Сергей Анисимов - Вариант БИС: Вариант Бис. Вариант Бис-2

5 марта 1953 г.

Аэродром Аньдун.

1). В 08:30 были подняты в воздух 6 истребителей «МиГ-15Сбис» с задачей авиационного прикрытия корабля ВМФ КНДР в районе ПВМБ Йонгдьжин. Летчики: п/п-к Лисицын, м-р Скребо, к-н Бакланов, к-н Потапов, ст. л-т Сабир, ст. л-т Малеевский; ведущий группы — врио командира 2-й АЭ п/п-к Лисицын. При взлете группа была атакована восемью истребителями «Ф-86». В результате атаки получил тяжелые повреждения «МиГ-15Сбис» врио командира 2-й АЭ п/п-к Лисицына. При посадке поврежденного самолета на грунтовую полосу отказала тормозная система, в результате чего самолет выкатился за пределы полосы и скапотировал. Летчик тяжелоранен и получил ожоги. После атаки «МиГ— 15Сбис» п/п-ка Лисицына «Ф-86» от дальнейшего боя уклонились и с набором высоты ушли в сторону Западно-Корейского залива.

2). В период 09:25–10:50 8 самолетов «МиГ— 15Сбис» вылетали с задачей авиационного прикрытия участка линии фронта в районе «Чертов дот» (район деревни Гуш). Летчики: к-н Бабич, к-н Хойцев, к-н Федорец, ст. л-т Александров, ст. л-т Асеев, ст. л-т Авсарагов, ст. л-т Тюрин, л-т Демьянов; ведущий группы — командир 1-й АЭ к-н Бабич. В 09:55 на высоте 8500 м было встречено до 9 самолетов «Ф-86», которые от боя уклонились…

«Всё?» — спросил себя генерал. Кажется, да. Задача полком выполнена не была, но причину можно назвать объективной: их атаковали на взлете, еще не разогнавшихся. Значит, в очередной раз не постеснявшиеся войти в воздушное пространство Китая американцы своего не упустили. Случается по-всякому, но в этот раз им повезло. Фамилию Скребо генерал тоже, кажется, уже слышал раньше, и если летчики решили не искушать судьбу… Сегодня можно было подумать о том, что это, пожалуй, было верным. И, в конце концов, уже не имело почти никакого значения. В получении информации о происходящем Пхеньян сейчас отставал от Москвы на многие часы — даже при том, что разница установочного времени была в его пользу. Наверняка ни по радио, ни по правительственной связи им не передавали всего, что знали там, а значит, на самом-то деле они отставали еще больше. И почти наверняка о происходящем в Москве почти ничего не знали ни в штабе ИАК, ни, тем более, в полках. Хотя это, может быть, и к лучшему.

Да, вот еще: «На момент подписания данного рапорта (17 часов 25 минут), Герой Советского Союза п/п-к Лисицын находится в госпитале 64-го ИАК…» Герой Советского Союза… Это плохой знак. Таких людей надо было беречь, но это редко удавалось: у многих имелись свои причины идти в бой — еще с той, прошлой войны. Некоторые не закрыли свой счет до сих пор. И здесь тоже ничего нельзя было сделать…

Радио зашипело, прервав тягучую музыку шорохом несущей волны и сипом помех. Генерал покосился на ручку настройки, но трогать ее не стал. Москва находится за многие тысячи километров от них: либо по КВЖД, либо через Свердловск и Уссурийск, через станцию Гродеково на границе СССР и КНР, а потом по китайской территории до Мукдена и Чэн-Дэ эшелоны с людьми и военными материалами идут неделями. Связь ВЧ позволяет связаться почти мгновенно, но в сегодняшней обстановке она все равно полезна лишь настолько, насколько откровенны друг с другом те, кто разговаривает по ней.

