Дэйл Браун - Воинский класс

— Губернатор Торн, пожалуйста, мы должны идти. — Ноль внимания. Томпсон сказал громче, голосом, более соответствующим должности председателя верховного суда.

— Губернатор Торн!

Один из детей открыл глаза, посмотрел на председателя, потом недоуменно посмотрел на мать, но снова закрыл глаза, когда увидел, что та никак не реагирует. — Вы можете присоединиться к нам, вы можете смотреть, вы можете уйти, — сказал Торн тихим, но возмущенным голосом, не открывая глаз. — Но вы не можете нас беспокоить. Спасибо.

Томпсон знал что его ждали в Капитолии, знал, что должен был быть там, но не смог заставить себя уйти. Он стоял, замерев, и с удивлением следил за тем, как медленно утекали минуты. Раздалось несколько срочных телефонных звонков и запросов по рации, но на все ответили сотрудники Секретной Службы. Торны и Базики никак не реагировали.

Томпсон ощущал потребность сделать что-то, возможно, даже приказать брать их на руки и везти, потому что страна ждала их, но какая-то необъяснимая сила не давала ему сказать ни слова. Он не мог поверить, но дети, даже совсем маленькие, замерли, без единого движения. Он никогда в жизни не видел, чтобы его собственные дети могли сидеть так долго. Да и внуки, которые обычно вели себя очень хорошо, могли взвиться с места в доли секунды.

Спустя ровно двадцать минут Торн открыл глаза. Словно получив команду, остальные также открыли их одновременно. Базики открыв глаза, увидели, что Торны уже вставали. Никто из них не выглядел сколько-нибудь сонным — нет, они выглядели свежими, напряженными, обновленными, готовыми драться за предстоящую власть. Старшие дети вскочили со своих мест без слов, проверив пеленки на младших и помогая Амелии. Спустя несколько мгновений все были готовы.

— Губернатор, сенатор, нам… лучше поторопиться, — пробормотал председатель Верхового суда, все еще не веря собственным глазам.

— Не надо торопиться, мистер Томпсон, — сказал Торн. — У нас много времени.

— Но до Капитолия минимум десять минут, даже с эскортом, а еще минимум десять минут на то, чтобы…

— Мы не поедем в Капитолий, — сказал Торн. Базики и Торны уже выходили из дверей. Сотрудники Секретной службы двигались впереди, расчищая дорогу. Они обошли лифт и направились к старой лестнице.

— Вы… Вы не поедете в Капитолий? — Шокировано спросил Томпсон. Ему, тем не менее, приходилось идти быстро, чтобы не отстать.

— Пускай церемонию проводят в честь президента Мартиндэйла и вице-президента Уайтинга, ваша честь, — ответил Торн. — Народ избрал меня, чтобы я работал на его благо, а не выступал с речами или красовался на параде.

— Но… но члены Конгресса, другие высокопоставленные лица, приглашенные гости, сотни тысяч граждан со всех уголков страны — все они ждут вас у Капитолия! Что они скажут, когда вы не появитесь?

— То же самое, как если бы я появился там — может быть, немного добрее, так как им не придется выслушивать инаугурационную речь, — сказал Торн. — Не имеет значения, ваша честь.

— Вы не выступите с инаугурационной речью? — Ошеломленно воскликнул Томпсон. — Вы, конечно, шутите. — Он уже знал, что нет.

— Я займусь своей работой. У меня есть кабинет, который мне нужно утвердить, несколько десятков федеральных судей, которых нужно назначить, и правительство, которым нужно руководить. Я обещал своим избирателям делать эту работу, и я буду ее делать.

Торны и Базики направились вниз, в богато украшенный холл Блэр Хаус, а затем проследовали через Пенсильвания-авеню прямо к оцепленным полицией Округа Колумбия воротам Белого дома. Людей поблизости было больше, чем обычно, но, в целом, мало, так как большинство все еще располагались вдоль планируемого маршрута шествия. Тем не менее, через несколько мгновений образовалась небольшая толпа. Томас Торн подал нескольким людям руки, но, тем не менее, целеустремленно проследовал вместе с Базиком и членами их семей в ворота.

Сотрудники Секретной службы оповещали всех по рации, так быстро, как только могли, но тем не менее, группу быстро оцепили несколько запутавшихся и потому рассерженных полицейских.

— Какого черта тут происходит? — Спросил охранник.

— Я на работу, — уверенно сказал Торн. — Открывайте.

— Чего? — Рявкнул охранник. — А ты ничего не попутал, чучело? Давай отсю… — его челюсть отвисла от неожиданного осознания.

К ним подошел председатель Верховного суда.

— Я Джозеф Томпсон, председатель Верховного суда Соединенных Штатов. Я только что принял присягу этих двух джентльменов. Губернатор Торн и сенатор Базик… — Томпсон посмотрел на часы. Двенадцать часов две минуты. — То есть президент и вице-президент Соединенных Шатов желают проследовать в Белый дом и приступить к исполнению своих обязанностей.

К этому моменту сотрудники Секретной службы успели оттеснить толпу, расчистить путь, а также предоставить шокированным охранникам и своим коллегам подтверждение происходящего. Охранник не мог поверить, что происходит, но дал сигнал открыть ворота и пропустил новых президента и вице-президента, а также членов их семей в их новый дом.

— Господин президент… Вы точно уверены? — Снова спросил Томпсон, настолько быстро, насколько мог. — Это… беспрецедентно!

— В конституции нет ничего о том, что я обязан присутствовать на церемонии инаугурации, выступать с речью, ходить по улицам Вашингтона или выставлять себя и свою семью на всеобщее обозрение, — ответил Торн. Томпсон быстро прокрутил в памяти все, что узнал о конституции за двадцать лет ее изучения и преподавания, и понял, что Торн был прав: не было ни пункта конституции, ни любого другого закона, гласящего, что должна была производиться какая-либо церемония.

— Церемония инаугурации не есть чествование победителя, господин председатель Верховного суда, — продолжил Торн. — Я только что был назначен на очень важную работу, ни больше, не меньше. Я отринул ради этого свою семейную жизнь, свои мечты и чаяния, открыл себя и свою семью для общественного внимания, сомнений и опасности — и все это, чтобы работать на благо людей. Я не вижу причин торжественно отмечать ничто иное, как мирную передачу власти в главнейшей демократии мира. Если кто-то и может что-либо праздновать, так это избиратели, решившие отдать свой голос за того кандидата и ту форму правления, которую сочли нужным. Что касается меня, то я лишь прибыл на службу.

Томпсон не смог ничего ответить. Он протянул руку, и Торн тепло пожал ее. Затем Торн и Базик, пожали руки еще нескольким людям, и, под крики «Торн! Базик! Торн! Базик!» направились со своими семьями в Белый дом и свое место в истории.

— Usratta mozhna! Этот трусливый ублюдок даже не решается присутствовать на собственной присяге! — Смеялся старший капитан федеральной полиции из Призрена, Косово, Федеративная Республика Югославия, Любиша Сусич, с ликованием глядя в телевизор. Он гордился своем отличимым знанием русского, особенно матерного. — В тот самый момент, когда весь мир смотрит на него, он решает спрятаться в Белом Доме, on igrayit z dun» kay kulakovay!