Сергей Калашников - Внизу наш дом

Много работы было на стыке крыла и фюзеляжа и со сдвижным колпаком фонаря. Пришлось повыделываться, чтобы снять турбулентность с его задних кромок. А ещё из-за риска заедания в случае повреждения полозьев в бою он мне вообще не нравился, но откидной, как у мессера, тоже не годился — сорвёт, если открыть в полёте, а наши лётчики часто переговариваются жестами, потому что без раций. Срисовал с Фокке-Вульфа-190, за что был проклят технологами, занимавшимися оргстеклом.

А потом командировка моя закончилась, и я отправился домой. Как раз в аэроклубе настала пора интенсивной лётной подготовки — самое страдное время.

«Счастье» рухнуло на мою голову внезапно. Мои четырехлопастные винты попались на глаза кому-то из Туполевских ребят. Их ведь делают на моторостроительном заводе, а авиаконструкторы интересуются. Эти «шняги» сразу «освоили» для каких-то бомбардировщиков, но мне не сказали для каких. Хотя я точно знаю — для СБ. Те, кому положено, выяснили, что чертежи пришли из Горького и взяли за воротник Поликарпова. А тот так и сказал — Субботинская шняга.

Потом была премия. Большие деньги, если кто сомневается. Ну, на мой достаток — вообще целое состояние. То есть я крепко растерялся потому, что просто не представлял себе, что с этим делать. То есть — ну, не умею я тратить. Мог бы, конечно, купить авиадвигатель, если бы они продавались, но, во-первых, не продаются, а стоят на штучном учёте. А, во-вторых, доступный, в принципе, стосильник М-11 кажется мне слабоватым — хочется чего-нибудь более солидного. Но ничего подходящего ни в памяти, ни на виду нет.

Пачку резаной бумаги привёз мне Конарев и, как принято в их ведомстве, не стал объявлять во всеуслышание о том, какой я замечательный. Он вообще как-то сумел замять шум и провернуть всё тихо. Но, поймите моё затруднение — не умею я тратить такие суммы. Раньше, когда случались у меня крупные премии — отдавал жене. Они и булькали куда-то в неведомое. Но сейчас Мусенька ещё маленькая — не стоит ей даже знать о них.

На Троицу был я в семье своей суженой — обедали мы. Разговор крутился о том, о сём, но вдруг средняя сестрица возьми и ляпни:

— Ты, Муська, небось, когда вырастешь — уедешь со своим лётчиком. А сюда только в гости будешь заезжать, — и на меня покосилась. Дразнится.

— Нет уж, — отвечаю, — лучше вы к нам. Вот будете у нас на Колыме…

Радость моя рассмеялась, а младшая из сестричек распахнула свои глаза и удивилась: — ты же говорила, что хочешь переехать на Волгу, а не на Колыму.

Тут у меня мозги и заработали по-взрослому. Ведь, действительно, жили мы в Горьком, и нам там нравилось. Сначала по частным квартирам мыкались, потом в бараке, а уж, когда хрущоб понастроили, то и в квартиру с удобствами переехали. Но сейчас-то никто не мешает мне купить домик на окраине в тихом месте. А потом, глядишь, как начнётся война, перевезти туда мать и сестёр моей ненаглядной. Отца-то не спасти — его дело солдатское. Но, глядишь, дети наши при бабушке вырастут, да с родными тётками. Это, если кто не знает — большое дело. И не придётся Мусеньке работать там, откуда всегда можно прибежать домой — дворничкой, или уборщицей. Она только, когда детей подняли, устроилась библиотекарем, как мечтала.

Итак — подумаю о жилье в Горьком. Смогу ли я купить квартиру за деньги? Не уверен. Будь у меня таланты Остапа Бендера — наверное, ухитрился бы. Но, что имеем, то имеем. К мошенничеству особых способностей у вашего покорного слуги нет.

Частный дом? Наверное, смогу купить. Если, не на своё имя, то на Мусенькину маму — чай, не откажет в такой малости! Меня в этой семье принимают всерьёз, хотя с виду я и мальчик. Видимо, суженая моя всех заразила своей верой в серьёзность моих намерений. Она же старшая — сёстры её слушаются, да и матушка считается с её мнением — это заметно.

Но, если покупать в пределах известной мне городской застройки — ведь снесут! Ну и что, что дадут квартиру со всеми удобствами! А кто заранее угадает, на какое количество членов семьи!? Дети-то у меня довольно быстро разлетелись по институтам в разные города. А потом и зажили своими семьями. Попробуй, предскажи, когда этот снос произойдёт в каком районе — я просто этого не помню.

Когда мне, выделяли квартиру, нас пятеро было. А в те поры семей с тремя детьми встречалось не так уж много — после войны среди городского населения долго господствовала айн-киндер систем. Так тогда в одной хрущёвке специально из двух соседних квартир организовали одну — для меня. Потом, когда приезжали внуки, а было это часто, мы не ходили друг у друга по головам.

Хотя, летом больше времени проводили на даче. Позднее и внуки нас не забывали — некоторые годами жили с нами, пока учились в институтах. Так уж вышло — дети разлетелись, зато начали слетаться внуки.

Стоп! Дача! Участок нам выделили в овраге неподалеку от колхозного села. Постепенно народ из этого села перебирался в город, но поселение от этого окончательно не загнулось. Там до сих пор, то есть до две тысячи десятого, был магазинчик и дорога действовала. Фермеры копошились, птицеферма кудахтала, и богатенькие буратины ставили особнячки с виньетками высшей сути. Хотя в шестидесятых, когда наш садовый кооператив только начал в том овраге окапываться, колхоз жил полноценной жизнью, и механизаторы за поллитру беленькой безвозбранно творили для нас разумное, доброе, вечное.

Эх! Какие времена были! Автобус ходил до станции, до электричек. А ещё у нас имелась легковушка — добраться до дачи было не так уж трудно.

А что сейчас? Дорога, непременно, есть — на телеге или на тракторе проехать можно. Но автобус ходит вряд ли. Машины у меня нет — не летать же на самолёте! В том смысле, что это было бы чересчур раскованно, хотя, технически выполнимо. Что я себе реально могу позволить — это мотоцикл. Где его купить в этих местах — знаю. Довезти его до Горького можно в багажном вагоне. Тем более что ехать мне в обоих случаях, с конечной станции, до конечной. Пересадка в Москве — не проблема. Остаётся приобрести сей немудрёный транспорт и ждать вызова в командировку на авиазавод. А уж там я до знакомых мест дорогу найду и поинтересуюсь — нет ли в том селе домика на продажу? Шансы у меня неплохие — индустриализация идёт полным ходом, деревенское население потихоньку переезжает в города. А, жить в селе и работать на заводе при наличии мотоцикла — не проблема. Расстояние там не слишком велико — за полчаса даже без спешки можно добраться. Ну, или минут за сорок, если дорога окажется в ужасном состоянии.

Мотоцикл я купил с рук. Старенький, одноцилиндровый. Выбрал его из-за того, что с запчастями нет особых проблем — видел на Привозе, потому что эта модель в наших краях встречается. Привёл его в порядок и, прежде всего, поехал в село — не откажется же подруга со мной покататься!