Сергей Чекоданов - Гроза 3

Жаль только, что такие коробки всего лишь проходили испытания, а на серийных машинах в заводских цехах пристраивали сетчатые экраны, гарантированно спасавшие от немецких фаустпатронов, и с некоторой оговоркой от выстрелов родного РПГ.

На сто тридцать третьем танке командира третьей роты лейтенанта Банева были наварены траки, eлочкой внахлeст вдоль бортов. На башне же кроватная сетка в два слоя. Такую защиту велел изготовить ещe старший лейтенант Игнатов. На больших расстояниях она спасала даже от выстрелов РПГ, а не подпускать противника вплотную входило в обязанности мотострелков и экипажей машин поддержки бронетехники. В штат роты входили две «мясорубки» с шестиствольными пулемeтами и один лeгкий танк с автоматической двадцатимиллиметровой пушкой, предназначенный для тех же целей.

Заслуга всe того же Игнатова. Пока остальные командиры рот чесали затылки в раздумьях, нужны ли в подразделении бронемашины другого типа, бывший командир роты выпросил их все для испытаний. Не прогадал. Ни одного танка от действий гранатомeтчиков рота не потеряла. Спустя пару недель вновь прибывшие машины этого типа распределяли уже с шумом и криком по жребию. Сомневающихся в эффективности их применения к тому времени не было.

В училище им показывали ещe одну новинку - боевую машину пехоты. Тот же лeгкий танк, совмещeнный с бронетранспортeром. Спорили о еe необходимости до хрипоты. Противники упирали на недостатки, сторонники выпячивали достоинства.

Противники резонно указывали на слабую броню, бесполезную в столкновениях с танками пушку малого калибра в двадцать миллиметров, на то, что десанта она берeт меньше чем БТР.

Сторонники доказывали, что если не гнать БМП по-глупому на противотанковые батареи, как было в начале войны с лeгкими Т-26, то эти недостатки достоинствами станут. Какой танк сможет восемь человек десанта с собой взять? И не на броне, открытой всем ветрам и прочим капризам погоды, а внутри корпуса. Калибр у пушки не позволяет с танками бороться? Забрось внутрь машины пару гранатомeтов, вот и противотанковое средство с собой. Десантников в два раза меньше, чем в бронетранспортeре? Зато пушка есть, а ещe спаренный с ней пулемeт, а у БТРа только пулемeт.

В конце концов, самые разумные предложили у пехтуры спросить, что для неe лучше - бежать за танком, или в нeм, то есть в БМП, ехать?

Как узнал Володька после приезда, первые эшелоны с этими машинами в армию генерала Катукова пришли ещe в начале апреля. Только распределили их по механизированным корпусам армии. Посчитали, что там они нужнее.

Впрочем, всe чаще раздаются голоса, что нужно корпуса армии переформировать. В танковый корпус добавить мотопехоты, а в механизированных корпусах увеличить количество танков, приведя их, таким образом, к единому штатному расписанию. Первые попытки это сделать предпринимались ещe в начале года, но передышка между боями тогда оказалась слишком короткой. Не получится и сейчас. Разве что после взятия Берлина.

В училище всех мучил вопрос - закончится ли война после захвата вражеской столицы. Люди далeкие от фронта считали, что так, скорее всего, и будет. Офицеры фронтовых частей, знакомые с противником не из бодрых репортажей радио и газет, а из собственного опыта, придерживались мнения, что одним Берлином не ограничится. Нужно дойти не только до Эльбы, а хотя бы до Везера, чтобы противник захотел садиться за стол переговоров. А пожелает ли наше командование заключать мир? Так что воевать ещe не одну неделю, как мнится некоторым в далeком тылу, и даже не один месяц, как бахвалится радист его экипажа Михеев, а скорее всего не менее полугода, в чeм уверен и сам лейтенант Банев, и его друг старшина Данилов, и другие осторожные в оценках офицеры и солдаты их батальона.

Как всe-таки быстро привыкли к новым званиям. Ещe полгода не прошло после указа о введении звания офицер, а уже и «Офицерский вальс» появился. «И лежит у меня на погоне незнакомая ваша рука», - напел Володька строку песни, которую часто ставили на танцплощадке «Дома офицеров». Девушки просто млели от этих слов, поглаживая пока ещe не офицерские, а курсантские погоны.

И была среди них одна студентка медицинского института по имени Настя.

Володька вздохнул, вспоминая голубые глаза, вздeрнутый носик, яркие губки бантиком на красивом лице, обрамлeнном светлыми волосами. Хотя... Ничего и не было, кроме нескольких танцев, да одного шутливого поцелуя в щeку, когда он всe-таки напросился проводить еe до дому. Даже фотографии нет, которой можно было бы похвастаться перед друзьями. Настя в день их последней встречи всe отшучивалась, да через предложение вспоминала Ванду, про которую прочитала в той злополучной статье из Огонька. Марек Сосновский проболтался, что Володька и есть тот самый знаменитый старшина Банев. Глаза Настиных подруг при этом известии загорелись огоньком интереса, а вот у самой Насти погасли. «В заповеднике не охочусь!» - шутила она, когда курсант Банев попытался разузнать причины охлаждения их отношений.

Володька вздохнул. «Заповедник имени Ванды...» А как же еe фамилия?

Теперь лейтенант Банев рассмеялся. Жених называется. Фамилию невесты не знает. Да и какой жених? Детская влюблeнность, закончившаяся так же быстро, как и началась. Если бы не Михеев с его длинным языком, давно позабылись бы и взгляды Ванды, и еe лицо.

Володька покосился на карман, в котором ждало своего часа письмо «прекрасной полячки». Выкинуть что ли? Или отдать тому же Михееву, пусть отдувается за свою болтливость.

- Командир, комбат на связи. - Из соседнего люка, оттеснив Сергеева, высунулся заряжающий Сорокин. - Спрашивает, когда будем.

- Сейчас будем. - Ответил Володька. - Почти добрались.

Что же там произошло, что Игнатов вышел на связь? Ведь обо всeм договорились. Не стоит забывать и о жeстком запрете на переговоры открытым текстом, действующим в армии с начала этого года. Танкисты вспоминали анекдот о том, что детей вначале учат ходить и говорить, а потом требуют, чтобы они сидели и молчали. С радиосвязью то же самое. В начале войны приучали пользоваться рациями, а теперь приучают молчать в эти же рации.

Немцы тоже молчат. Знают, что в ответ на излишнюю болтовню заявляются штурмовики, и тогда решившиеся на долгий разговор по рации клянут свою болтливую глупость. Если, конечно, живыми останутся.

Оберлейтенант храбрый человек, раз не побоялся авианалeта. Или дурной. На войне, очень часто, это одно и то же.

Интересно, а самого лейтенанта Банева куда нужно отнести? К храбрым или дурным?

- Да, что ж мне теперь разорваться что ли? - Пробормотал Володька, вспоминая любимый анекдот капитана Косых про обезьяну, выбиравшую себе место или среди умных, или среди красивых.