дверь и громко произнёс:

— Скажите Инисмею, пусть немедля готовит моих аланов к походу. Выступаем сегодня же.

За его спиной незримый Мовшаэль ухмыльнулся и отхлебнул духовной сущности вина прямо из амфоры.

Из ворот Мадирканда выезжали аланы — лучшие дружинники Фарзоя, пришедшие с ним из-за Каспия, и их дети, выросшие уже здесь. Не только всадники, но и кони были закованы в броню. Тяжело колыхалось багровое знамя с царской тамгой. Впереди ехал сам царь: на «небесном» коне в серебряной сбруе, в красном шёлковом кафтане и таких же шароварах. Поверх кафтана — панцирь маргианской стали, на плечах — красный плащ. Золотом и бирюзой сверкали пояс и ножны меча и акинака. Меч с нефритовой скобой на ножнах некогда поднёс молодому аланскому князю Фарзою посол Сына Неба. Во всём красном был и царевич Инисмей. Упрямое скуластое лицо наследника было сумрачно. Он гордо отворачивался от ехавшего за спиной царя чародея в чёрном с серебром плаще.

Рядом с Фарзоем ехал надменный и суровый старик Умабий. Он именовался царём верхних аорсов, хотя правил всего тремя слабыми родами, а его великое племя в низовьях Ра давно покорилось аланам. Тридцать лет тому назад, когда в степи рушились и возникали царства, молодому и отважному Фарзою повезло больше, чем ему. Но слово Умабия много значило в совете знати Аорсии.

У ворот стояли три женщины в дорогих шубах: великая царица Айгуль и жёны Инисмея — горделивая Уацират, дочь Умабия, и тихая венедка Миловида. Внезапно из лесистого оврага донеслось громкое противное тявканье лисиц. Стая ворон с криком заметалась над отрядом. Миловида вздрогнула, обернулась к Айгуль:

— Матушка, это злые знамения! Скажи царю, пусть вернётся или хоть отложит поход.

— Нашла чем пугать воинов степи, трусиха из леса! — фыркнула Уацират.

С одинокого могучего дуба раздался странный, зловещий звук: орлиный клёкот, переходивший во львиный рёв. Старый воин-привратник сумрачно произнёс:

— Голос грифона. Из тех, кто его услышит, немногие вернутся из похода.

Теперь побледнела и сарматка. Но Айгуль остановила невесток:

— Не вздумайте, доченьки, бросаться, хвататься за поводья. Позор мужчинам, если женщины их заставят повернуть назад, не увидев врага.

— Кто враг-то? Ардагаст? — всхлипнула венедка. — Меха, что на нас, все из его подарков.

— Меньше заглядывайся на него, хоть он тоже лесовик! — ехидно отозвалась Уацират. — Такой себе хитрый золотистый лис... Не его ли родичи лают?

— Слышите, воины? Это злой знак. Будет много трупов. А чьих — это уже зависит от нас, — загремел голос Фарзоя.

Дружинники одобрительно зашумели. Понимать царя каждый был волен по-своему.

— Их не остановишь, — вздохнула царица. — Будем, доченьки, молиться Матери Мира. Только она может спасти всех достойных: и наших мужей, и росов. Видите: я дала её оберег Ларишке, и росы вернулись со стрелой.

Отряд Фарзоя шёл вверх по Днепру, мимо каменных скифских городов. Сейчас все они покорны ему. Но как поведёт себя пёстрый городской люд — скифы, сарматы, венеды, — если священное золото засияет в руках потомка сколотских царей? Хотя бы Сар — родной город Ардагаста?

Кончились города, сёла, сады, заснеженные пашни. Дорога пошла степью мимо громадных курганов скифских царей. Инисмей всю дорогу угрюмо молчал.

— Нахохлился, будто подручный царёк, что едет к римскому наместнику на расправу, — недовольно проворчал Фарзой. — Жалеешь, что не ходил с Ардагастом в гости к Солнцу? Да, он великий герой, славнее нас с тобой. Но послал его туда я! Там, у порогов, решится судьба нашего царства. В Аорсии должны повелевать аорсы, а не какие-то лесовики.