Мередит Маккардл - Восьмой страж

Мы ловим такси и говорим водителю отвезти нас в квартал Дили-Плаза.

— Дили? — переспрашивает он. — Вы ведь знаете, что завтра там будет проезжать президентский кортеж?

— Эээ, да, — говорю я и, переведя взгляд на Еллоу, понимаю, что до нее только что дошла вся грандиозность ситуации. Убийство Кеннеди. Мы собираемся стать свидетельницами убийства Кеннеди. Это случилось очень давно, еще до рождения моей мамы, но я видела произошедшее на видео. И читала об этом в учебниках по истории.

Но я могу думать только о своем отце. Он будет там. Он попытается остановить убийство. И умрет.

Таксист останавливается перед зданием Далласского окружного архива, белого строения в несколько этажей со множеством окон. На улице свежо — почти холодно. Через дорогу, по диагонали от того места, где стоим мы, высится семиэтажное кирпичное здание Техасского школьного книгохранилища.

— Это здесь, — шепчет Еллоу.

Я киваю и смотрю на крайние окна на шестом этаже. Именно там завтра будет находиться Ли Харви Освальд, чтобы убить президента Кеннеди. И именно там Альфа попытается заработать кучу денег.

Мне становится плохо.

Если бы это была обычная миссия, я бы уже исследовала каждый сантиметр этого здания и квартала и придумала бы план действий. Но это не обычная миссия. Я даже не знаю, что мы тут делаем. Как, черт возьми, мы вычислим, кто такой КИ?

Мы с Еллоу регистрируемся в самом дешевом отеле. В номере стоит многое повидавший комод, две двуспальные кровати с потрепанными темно — зелеными одеялами, между ними шаткий прикроватный столик. На полу лежит ковровое покрытие, которое, полагаю, когда — то было бежевым.

— И зачем только мы спустили столько денег на «Паркер-хаус»? — говорит Еллоу, опускаясь на одну из кроватей.

— Ммм-хмм. — Я пристально смотрю на комод, верхняя поверхность которого покрыта множеством царапин. Я провожу пальцем по самой глубокой, удивляясь, как она здесь появилась. Может, ее сделали гостиничным ключом? Может, это гневная царапина, а может, и презрительная. Она заставляет меня подумать об Альфе.

— Ирис, — произносит Еллоу.

Я поворачиваюсь.

— Сейчас ты должна быть откровенной со мной, — опустив голос до шепота, говорит она. — Ты планируешь остановить убийство Кеннеди?

— Нет. — Я стучу пальцами по комоду, а потом вытираю их о платье. Пыльно. — Зачем? Если я это сделаю, то Альфа получит десять миллионов долларов, и кто знает, как это повлияет на ход истории. Я не собираюсь так рисковать.

Еллоу едва видимо кивает головой.

— А что по поводу второго убийства? — спрашивает она и поднимает вверх руку. — Я не собираюсь тебя судить, но должна понимать, к чему готовиться.

— Я не знаю, что делать. — Еллоу удивленно поднимает бровь. — Честно, не знаю. Я просто… хочу быть там… когда это произойдет. Это единственная зацепка, которая у нас есть на данный момент.

Еллоу довольно долго молчит, а потом произносит:

— Хорошо.

Этой ночью мне не спится. Я беспокойно верчусь, представляя себе лицо отца. Интересно, узнаю ли я его. У нас дома всего две фотографии папы. Одна на столике в гостиной. На ней папа держит меня, еще малышку, на руках и смотрит мне в глаза. Мама стоит, нависнув над ним, и наблюдает. Лицо отца частично скрывают волосы, нависающие на глаза. Эта фотография — одна из причин, почему у меня такие сложные отношения с матерью. Потому что по ее лицу понятно все: она смотрит только на него. Меня она терпит, но любит его.

Но теперь — то я знаю, что она любила меня. Она пыталась защитить меня. Я трясу головой, но чувство вины никуда не уходит.

Вторая фотография стоит на комоде в маминой спальне. Она была сделана в день их бракосочетания, и на ней они смотрят прямо в камеру. В детстве я часами разглядывала ее. Разговаривала с ней. Разговаривала с отцом.

В моем представлении завтра он будет выглядеть совсем как на снимке. Молодым. Привлекательным. В смокинге и бабочке.

Ладно, скорее всего это будет не так. Но кто знает.

В шесть утра я бужу Еллоу, потому что больше не могу сидеть и смотреть, как она спит.

— План, — говорит она, бросая на кровать салфетки с нашими плохо продуманными невнятными идеями. — Нам нужен четкий план, что мы собираемся делать.

Я киваю. Еллоу права. Я беру досье отца и, открыв на последней странице, заново его перечитываю.

— Согласно записям, финальное столкновение с Бетой произошло между пятым и шестым этажом.

— А Ли Харви Освальд находился на шестом этаже? Насколько близко к лестнице?

Я понимаю, что не имею никакого представления о внутреннем плане здания. Такая простая деталь, а я не имею о ней никакого гребаного представления.

— Он не может быть слишком близко к лестнице, — говорит Еллоу. — Иначе услышал бы спор и сбежал.

— Или услышал его и все равно продолжил свое дело.

— Как бы то ни было, нам нужно определить, где будем находиться мы. Сколько всего этажей в здании?

— Семь. — По крайней мере это я знаю.

— Хорошо, тогда мы можем спрятаться на шестом этаже, где находится Освальд, — склонив голову на бок, произносит Еллоу. — Но это опасно. Можно спрятаться на лестнице, на следующем пролете.

— Да, на следующем пролете. Мы можем спрятаться и подождать там.

В семь часов утра мы пересекаем Дили — плаза и направляемся в книгохранилище. Президент должен появиться не раньше, чем через пять часов, но толпа уже собирается на улице, чтобы занять самые лучшие места.

— Бедные люди, — шепчет Еллоу. — Они не имеют понятия, что произойдет.

У меня внутри все сжимается. Они не знают. Президент не знает. Никто не знает, кроме меня, Еллоу и Ли Харви. На секунду я думаю, что, может быть, нам стоит остановить убийство. Прочитать о произошедшем в учебнике по истории и присутствовать при этом в реальном времени — разные вещи.

Это напомнило мне о том, как мама повезла меня в семь лет в Диснейленд. К тому моменту она уже неделю была в приподнятом настроении. Мама практически всегда маниакально счастлива. В это время возможно все. Именно в такие периоды она рисует. Страстные мазки на холсте, которые обеспечивают ее достаточными средствами, чтобы платить за аренду дома. Когда она впадает в маниакальное состояние, то первым делом всегда рисует — или исчерпывает вдохновение, как она называет это — а после этого делает то, что ей хочется в данный момент. В тот раз ей захотелось посетить Орландо.

Мы выехали посреди ночи, и я была настолько возбуждена, что практически не спала. До поездки мне было наплевать на всю эту ерунду и диснеевских принцесс. Но когда все воплотилось в реальность… Было что-то в том, чтобы увидеть всех героев. Сфотографироваться с Золушкой. Посетить магазин с костюмами, волшебными палочками и куклами. Тарелками, кружками и трубочками. Мама тогда купила все это.