Через минуту ожидания шипение исчезло… Снова началась музыка. Стараясь отвлечься, генерал пролистал остальные бумаги — те, которые отложил в сторону раньше, едва их просмотрев. Обстрел вражескими боевыми кораблями позиций артиллерийских батарей КНА в районе гавани Гензана. Помимо эсминцев в обстреле участвовал американский линейный корабль типа «Айова», предположительно «Миссури». Учитывая его 16-дюймовый главный калибр, от корейцев потребовалось, наверное, немалое мужество, для того чтобы вести ответный огонь. Береговыми батареями были якобы накрыты и линкор, и один из эсминцев, но о попаданиях не сообщается… Очередной авианалет на ГЭС «Чо-сен-1»: удар наносился значительным количеством палубных штурмовиков. Налет оказался на редкость тяжелым: в документе сообщалось о количестве убитых и раненых, о полученных попаданиях и повреждениях, в том числе и машинного зала.

Обычные детали войны, такими был наполнен каждый день. Бои местного значения по всему фронту, атаки и контратаки в районе к северо-востоку от «чертова дота», силами до полка с подразделениями усиления с каждой стороны. Сегодня накал боев особенно силен, поскольку была задействована даже бронетехника. Там, в том районе, и выходили, кажется, разведчики. Корейцы перемудрили со своим планом выманить силы врага на импровизированный для тех встречный бой, и положение, вопреки плану, не удалось восстановить до сих пор. Все же из состоявшегося телефонного разговора главвоенсоветник заключил: командующий уверен, что к ночи все нормализуется. Бойцы КНА понемногу отжимали вклинившуюся пехоту врага к прежним позициям. По показаниям пленного им противостояли подразделения 3-й дивизии РК. Впрочем, это было известно и раньше — Чуть позже, когда дышать уже становилось тяжело от замешанного на напряжении ожидания, по радио все же начали передавать очередной бюллетень: с теми же фамилиями в конце, с такими же призывами теснее сомкнуть ряды и сплотиться вокруг ЦК и Советского Правительства. Узнаваемый голос диктора сообщил, что врачами делается все возможное для спасения жизни Вождя.

Слушая, Разуваев неотрывно смотрел на установленный в углу комнаты аппарат, но правительственная связь молчала. «Нарушение кровообращения в венечных сосудах сердца с образованием очаговых поражений сердечной мышцы…» — было сказано в бюллетене. Эту фразу генерал не понял, и ему пришлось все-таки разговаривать с людьми: кто-то должен был объяснить ему, что означает «венечных». Посольский врач немногословно, боясь вызвать вспышку его раздражения, объяснил и тут же снова исчез где-то за стеной: на первом этаже офицеры охраны слушали свой собственный приемник.

Генерал-лейтенант снова взял в руки те два документа, которые несколькими днями ранее счел бы важнейшими: сообщение о гибели минного заградителя в ходе обеспечения спецоперации, и с ним — сумбурное, написанное под диктовку тяжелораненого капитан-лейтенанта сообщение о гибели всех корейских разведчиков и большей части экипажа корабля. И о гибели пленного, ради которого Москвой столько всего было накручено… Ерунда это все было — как он и говорил «старшему лейтенанту» с редкой для русского человека фамилией Зая. Если пленного такой важности удалось взять, его надо было как следует допросить на месте, сразу же, чтобы сообщенные им сведения не сводились к такому…

«Войны не будет», — прочитал он выделенное. Да, пожалуй одна эта фраза все же стоила всех жертв вчерашнего дня, по всей длине линии фронта и по обе стороны от нее: с людьми, гибнущими под ударами вражеских самолетов и под обстрелом «Миссури», с умирающими от ран в госпиталях… Со всеми ими вместе. И даже с ним самим — если бы так распорядилась судьба. Жалко, что добытая столькими смертями информация устарела так быстро. Какая-то надежда еще, наверное, была, но если товарищ Сталин не… не переживет… этот долгий день или день за ним, мир пойдет по другому, неизвестному еще пути.