Дэйл Браун - Воинский класс

— Следуйте за мной, старший капитан.

— Конечно, сэр, — сказал Сусич, опомнившись и прикусив язык. К его большому удивлению, Казаков снял шинель и направился к лестнице, ведущей на первую охранную вышку. — Куда вы, полковник? — Спросил он.

— Поднимемся наверх и проверим охранные вышки, — ответил Казаков. — Нужно получить доклад от дежурного сержанта.

— А не легче ли вызвать его сюда?

— Давайте, капитан. Немного физкультуры никому не повредит.

— Мы… Поднимаемся туда? — Спросил Сусич. Он отметил, что вышка имела высоту шестиэтажного дома. — Без шинелей, сэр?

— К тому моменту, как мы туда поднимемся, ваша шинель будет пропитана потом и вы замерзнете насмерть, — ответил Казаков. — Снимайте шинель. Можете оставить шапку и перчатки. Не нужно торчать здесь целый день, капитан. — Офицер десанта начал подниматься по лестнице. Сусичу не осталось выбора, как последовать. Казаков уже был на уровне второго этажа, когда Сусич только начал подниматься.

Кабинка на вышке не была большой или теплой — обогреватели вызывали бы запотевание окон — но там нашлись хороший крепкий никарагуанский кофе и немецкие сигареты, которые казаков с благодарностью принял от удивленного и впечатленного сержанта. Казаков очень аккуратно закурил, прикрывая огонек сложенными ладонями — свет в темной кабинке мог быть замечен снайпером за много километров.

— Все в порядке, сержант? — Спросил он.

Сержант протянул Казакову журнал.

— Чуть больше прохожих, чем прошлым вечером, сэр, — сказал он. Дежурные считали и делали общие описания тех, кто проходил мимо башни, и, так как штаб-квартира находилась на одной из главных дорог в аэропорт, им всегда было чем заняться, даже ночью и в плохую погоду. — В основном, зеваки, пришедшие посмотреть на больших плохих русских.

Это было подозрительно, так как российский лагерь почти ежедневно пикетировался косовскими албанцами, протестующими против российского присутствия в регионе. В большинстве случаев, демонстрации были шумными, но немногочисленными — несколько десятков стариков и женщин со свистками и рупорами скандировали «Русские, идите домой». Однако, в последнее время протесты усилились, став масштабнее, более враждебными, и, что характерно, увеличилось количество молодых людей — вероятно, соглядатаев из Армии Освобождения Косова, изучавших российский периметр. Казаков отнесся к этим новым демонстрациям очень серьезно и приказал удвоить патрули и объявлял повышенную готовность. Косовары должны были увидеть сильное и внушительное российское присутствие. Казаков был уверен, что обнаружив какую-либо слабость, они атакуют.

— Ваши действия?

— Усилили патрули — к сожалению, пешие, так как в автопарке больше нет доступной техники — и попросили капитана полиции в Призрене и штаб НАТО он усилении патрулей в городе и за его пределами.

— Очень хорошо, — сказал Казаков, метнув убийственный взгляд на Сусича, все еще силящегося подняться по лестнице. Затем он поменялся местами с сержантом и наклонился к окуляру системы ночного видения, сочетавшей низкоуровневый оптический и инфракрасный каналы.

— Где дополнительные пешие патрули, сержант? — Сказал он после обзора окрестностей в течение нескольких секунд.

Сержант посмотрел на него с некоторым смущением.

— Я… Я для начала вызвал добровольцев, около получаса назад, — неуверенно ответил он. Мои люди пашут по четырнадцать часов в сутки последние три недели, сэр. Они…

— Я понимаю, Михаил, я понимаю, — сказал Казаков со всего лишь легким возмущением. — Значит, будет по-плохому: приказываю выставить дополнительный взвод на патрулирование немедленно. Издать приказ. Вызовите мне командующего НАТО. Не дежурного сержанта или офицера — именно того самого немецкого майора со скандинавским именем.

— Йохансона. Так точно, — сказал сержант, протягивая руку к полевому телефону. — А что по поводу начальника полиции?

— Им я займусь сам, — сказал Казаков, глядя, как Сусич ввалился в кабинку, пыхтя так, словно у него вот-вот должен был случиться сердечный приступ. Несмотря на холод, он был покрыт холодным потом.

— Капитан, сержант сказал мне, что запросил дополнительные полицейские патрули за периметром. Ответа не последовало. В чем дело?

— Я… я сейчас же проверю, — задыхаясь, проговорил Сусич. — Только… только дайте отдышаться.

— Ну что же, капитан, продолжим. Пойдемте. Я хочу, чтобы мы осмотрели каждый сантиметр периметра. Приказы вы сможете отдать по рации. — Казаков вышел в дверь и направился вниз по лестнице прежде, чем Сусич смог сказать хоть слово.

— Да… да, сэр, — Сусич, задыхаясь, направился за ним вниз по лестнице. Он потянулся к своей шинели, будучи неуверен, стоит ли ее брать, или оставит ее здесь. — Я буду рядом с вами, полковник!

— Давайте, капитан, нужно идти. — Казаков старался не торопиться, но какая-то необъяснимая тревога толкала его вперед, все быстрее и быстрее. Сусич не мог за ним угнаться. «Так быстро, как только можно». Он собрался и быстро зашагал ко входу на сторожевой пост в трех бараках от них.

В свете нескольких прожекторов он заметил солдат, бегущих к тому же зданию. Через несколько секунд раздались выстрелы. Какого черта? Казаков вытащил рацию и настроил частоту.

— Пост один, это альфа. Доложите, что там у ворот?

— Альфа, это открытый канал, — ответил дежурный сержант. — Можете перейти на защищенный?

— Никак нет. — Им повезло, что у них вообще была радиосвязь, не говоря уже о портативных рациях. — Синий, доклад.

— Вспышка! Вспышка! — Доложил один из солдат у главных ворот. — Всем постам, стрельба у забора! У нас пока нормально.

Казаков немного замедлил шаг. Это происходило почти каждую ночь и было олной из самых невыносимых уловок со стороны местных албанцев: запускать петарды через забор, обычно, с применением установки, сделанной из водопроводный трубы, запускавшей их на несколько десятков метров. Этого было достаточно, чтобы расшатать нервы самым опытным и стойким солдатам с боевым опытом, но недостаточно, чтобы открыть ответный огонь или устроить облаву на метателей петард в Призрене.

На частоте начали усиливаться бессмысленные переговоры разозленных солдат. Казаков нажал кнопку своей рации.

— Все, всем, — крикнул он. — Отставить пустые разговоры!

— Альфа, это Хоутел, — вышел на связь дежурный сержант. — Отправить группу, прием?

Казаков обдумал это. Это было частью концертной программы почти каждую ночь: албанцы-косовары устраивали демонстрации, кидали по базе несколько петард, а русские потом каждую ночь проводили зачистку, не добиваясь ничего, и только еще сильнее уставая. Этот выбешивающий цикл должен был быть разорван. — Отставить. Всем вернуться на свои посты и доложить.