Сергей Анисимов - Вариант БИС: Вариант Бис. Вариант Бис-2

— Я бы не стал вам возражать, Алексей Игнатьевич, — осторожно ответил он. — Согласен, такого я еще не видел.

Линкор приближался к району стрельб, и вышедший вперед «Кронштадт» невидимо замигал фонарем инфракрасной связи, докладывая об обнаружении цели. Через секунды принимающий аппарат на мостике «Советского Союза» выдал зуммером серию звенящих точек и тире, ответно мигнул, подтверждая прием, и вбежавший на площадку мостика сигнальщик вложил в руки Иванова тонкую бумажную полоску.

— Боевая тревога, — объявил каперанг, даже не успев дочитать передачу до конца. — Корабль к артиллерийскому бою изготовить, прислугу зенитных орудий вниз, башни на правый борт тридцать градусов, стеньговые флаги до половины по-о-днять!

Вой ревунов и топот ног сотен бегущих людей, рокотом доносящийся из глубины гигантского стального корпуса, добавились к ставшему напряженным рокоту отдаваемых команд.

— Товарищ вице-адмирал, «Чапаев» позади в девяти кабельтовых, — напомнил Иванов.

— Конечно, — Левченко, кивнув, обернулся к сигнальщику. — Теплограммой на «Чапаев»: в течение всего учебного артиллерийского боя находиться вне зоны маневрирования, постоянно поддерживать контакт, быть готовым к отражению торпедной атаки, провести учения по борьбе за живучесть.

Ему понравился стиль, в котором Иванов управлял кораблем, — четко, не допуская двояких толкований. Тем не менее он знал, что в морском бою капитан 1-го ранга не был ни разу в жизни, и с некоторой долей сомнения принимал всю эту внешнюю отточенность.

— С «Кронштадта» докладывают: цель одиночная, курс триста, скорость пятнадцать, дистанция сто пятьдесят два, просят разрешения на открытие огня индивидуально.

И тут же прозвучало:

— Корабль к бою готов!

— «Кронштадту» самостоятельно огонь не открывать, — приказал Левченко. — Цель захвачена?

Возникла пауза. Иванов, нервничая, выслушивал доклады артиллерийских офицеров.

— Так точно, захвачена. Параметры совпадают, — наконец ответил он.

— Дистанция?

— Сто сорок один, — отозвался кто-то от телефонов.

— Неплохо для сумерек!

— Так точно. Разрешите открыть огонь?

Левченко подумал, наклонив голову набок.

— Алексей Игнатьевич, вы знаете, по кому мы стреляем?

— Что?

— Ну, какого класса цель, как бронирована, что из себя представляет?

— Нет, виноват, не знаю…

— Тогда как вы можете открывать огонь главным калибром? Как выбрать тип заряда, снаряда?

— Это задача старшего артиллериста…

— Верно. Конечно. Но для этого вы должны ему сказать, к бою с каким противником он должен быть готов. Мы, кстати, стреляем по «Фрунзе» [43] Линейный корабль-дредноут «Полтава», так и не восстановленный после разрухи и крупного пожара в 1919 году. Проект его перестройки в линейный крейсер также не был осуществлен из-за недостатка средств, хотя этот вопрос поднимался вплоть до 1939 года. .

— Что? — Иванов, казалось, был потрясен.

— Да что с вами, Алексей Игнатьевич? По «Фрунзе» стреляем, его на буксире тащат, — Левченко широко улыбнулся, довольный произведенным эффектом. — А сигнальщики до сих пор ушами хлопают, не могут такую крупную цель опознать.

— Так точно…

— Если бы мы заранее знали, что это линкор, то открыли бы огонь с максимальной дистанции. А так придется его нагонять — пока ваши сигнальщики наконец не поймут, с кем имеют дело…

Несколько минут все молчали под впечатлением вежливой выволочки, полученной командиром корабля. Тот отошел в глубину мостика, потребовал связи с дальномерщиками и, не повышая голоса и стараясь не употреблять в присутствии адмирала особенно грубых слов, тихонько их обматерил. Тем не менее пришлось ждать еще несколько минут, пока дистанция с целью не сократилось настолько, что длинный и низкий силуэт старого линкора со срезанными надстройками не был опознан. Иванов повторил свой запрос, и на этот раз Левченко соизволил дать согласие на открытие огня.

— О-хонь! — спокойно произнес командир линкора в трубку, и появившееся через секунду на лице вице-адмирала выражение несколько компенсировало ему пережитое.

— Етить твою маму! — удивленно сказал Левченко после последовавшего залпа. — Ну ничего себе плевочек!

Он видал, как стреляют линкоры, в том числе «Архангельск» с его пятнадцатидюймовым главным калибром, — но «Советский Союз» выдал такой звериный рев, что собаки завыли, наверное, до самого Хельсинки. Снопы огня, вырвавшиеся из орудий линейного корабля, вытянулись на несколько десятков метров, осветив все вокруг апельсиново-багровым светом. Управляющий огнем задержал второй залп до момента, когда у скрывающейся в тени у кромки горизонта узенькой полоски корабля-цели встали тонкие карандаши всплесков, затем дал еще один залп и почти сразу же — третий. С четвертого он перешел на поражение, и пять следующих залпов последовали с минимальными интервалами, заполняемыми ложащимися на ту же цель снарядами «Кронштадта». Затем стрельбу задробили, и оба корабля отвернули мористее, куда уже оттянулся «Чапаев», ощетинившийся выставленными в разные стороны стволами своих универсалок.

Ночью отрабатывали стрельбу с прожекторами, играли водяную и пожарную тревоги, пытались оторваться от остальных кораблей эскадры, проверяя бдительность несения вахты, уклонялись от «замеченных перископов» — в общем, развлекались, как могли. Утром провели еще одну артиллерийскую тревогу, но без стрельбы. Затем были зенитные стрельбы по низколетящим воздушным целям — задачу усложнил прошедший вдоль строя старый Р-5 с дымаппаратурой. К вечеру состоялись еще одни стрельбы средними калибрами всех трех кораблей по самоходной управляемой цели, а утром корабли эскадры уже стояли на кронштадтском рейде, заслоненные от берега цепочкой серо-стальных «семерок» [44] Эскадренный миноносец проекта 7 («Гневный»). Отряда легких сил.

От трапов отвалили командирские баркасы, устремившиеся к причалу, где стояла группа моряков с золотыми погонами на плечах. На подходе шлюпки скопировали боевой строй эскадры, имея головным баркас линкора с развевающимся на корме вице-адмиральским флагом. Взбежавшего по деревянной лестнице Левченко Кузнецов искренне обнял. Трибуц, серый от недосыпания, сдержанно поздоровался, пожав руки сначала вице-адмиралу, а потом командирам кораблей. На нескольких машинах доехали до штаба, где в течение четырех часов разбирали итоги маневров, обмениваясь сдержанными похвалами и менее сдержанными комментариями по поводу неудач. Линейный корабль провалил первые ночные стрельбы вспомогательным калибром, зато в дневных стрельбах главным ни разу не опустился ниже положенного для отличной оценки процента попаданий, дважды перекрыв лучший результат «Кронштадта» раза в полтора. Авианосец два раза четко перехватил «атакующие» корабли эскадры самолеты, его бомбардировщики один за другим уложили все восемь 500-килограммовых бомб в контур изображающей вражеский крейсер мишени — но зато Осадченко, командир «Чапаева», в предпоследнюю ночь учений умудрился сунуться почти под самые стволы заходящих на линейный крейсер эсминцев благодаря неправильно разобравшему семафор сигнальщику.