Сергей Анисимов - Вариант БИС: Вариант Бис. Вариант Бис-2

— До Вы… До Вы… — повторил флаг-минер еще несколько раз, когда офицеры пожимали ему, двигающемуся вдоль короткого строя, руки. Исправлять Алексей не стал: бесполезно, все равно не произнесут. «Вань-Ю Ша», — вспомнил он забавного украинца, встреченного в Пекине, и, не сдержавшись, улыбнулся следующему офицеру — молодому и маленькому ростом, едва достающему ему до плеча. Приняв улыбку на свой счет, тот сам разулыбался — приятно, по-хорошему.

— Большое спасибо, что помогаете нам, товарищ, — честно перевел Ли. Алексей кивнул, и дожидавшийся, похоже, только этого флагманский минер сразу указал рукой вперед — туда, где виднелся очередной покосившийся щитовой сарай с крышей, сколоченной из вкривь и вкось наброшенных на балки горбылин. Бесшумно вздохнув, Алексей двинулся за остальными: усатым командиром минзага, чему-то ухмылявшимися офицерами и своим «подопечным» (или «опекаемым») по советничьей службе — корейским флаг-минером, за последние недели все же неплохо поднатаскавшимся в советских системах морских мин.

Только тогда, когда они подошли к сараю метров на десять, Алексей наконец-то сообразил, чему так радостно ухмылялись ловившие его взгляд корейцы. Мельком ему подумалось, что это замаскированная водяная мельница — хотя что мельнице делать на берегу, куда в этих местах не впадает ни одной речушки шире метра? Лишь вторая его мысль оказалась правильной, и он в восхищении развел руками.

Даже стараясь создавать у всех окружающих такое впечатление о себе, которое совпало бы с его страшноватым лицом и впечатляющим послужным списком, в глубине души капитан-лейтенант Вдовый оставался пока максимум лейтенантом. По сути, лишь наличием быстро устаревающего на флоте боевого опыта он отличался от того мальчишки, каким был совсем не так давно. Только что он решил, что именно возраст наконец-то помог ему научиться разбираться в окружающем — и вот теперь, прекрасно понимая, что противоречит сам себе, Алексей не сумел сдержаться, горячо и с удовольствием поздравив корейских товарищей с блестящим достижением.

Было еще достаточно темно, но все равно сооружение впечатляло. Сочетанием корявых досок, крашеного тряпья и того, что для корабля был даже прорыт недлинный канал, на этой базе добились почти невозможного, сумев не просто укрыть достаточно крупный по местным меркам корабль от вражеской авиаразведки, но и вообще сделать его практически невидимым. Похоже, что новый минзаг, вовремя переведенный из базы Аньдун, подальше от слишком пристального внимания вражеской авиации, сможет продержаться здесь достаточно долго. Конечно, если его не засечет вражеский шпион, принявший обличье бедного крестьянина-корейца из соседней деревни или искалеченного на фронте бойца. И то, и другое здесь время от времени случалось и ничьего удивления, увы, не вызывало: в гражданской войне, тем более с таким количеством перебежчиков что с одной, что с другой стороны, на время влезть в шкуру врага вовсе не трудно.

— Да… — в восхищении протянул Алексей, дойдя до стенки «сарая» и потрогав заледенелые доски рукой. В оставленную крупным сучком дырку на него изнутри посмотрел чей-то настороженный глаз, и это добило капитан-лейтенанта окончательно: позабыв про напускную серьезность и репутацию невозмутимого северянина, он захохотал. Одновременно две доски разошлись в стороны, образовав проход, и выглянувший матрос поманил его и остальных внутрь. Продолжая смеяться, Алексей шагнул вперед, только в самую последнюю секунду вспомнив про флаг-минера и пропустив уже было удивившееся начальство перед собой. Оказалось, декоративный камуфляж снаружи был не единственным, о чем корейцы догадались позаботиться. На корабле, как показал ему командир минзага, ногой отодвинувший грубо сплетенный из лозняка мат, обнаружился еще и искажающий. Контрастные зигзаги широких полос светлой и темной краски шли поперек палубы, как сыплющийся с неба дождь, — это удалось разглядеть даже в почти полной темноте.

— Ну, это уже лишнее, — покачал Алексей головой, оглядываясь в поисках переводчика. Того не было видно, а жесты здесь оказались почти бесполезны из-за той же темноты, да и из-за тесноты тоже, поэтому замечание пропало без толку.

Флаг-минер осмотрел и ощупал корабль, будто видел его в первый раз — хотя ничего нового, кроме собственно окраски и маскировки, на нем не появилось. Больше всего заградитель был похож на что-то среднее между американским «YMS» или уменьшенным раза в полтора «Рэвеном», и отечественным тральщиком типа «Фугас». А скорее — на старый, времен Первой мировой войны, балтийский минзаг «Мста». Пушек не прибавилось, пулеметов тоже. Отбиться от корейского сторожевого катера, потопить попавшуюся по пути шаланду или попытаться хотя бы отпугнуть полуавтоматическими «сорокапятками» вражеский штурмовик, если тот будет не реактивный, а поршневой, — на это его хватило бы. Но мины все же были важнее.

Прослужив не один год на «тяжелом-дробь-линейном» крейсере «Кронштадт», повидав и линкоры, и новые «Москву» со «Сталинградом», капитан-лейтенант Вдовый не потерял способности радоваться хорошо построенному кораблику в том случае, если он построен к месту. Понятно, что экономика коммунистических Китая и Кореи вскладчину вполне вытянет постройку нескольких эсминцев, но вот промышленность — уже нет. Кроме того, для них не окажется обученных команд, их нечем будет прикрывать от бомбежек, поскольку морская авиация у тех и у других отсутствует, а зениток не хватает и не будет хватать никогда. И тогда приходит время «москитного флота» — вот такого, как эта плавединица.

— Ну, посмотрим, как у тебя получится! — вслух сказал он и снова засмеялся, услышав, как случайно оказавшийся позади Ли коротко перевел его слова.

К шести часам утра новейший минный заградитель ВМС КНА был уже почти полностью загружен минами. Процедура погрузки лишь мельком напомнила Алексею тяжелые минуты — как он ждал не вернувшийся «Вымпел № 4», который загружали при нем. Слишком уж привычным это было. Мины, мины… В начале войны американский флот терял по одной плавединице — боевому кораблю или транспортному судну — на каждые 15 вытраленных мин. Сейчас это соотношение упало почти до нуля. Скорее всего, именно это и послужило причиной введения той советничьей должности, которую ему повезло занять. Но такое состояние дел категорически не устраивало ни его, ни корейцев.

Матросы и пехотинцы, то немузыкально ухая и вскрикивая, то исполняя местный аналог «Дубинушки», с натугой протаскивали тяжелые якорные тележки с шарами мин по палубе выведенного из канала корабля, на мачте которого подрагивал под ударами несущихся снежинок соответствующий его опасному грузу красный флаг. В заданное время все же уложиться не удалось — но, во-первых, в этом флаг-минер был виноват сам (именно из-за желания заслужить его одобрение погрузка не началась вовремя), а во-вторых, Алексею все равно понравилось, как в Йонгдьжине организованы работы. Десять минут здесь не играли никакой роли, разве что могли вызвать его критическое высказывание, за коим последует клятвенное обещание «Работать, как положено коммунистам, работать еще лучше». И в конце концов, это была всего лишь тренировка.