Мередит Маккардл - Восьмой страж

Сегодня я испытываю такие же чувства. Я в Далласе. В дне, когда произошла одна из самых больших трагедий в американской истории. И я могу остановить ее. Да, Альфа получит деньги, но я смогу спасти своего отца.

Еллоу смотрит на меня.

— Ты думаешь о том же, о чем и я?

— Нет, — качаю головой я, обманывая ее. — Конечно же нет.

— Не дай происходящему поглотить себя. — Еллоу встает прямо передо мной и осматривает меня с головы до ног. — Это тяжело, но ты должна дистанцироваться от всего этого. Должна, Ирис.

— Угу. — Я прохожу мимо нее, открываю дверь в книгохранилище и придерживаю ее для Еллоу. Как только я оказываюсь внутри, Еллоу снова встает передо мной.

— Серьезно, — говорит она. — Тебе нужно отдалиться от происходящего. Думай головой, а не сердцем. Ты обученный правительственный агент.

Это самое худшее из всего, что она могла сейчас сказать. Но Еллоу права. Возбуждение — это чувство и ничего более. Оно пройдет. Так же, как и приподнятое настроение мамы, которое внезапно исчезло в Вирджинии, по дороге домой. Тогда впервые произошла быстрая смена циклов, и не было никакой нормальной фазы. Ее настроение мгновенно упало на самое дно, и нам пришлось провести три ужасные ночи в мотеле, который сдавал номера с почасовой оплатой. Мама плакала, причитала и выпила целую бутылку виски. Я выбросила все, что мы купили в Диснейленде, в мусорку на парковке и никогда больше не вспоминала о нем.

Думай головой, а не сердцем. Это мораль моей жизни с самого рождения. Уж я-то знаю.

Я киваю головой, чтобы показать Еллоу, что настроена серьезно, и мы начинаем подниматься по лестнице, расположенной в левом заднем углу здания.

Мы останавливаемся в пролете между шестым и седьмым этажами. Я перегибаюсь через перила и вижу два нижних пролета. Один из них тот, на котором умрет мой отец.

Оставшееся время мы проводим, листая записную книжку Альфы и отмечая все записи, где упоминается имя КИ. Этот ублюдок везде. Его имя всплывает в записной книжке на протяжении двадцати пяти лет. Большинство выплат совершенно незначительные. Крупных же, не считая убийство Кеннеди, всего четыре.

Один заказ был сделан еще до того, как я родилась, до миссии Кеннеди. Альфа тогда заработал триста тысяч долларов. Другой обеспечил ему двести пятьдесят тысяч долларов дополнительного дохода. Еще один, сделанный четыре года назад, — пятьсот тысяч долларов, ну а четвертый обогатил его ровно на миллион долларов. На этом заказе еще не просохли чернила. Я узнаю дату. Так же, как и Еллоу.

— Миссия в музее Гарднер, — говорю я.

Еллоу кивает.

— В музее Гарднер.

В этот момент внизу раздается шум и стук шагов по лестнице. Мы с Еллоу вскакиваем, и она прячет записную книжку в кармане своего платья. Я смотрю на часы. 12:20. Это, должно быть, отец.

А потом раздается голос. Громкий голос. Он что-то выкрикивает. Я различаю слова «снайпер» и «ружье». Не имею понятия, что происходит, но у меня сердце уходит в пятки от осознания того, что так не должно быть. Это неправильно. Я перевожу взгляд на Еллоу и вижу на ее лице выражение ужаса.

Она на секунду нагибается над перилами, а потом отстраняется и с широко открытыми глазами шепчет:

— Полицейский .

У меня отвисает челюсть. Мы прижимаемся к задней стене. Полицейский. Полицейский, который знает о планируемом убийстве? В учебниках по истории ничего не говорится об этом. Что, черт возьми, происходит?

Полагаю, мы выясним это очень скоро.

Стук шагов по ступенькам практически выбивает ритм. Я закрываю глаза и пытаюсь определить, сколько человек поднимается по лестнице. Один. Всего один.

Я открываю глаза. Еллоу хватает меня за руку и шепчет одними губами:

— Крыша?

Я качаю головой и сбрасываю ее руку. Я не собираюсь никуда бежать. Мне нужно знать, что произойдёт.

Шаги становятся громче. Сейчас на лестничной площадке прямо под нами находится мужчина. Неожиданно с грохотом открывается дверь.

— Отбой! — командует спокойный и уверенный мужской голос. — Я его нашёл.

Раздаётся возня и ворчание.

— Я видел мужчину с оружием! — кричит кто-то еще. Полицейский?

— Я сказал отбой! Далласский полицейский департамент больше не имеет здесь полномочий. — Снова раздаётся какой-то шорох. — ФБР. Ситуация находится под контролем.

Мы с Еллоу обмениваемся взглядами. У нее такие большие и удивленные глаза, но я уверена, что мои дадут ей в этом фору. Здесь присутствует ФБР? Они схватили Освальда еще до того, как он начал стрелять?

— Вы в Далласе! Он находится под моей юрисдикцией. — Это точно говорит полицейский.

— Вы топчетесь на месте моего преступления. Ситуация находится под контролем. Спускайтесь и не говорите никому об этом ни слова. — Голос первого человека звучит спокойно и собранно.

— Но…

— Никаких «но». Внизу собралась целая толпа, и чем меньше они знают, тем лучше. Вы что, хотите устроить массовое столпотворение прямо перед появлением президентского кортежа?

— Нет, но…

— Ситуация находится под контролем. — Раздается шарканье ног и недовольное бормотание. Я закрываю глаза, не понимая, что происходит. — И помни — никому ни слова. Ко мне направляется подкрепление, и как только оно появится, я спущусь к твоей машине, чтобы забрать рапорт.

Раздается еще больше шарканья и ворчания, а я снова перевожу взгляд на Еллоу. Она качает головой и тревожно смотрит на меня. Ей, как и мне, ничего не понятно.

По лестнице опять кто-то идет, но в этот раз стук ботинок становится тише и тише. Далласский полицейский спускается. Я пытаюсь не дышать. ФБР находится на лестничном пролете ниже нас. Они уже обнаружили Освальда. Я не имею никакого понятия, что, черт возьми, происходит, и как мы будем отсюда выбираться.

Но потом… кто-то едва слышимо шепчет.

— Дельта, ты слишком сжал мою руку и перекрыл кровоснабжение.

Дельта. Мой папа.

— Прости, — смеется первый мужчина. Первый мужчина — это Дельта. Он не из ФБР. Он… притворяется.

— Чуть не попались, — говорит другой человек.

Я качаю головой, снова и снова, как будто так смогу вытрясти из нее правду и понять, что происходит. В рапорте Альфы не было ничего подобного. Совсем. Я продолжаю ждать. Ждать какого-нибудь сигнала или намека, что мой отец считает эту миссию санкционированной. Что президент Клинтон одобрил ее и что папа собирается остановить убийство. Правда может открыться в любую секунду.

Так оно и происходит.

— Ты слышишь это? — спрашивает отец. — Кортеж, должно быть, приближается к Дили.

Внизу раздаются аплодисменты и крики толпы.

— Освальд находится на позиции? — интересуется второй мужчина.

Подождите. Нет. Я… это неправильно…

— Должен, — произносит отец.