Андрей Кощиенко - Трени-ян [с иллюстрациями]

— Ну-у… я точно не смотрела… Вроде бы ужинает перед камерой, рассказывая о случившемся с ней за день…

— И всё?! И это кто-то смотрит? Правда?!

— Ещё месяца не прошло, а у неё уже почти полторы тысячи подписчиков.

— … Ну, надо же, кто бы мог подумать, что всё так просто! Я бы тоже смогла так делать… Но мне кажется, что это не красиво, становиться успешной, используя одиноких людей. Им и так не сладко, а тут ещё кто-то их использует…

(пауза. Внезапно громким шёпотом и пригнувшись к столу)

— Смотрите, смотрите! ЮнМи пришла!

— Ага. Как обычно, словно королева, голову держит!

— С её-то сертификатами, ей есть чем гордиться. Только непонятно, почему она никому о них не говорила? Вот я бы всем рассказала!..И на рояле она отлично играет… Когда только успела научиться…

— Смотри-смотри! Опять одна есть села! Да что с ней такое?! Совсем не боится изгоем стать?

— А пойдемте, спросим её об этом?

— Думаешь, стоит?

— Почему нет? Может, у неё что-то не так, раз она одна ест… Вдруг, она о ком-то грустит?

— Так она тебе и скажет!

— Но спросить-то можно…

— Смотри, смотри, сколько она сахара в кофе кладёт! Это же вредно, класть столько сахара! Прыщи будут!

— По её лицу не скажешь, что сахар ей вредит… Вон, какая кожа ровная!

…

Сижу, никого не трогаю. Хотя хочется кого-нить покусать, так жрать хочется. Не выдержав мук голода, дошёл до школьного кафе. Взял стакан кофе с печеньками, сел за столик в уголок, дабы не привлекать внимания. Печеньки здесь невкусные. Пресные. Не как наши. Но я сахару побольше в кофе набухал, для компенсации. Пью сладкий кофе, закусываю невкусными печеньками, ни о чём особо не думаю, смотрю в никуда, мозг расслабляю… Отдыхаю перед заполнением "эмоционального журнала", сил набираюсь. Интересно, а нельзя ли как-нибудь ускорить его заполнение?

— Э… Привет? — неожиданно раздаётся рядом голос.

Отключаюсь от мысленной картинки в своём мозгу, на которой железный робот бешено штемпелюет мой "эмоциональный журнал" здоровенным штампом и возвращаюсь в этот мир. Рядом с моим столиком стоят три улыбающиеся девочки, со стаканчиками кофе в руках и выжидающе смотря на меня. Девчонок я знаю. Учатся на год старше.

— Аньёнхасейо, — вежливо отвечаю я, используя официальное приветствие и изображая кивком поклон.

— Здравствуй. Тебя же ЮнМи зовут, да? Ты нас знаешь?

— Да, Ынха-сонбэ — называю я её по имени, подтверждая, что знаю.

— Хорошо, кивает Ынха и сообщает, — Мы хотим с тобой поговорить.

— Пожалуйста, сонбе, — откидываясь назад на спинку стула, делаю я приглашающий жест левой рукой в сторону свободных мест за моим столом, — я буду рада.

— Спасибо, — вежливо благодарят девчонки и быстренько занимают предложенные места.

Как-то они… подозрительно настроены, — думаю я, замечая непонятное выражение на лице одной из гостьей, — нужно держать ухо востро…

— Ой, тебе нравятся эти печенья? — с милой улыбкой на устах обращается ко мне с вопросом одна из подружек, начиная, как это принято у девушек, разговор чёрт его знает откуда. Из далёкого-далёко.

— Если честно, — отвечаю я, не имея желания играть в "культурные разговоры за столом", — совершенно не нравятся. Но остальные — ещё хуже. Поэтому, я ем эти.

С удовольствием смотрю на их озадаченность. Приятно думать, что я сразу "порвал шаблон" разговора и повел его по своим правилам.

