Борис Сапожников - Наука побеждать. Авантюра.

ВИЛЬГЕЛЬМ III: Вы ошибаетесь, венценосный брат. Быть может, Пруссия и не столь большая страна, как Франция или ваша родина, Россия. Однако армия у неё весьма и весьма сильна. Также нас поддержат герцогства Рейнской конфедерации, а вместе с ними, наша армия не уступит по численности и силе вашим.

АЛЕКСАНДР I: Не стоит забывать о Священной Римской империи. Эта страна может доставить всем нам весьма много проблем. Особенно если вступит в союз с Британией.

БОНАПАРТ: Этого просто не может быть. Цесарцы не уступят в католическом фанатизме испанцам. Они никогда не вступят в союз с британцами, которых считают еретиками, предавшими веру и Папу, ради разврата.

АЛЕКСАНДР I: Однако даже, если Священная Римская империя вмешается в войну третьей стороной, это весьма осложнит положение в Европе, ввергнув её в тотальную войну.

БОНАПАРТ: Значит, надо отправить в Рим послов, дабы они до мая следующего года, узнали каковы планы Империи на случай войны в Европе. Думаю, люди из вашего посольского корпуса, герр Вильгельм, справятся с этим лучше всего.

ВИЛЬГЕЛЬМ III: Да, да. Я мобилизую для этого лучших людей посольской палаты.

БОНАПАРТ: Ну что же, господа. Осталось только определить точную дату начала десанта.

АЛЕКСАНДР I: Об этом говорить ещё слишком рано. Мы ещё не сформировали армии и флоты, которые должны быть переброшены в Кале и Дюнкерк. Думаю, того, что мы определились с месяцем вполне достаточно. Точную дату можно будет определить уже весной следующего года.

- Uno, dos! - неслось над плацем, по которому шагали ополченцы. - Zurdo! Diestra!

Барабанщики отбивали ритм, флейтщики выдували мелодию, надрывали унтера.

- Parar! - кричат они и две взводных "коробки" замирают на месте. - Al hombro, mar! - И солдаты вскидывают мушкеты к плечу. - Apuntar! - И прекращается даже мелкое подрагивание стволов. - Fuego! - Слитный щелчок ста двадцати курков кажется единым звуком.

- Perfectamente! - сказал я. И уже через Диего продолжил: - Гораздо лучше, чем когда я пришёл. Начинаем стрелковые упражнения.

- Cargar! - командуют унтера.

Звенят шомпола, сыпется порох, катятся в мушкетные стволы свинцовые пули. Мне пришлось попрепираться с упрямым тыловиком, никак не желавшим выдавать дополнительные патроны для моих солдат. В итоге я, как патроны к пистолету, попросту купил, для чего заложил половину будущего месячного жалования. Тыловик остался этим весьма доволен.

- Fuego! - снова командуют унтера, и воздух рвут три слитных залпа шеренг. Пули пробивают уже и без того издырявленные мишени.

За прошедшие недели мне удалось сделать из ополченцев настоящих солдат. Паладины всё же вбили в них азы строевой и боевой подготовки, хоть и за непристойно долгий срок. Так что остальное мне пришлось делать в весьма сжатые сроки. И я подавал им пример во всём, как поступали, к сожалению, далеко не многие офицеры в русской армии. Я шагал вместе с солдатами в многоверстных марш-бросках вокруг стен Уэльвы, под смешки караульных французского гарнизона, глазевших на нас сверху вниз. Не уходил в тень во время долгих стрелковых упражнений на сорокоградусной жаре. Командовал одним взводом во время тренировочных штыковых атак против второго, который вёл тот самый темпераментный унтер по имени Альдонсо и по прозвищу, конечно же, Дон Кихот. Я первым выходил на плац в предрассветных сумерках и последним уходил с него после заката. За что и получил от солдат негласное прозвище "ruso de hierro", что значит "железный русский", и мне весьма льстило.

- Диего, - обратился я к своего адъютанту-переводчику, - беги к артиллеристам и раздобудь мне пушку с расчётом и пороха на два десятка выстрелов. Что хочешь говори и делай, - добавил я, - но к вечеру пушка должна быть у меня, ясно?

- Ясно, - кивнул Диего, явно опешивший от такого приказа. - Но позвольте спросить...

- На поле боя, - перебил его я, - будет твориться кромешный ад. К мушкетным выстрелам мои люди привыкли, а вот пушечные залпы будут их пугать поначалу. Это нормально. Но я не хочу из-за этого терять людей. Теперь всё ясно?

- Так точно, - козырнул Диего. - Разрешите удалиться.

- Ступай, - махнул я, оборачиваясь к плацу, где продолжали дырявить мишени мои люди.

Я верно выбрал человека для подобного поручения. Не прошло и двух часов, как на плац выехал запряжённый двумя лошадьми передок с лёгкой пушкой. На нём устроились несколько бомбардиров во французских мундирах и кучер, а также Диего.

- Господин лейтенант, - обратился он ко мне, спрыгивая с передка, - пушка по вашему приказу доставлена.

- За каким чёртом мы вам понадобились? - фамильярно обратился ко мне старший бомбардир. Как и всякий солдат действующей армии, он свысока глядел на ополченцев, а так как мундир на мне был и вовсе ему, похоже, неизвестный, унтер окончательно распоясался.

- Смирно! - рявкнул я ему в лицо и бывалый служака, тут же вытянулся. - Как разговариваете с офицером?!

- Прошу прощения, господин офицер! - согласно уставу поедая глазами начальство, ответил старший бомбардир. - Разрешите готовить орудие к холостой стрельбе?!

- Готовьте, бомбардир, - распорядился я. - И, кстати, моё звание во французской армии - лейтенант.

- Понял, господин лейтенант, - кивнул тот и, срывая зло от невольной промашки, заорал на своих подчинённых: - Чего расселись, увальни?! Работать, канальи! Отцепляй орудие! Разгружай вьючную лошадь!

За передком шла лошадь, нагруженная продолговатыми мешками с порохом, какими заряжают пушки. Бомбардиры сноровисто взялись за работу и уже спустя несколько минут орудие было готово к стрельбе.

- Ставьте орудие за рядами моих солдат, - приказал я, - и ведите непрерывную стрельбу пока те будут выполнять строевые упражнения.

- Есть! - снова вытянулся по стойке "смирно" старший бомбардир и, отвернувшись, принялся отдавать распоряжение, перемежая их отборными ругательствами.

Во время первого выстрела большая часть солдат сбилась с ритма, барабаны и флейты замолчали, кое-кто даже не удержал мушкет. И тут же на них заорали унтера, отпуская самым нерасторопным оплеухи и зуботычины щедрой рукой. Второй выстрел, хоть и застал солдат врасплох, но музыканты уже не замолчали, и бойцам было легче держать ритм строевого шага. На последовавшие за ним выстрелы они реагировали всё меньше и меньше. К первому десятку и вовсе перестав сбиваться с шага.

- Прекратить огонь! - скомандовал я бомбардирам, успевшим изрядно умориться, возясь с орудием на испанской жаре. - Отдыхаем до заката!

- Мы можем быть свободны, господин лейтенант? - с надеждой спросил у меня старший, как и весь расчет, он сразу же расстался с мундиром и теперь щеголял замаранной порохом нижней рубахой.