Александр Позин - Крестьянский сын, дворянская дочь

— Николаша! К тебе пришли!

Николка обернулся, а когда разглядел, кто пришел его провожать — бросил все и побежал на берег, к Наташе. Шага не добежал, встал, как вкопанный, слова не мог вымолвить от счастья. Наталка смотрела в светившиеся от счастья глаза друга, и на душе было хорошо. Пусть дома снова выйдет скандал, ради таких горящих глаз все можно перетерпеть. А в душе у Николки стояла буря, ураган, шторм! Наконец он, преодолев робость, вымолвил:

— Молодец, что пришла!

И мальчик, метнулся было к лодке. Только нежная рука девочки мягко коснулась его ладони:

— Держи, ты забыл тетрадь с дедовыми записями, а вот и сам манускрипт. — она протянула мальчишке потрепанную тетрадь, что давеча читали и древний пергамент с непонятной арабской вязью. — Мой папа два года в дедов кабинет не заглядывал и еще столько же не заглянет. Хоть стол вынеси — не заметит, не то, что какую-то старую рукопись. Если будешь писать, письмо не почтой отправляй, передашь с кем-нибудь. Напишешь?

— Напишу, и с мужиками нашими передам, они почитай каждый день в город ездят.

И, набравшись смелости, взял ее руки в свои. Так и стояли, взявшись за руки.

Между тем мать, передавая тюки отцу, несколько ворчливо сказала:

— Ну, что отец, и не проститься теперь с младшеньким, а почитай на целый год уезжает. Есть у него свои провожатые.

На что Егор Никитич философски заметил:

— Невеста-то есть, да не про нашу честь!

Прощаясь, Наталка отважилась чмокнуть Николку в щеку, что получилось у нее не в пример лучше. А потом стояла и махала платком отъезжающей лодке. Николка сидел на веслах и сильно и размашисто греб, а под формой на тренированном теле играли бугорки мышц. И лишь, когда лодка превратилась в маленькую точку, девушка скороговоркой сказала Елене Тимофеевне «До свиданья» и быстренько побежала домой, опасаясь остаться с матерью Николки наедине.

«Милая моя Наташенька!

Как меж нами и было уговорено, пересказываю тебе продолжение книги:

«Сайф-кузнец собирался в дорогу. Жестокий покоритель Димашк-эш-Сама Тимур ибн Тарагай, называемый персами Темурленгом, в делах мира оказался вовсе не так жесток, как на поле брани. Кровожадный завоеватель, чьим именем матери пугали непослушных детей, был вполне разумным правителем. Он покровительствовал ремеслу и торговле, установил справедливый суд для подданных. По всем покоренным землям он собирал искусных ремесленников, ученых, градостроителей в родной Самарканд, столицу своей империи. Знаток своего дела мог рассчитывать там на удачную карьеру и щедрые заказы.

Именно это и учитывал Сайф, считая, что сам Аллах указал ему путь — переселиться в Самарканд — заново начать жизнь на новом месте. И полугода не прошло, как отошла в иной мир его Надира. Ничего более его не связывало с Великим городом. Нередко Сайф задавал себе вопрос, а не было ли ошибкой переселение в Дамаск? Он ехал сюда, думая, что познает неведомые ему секреты металлургии, разгадает тайну знаменитого булата. Однако действительность разрушила радужные надежды. Члены кузнечного ахи вовсе не были рады появлению нового конкурента и не спешили делиться с чужеземцем ни секретами кузнечного мастерства, ни местом в корпорации, ни богатой клиентурой. Второе разочарование постигло Сайфа, когда ему все-таки удалось получить место ученика у знаменитого мастера, одного из старейшин здешней ахи. Оказалось, что никакими особыми знаниями обработки металла дамаские кузнецы не обладали. Все кованное ими оружие не несло искры божьей и навыками изготовления булата обладает лишь он один, чужеземец Сайф.

Денег на обратную дорогу не было. Много лет трудился Сайф в учениках у богатого и знаменитого коваля, пока хозяин, не имевший сыновей, не решил поженить своего ученика на дочери. Лишь после того как Сайф стал зятем и наследником футувва перед ним открылись ворота ахи. На ближайшем собрании братства перс Сайф произнес слова обета и стал полноправным ахиликом [8] Ахи — средневековый цех на Ближнем Востоке. Футувва — мастер, ремесленник. Ахилик — член братства, цеха. . Пятнадцать лет прожили с Надирой душа в душу, дочь подарил им Аллах. Алия! И сейчас, глядя на дочку, видел сайф свою Надиру.

— Надо уезжать! — окончательно решил кузнец.

Полуночные раздумья кузнеца прервал стук. Судя по одежде, вошедший был представителем ученого сословия, а по качеству отделки — из знати. Кузнец поклонился ночному посетителю.

— Ты, Сайф-кузнец? — тоном, привыкшим повелевать, справился незнакомец.

— О да, повелитель! — ответил кузнец, не зная как обращаться к визитеру.

Незнакомец произнес:

— Тебе выпала великая честь и удача, кузнец! Темурленг, великий наш господин, идет войной на султана Баязида и пожелал иметь меч, невиданный доныне. Выбор пал на тебя.

— Видит Аллах, я не достоин такой чести! — в ужасе произнес Сайф и припал к ногам Ибн Хальдуна.

— Именно ты выкуешь этот разящий клинок, — продолжил ученый, словно не замечая паники кузнеца. — Ибо ты один в этом городе обладаешь тайной булата и допущен к секретам сокровенных знаний Древних.

Услышав эти слова Сайф изумленно поднял голову и его взгляд наткнулся на кольцо с камнем на пальце Ибн Хальдуна, на котором был выгравирован Знак. Знак Братства Звезды представлял собой два наложенных друг на бруга квадрата. Причем один из них был повёрнутвокруг оси по отношению к другому таким образом, что выходила восьмиконечная звезда. Знак Звезды!

Второй раз в жизни видел Сайф этот знак. Впервые он узнал о существовании тайной секты, члены которой хранят и передают в наследство будущим поколениям крупицы древних знаний, когда его, маленького мальчика, стали обучать искусству кузнечного мастерства. Люди, которых он считал своими родителями, объяснили малышу, что они не настоящие его мама с папой, а члены могущественной организации, которым было поручено воспитать мальчика. Много воды утекло с тех пор, умерли воспитатели Сайфа, безжалостные фанатики истребили всех Несущих Свет в Персии. По молодости он избежал участи побратимов, поэтому Сайф счел, что секты больше нет, и он свободен от обязательств перед этими людьми. Именно тогда кузнец решился сбежать в Дамасск. Сейчас он понял, как ошибался!