— А мне всегда казалось, что пирожные тут вкусные, — переглянувшись с подругами, удивлённо говорит девушка.

— На вкус и цвет — все фломастеры разные, — не став спорить, соглашаюсь я и киваю.

Собеседницы снова мешкают, видно соображая, при чём тут вкус и фломастеры? Похоже, таких прибауток и них тут нет, есть другие, которых не знаю я. Я пользуюсь своими и поэтому, каждая моя шутка требует обдумывания, поскольку звучит для услышавших её в первый раз.

— Тебе не нравится, как тут готовят? Правда? — удивляется ещё одна девушка.

Если честно, — думаю я, — мне кажется, что местные повара ставят на нас опыты, играя в игру — "интересно, а это они тоже — сожрут?". Но я человек культурный, поэтому, так говорить не стану.

— Я привыкла к другой пище, сонбе, — дипломатично отвечаю я.

— Какой? — тут же следует быстрый вопрос заданный очень заинтересованным тоном.

— У моей мамы свой ресторанчик. Она хорошо готовит.

— А-а, а мы думали, к заграничной… (разочарованно)

— Почему, к заграничной, сонбе? — не понимаю я.

— Ну… (пожимая плечиком)… ты же столько языков знаешь… Мы решили, что ты где-то практиковалась, вот и привыкла к другой пище… Не корейской…

Не корейской? Нужно быть осторожнее с местным патриотизмом…

Молча пожимаю плечами, не говоря ни да, ни нет. Три пары глаз внимательно смотрят на моё лицо, считывая его малейшее мимическое движение. Да, женщины, — это не просто… Им палец в рот не клади. Зазеваешься — по плечо руку оттяпают! Не нужно было их за свой столик пускать. Теперь приходится напрягаться.

Отмалчиваюсь, так ничего не сказав по поводу "не корейской пищи". Пусть сами чего-нибудь придумают.

— ЮнМи, а почему ты всегда ешь одна? — после порядочного молчания задают мне другой вопрос, — это из-за того, что тебе не нравится еда? Или… Может, ещё из-за чего-то? Может, ты переживаешь из-за чего-то?

И так участливо смотрят в глаза. Ну, девки, ну дают! Щас прямо всё так и расскажу!

— Я так тренируюсь, — отвечаю я, — готовлюсь к жизни звезды эстрады.

— Тренируешься? — не понимает та, — Как же ты это делаешь?

— Сонбе, вы ведь видели звёздное небо? — отвечаю я вопросом на вопрос.

Да, — без слов кивает та в ответ.

— Разве звёзды на нём висят кучками? — спрашиваю я.

Сонбе задумывается, припоминая.

— Даже если нам видно несколько звёзд рядом, — прихожу я ей на помощь, — то это только иллюзия. Любой астроном вам скажет, что на самом деле, между звёздами миллиарды миллиардов километров. Удел звезды — одиночество. Звезда может быть только одна.

— Настоящая звезда, — делаю я оговорку, пока девочки думают над этой концепцией, — Поэтому, я тренируюсь быть одной. Я считаю, что это может мне пригодится в будущем и это более правильная тренировка, чем заполнение всяких журналов впечатлениями об уже забытых под вечер эмоциях. Журнал не научит быть одной, а поедание пищи в одиночестве — очень даже.

— Разве люди так делают? — не задумываясь, сразу после моих слов говорит мне одна из девушек, — Разве можно отказываться от дружбы, от любви?

— Звёзды — не люди, — лаконично поясняю я.

После прозвучавших слов, за столом возникает неудобное молчание. Сидим, молчим. А о чём ту говорить? На лицо несовпадение жизненных концепций… Почему-то вспоминается мамин борщ. Да, сейчас бы домой, маминого борщичка бы поесть… Эх-хх… Зачем я здесь? И что есть — жизнь?