Джон Хэкетт - Третья Мировая война: нерасказанная история

Еще одну из множества проблем, связанных с распадом Советского союза, представляли казаки, которые продолжают представлять ее и поныне. Они представляют собой особый народ славянского происхождения, разбросанный по нескольким удаленным друг от друга местам. Их группы, например, были представлены на Дону и Кубани, на Кавказе, в Астрахани и Сибири, составляя одиннадцать районов. Пока неясно, как эти группы, которые физически не могут собраться в одном месте могли войти в состав государств-правопреемников СССР, расположенных поблизости, будь то в форме некой единой ассоциации или нескольких отдельных районов. Союзнические миссии в настоящее время развернуты в каждом из них.

Прежде чем перейти к судьбе Центральной Азии, которая заслуживает этого, следует сказать, что все проблемы, связанные с распадом советского режима, возможно, решили множество других, которые стремительно заполняли пустоту. Есть те, кто неизбежно начнет спорить (как некоторые уже утверждали ранее), что жизнь в мире, разделенном на лагеря соперничающих сверхдержав, в которой требовалось сглаживать острые углы, имела больше смысла, чем попытка уничтожить одну из них. Если бы СССР убедительно продемонстрировал готовность к мирному существованию, он мог бы оставаться великой державой и сегодня. Однако это было невозможно. Признание легитимности капиталистической демократии было совершенно неприемлемым для марксистско-ленинской идеологии. Это была прочная структура, о чем говорили шестьдесят восемь лет ее существования, но она была разрушена собственными противоречиями, погрузившись в кровавую бойню ужасающих масштабов.

Проблемы в мире остались по-прежнему. Некоторые из них были связаны с исчезновение советского империализма, другие существовали и раньше, но теперь развились еще больше. Однако, мы избежали еще худшего исхода, о чем говорят два основных факта.

Во-первых, это наше почти чудесное спасение от тотальной ядерной войны. Некоторые говорят, что она никогда не была настолько вероятна, однако обе стороны понимали, что ценой станет уничтожение всего человечества. Другие не согласны с этим и утверждают, что, учитывая непредсказуемость человеческой психики в условиях стресса, она могла произойти очень легко.

Во-вторых, США наконец усвоили прежде игнорируемый урок, приведший к катастрофическим последствиям во Второй Мировой войне: война должна учитывать политические соображения. Американский подход состоял в том, что война должна целиком и полностью вестись военными, а политика должна быть отложена до ее победного окончания. Политикам следовало отстраниться от власти, а президенту — отвернуться от роли Верховного Главнокомандующего и заняться другими, более значимыми функциям главы правительства и главы государства.

Главным, чему при таком подходе уделялось внимание, был разгром врага с минимальными потерями американских солдат. Ничто другое не имело значения. Именно поэтому Эйзенхауэр остановился на Эльбе в 1945, чтобы советский каток сам прошелся по Берлину. Патон, бывший в те дни на марше к Праге, остановился, опять же, чтобы дать советам сделать эту работу. В то же время Александер в Италии, несмотря на сильное сопротивление Черчилля, не смог остановить бесполезную высадку союзников во Французской Ривьере, силами войск, которые могли быть использованы для того, чтобы занять Вену раньше русских. Вена, Берлин, Прага, все эти подарки Сталину со стороны США, проложили путь к советскому господству над Восточной Европой и сделали Третью Мировую войну неизбежной.

Так или иначе, политику США можно охарактеризовать как вполне эффективную в неупорядоченном мире, оставшемся после распада советской империи в 1985. По крайней мере, уже сейчас понятно, что послевоенная политика заслуживает самого пристального изучения — причем не только после войны, но и до нее. Это был один из важных уроков, выученных политикой США на протяжении многих лет. Другим уроком, который был совсем недавно оценен в полной мере, стала политика в Карибском бассейне и Центральной Америке, где произошли события, из-за которых США могли проиграть войну в Европе прежде, чем она началась, что мы подробно рассматривали в Главе 16.

К востоку от Урала развал центральной власти оставил около половины территории Азии в состоянии сильного замешательства. Жизненными центрами стали важные города вдоль Транссибирской магистрали и древние города Центральной Азии. Остатки советского командования имели в распоряжении те силы, которые у них были на момент окончания войны. После принятия ряда срочных мер по установлению контроля над ядерным оружием, оставшимся в руках советских войск, два фактора начали определять проблемы, стоящие перед этой огромной территорией и миллионами ее жителей.

Прежде всего стоял вопрос о намерениях Китая в отношении того, что традиционно именовалось «коррекция границ»: сколько бы земли Китай попытался вернуть, заявив, что она была захвачена на основании «Неравных Договоров»? Во-вторых, были национальные движения, базирующиеся на этнической картине юга Центральной Азии. Было еще не ясно, захотят и смогут ли они воспользоваться внезапным крахом советского господства для создания независимых государств на основе этнической принадлежности и ислама.

Во время последней части войны в Европе события разворачивались столь стремительно, что у Западных союзников не было много времени для определения будущего России в Азии. После Второй Мировой войны, в конце концов, у Соединенных Штатов, Советского Союза и Соединенного королевства были по крайней мере два года для определения будущего Европы, в то числе для разделение Германии на зоны оккупации, тем не менее, этого времени хватило на то, чтобы определить зачастую противоречивые интересы различных стран и выработать систему, которая стала хорошо всем известна в конце периода военных действий и тем самым избежать вооруженного столкновения за территорию и влияние между странами-победительницами. На Дальнем Востоке в 1985 году был не тот случай, когда могло хватить только самых общих и отрывочных соглашений между Соединенными Штатами и Китаем, совершенно секретных и по существу гипотетических, которые имели место в несколько последних месяцев, предшествовавших Третьей Мировой войне.

Из-за огромной разницы в политической и административной структурах США и Китая, дискуссия должна быть начата на самом базовом уровне. Требовалось устранить многие недоразумения, прежде, чем переходить к основной части соглашения и говорить о реальных результатах. Это означало, что договор должен быть ограничен в большей части основных соглашений, а края его останутся размытыми. Кроме того, были прецеденты, которых западная сторона старалась избегать. Ялта осталась в умах тех, кто на собственной шкуре испытал бедствия, обрушившиеся на центральную Европу, и это было действительно серьезным предостережением от попыток дележа чужих земель и покорения других людей. На этот раз условия были более благоприятными, что усиливало возможность достижения соглашения сторон. Ни Китай, ни США не нацеливались на установление мирового господства и не были серьезно обеспокоены возможностью нападения друг на друга — эти два важнейших фактора отсутствовали в переговорах с Советским Союзом в Ялте и на других конференциях военного времени.