Александр Михайловский - Вся власть советам

Мне вспомнился вдруг бой в Корейском проливе, когда, идя на выручку 1-й Тихоокеанской эскадре, героически погиб броненосный крейсер «Рюрик», а я на «России» получил восемнадцать осколков в ногу от разорвавшегося японского снаряда. И вот теперь я только и могу, что прыгать на одной ноге, грозить врагу палкой и клясть свою беспомощность.

Да, сегодняшний бой совсем не похож на тот, в котором я участвовал первого августа 1904 года. Тогда, пользуясь своим техническим превосходством и неприспособленностью наших кораблей к линейным сражениям, враги расстреливали нас, как в тире. Зато сегодня наши артиллеристы в пух и прах разнесли хваленых и заносчивых британских лаймиз, влезших в детскую, по сути, ловушку. Все же остальное сделали комендоры с «Чесмы» и «Моонзунда», дальномеры наших потомков, двенадцатидюймовые фугасы и заранее пристрелянный фарватер. Урок всем: против даже устаревших тридцатипятикалиберных двенадцатидюймовых орудий броненосные крейсера не такие уж и броненосные. «Моонзунд» делал с «Бервиком» все, что хотел. Если бы «Ланкастер» не вылез на то минное поле, то я уверен, что он точно так же был бы расстрелян на фарватере. Неравенство в классе, знаете ли, было подавляющим.

Вслед за великим Суворовым мне хотелось воскликнуть: «Жаль, что я не был при Корфу хотя бы мичманом!»

Правда, сражение было не при острове Корфу, а у безвестного острова Екатерининский, но сути это никак не меняет.

Хорошо показал себя и штрафной контр-адмирал Кетлинский. Ох, не зря мои коллеги из будущего уговорили дать ему шанс. Потери его батареи были велики, но своим дерзким обстрелом она выполнила свою главную задачу. Сейчас тяжело раненного адмирала, вместе с еще тремя почти безнадежными матросами, отправили на вертолете — летательной машине потомков — в их плавучий госпиталь. Если где-то и можно спасти ему жизнь, так только там.

Теперь мне, изнывающему от вынужденного безделья, оставалось только ждать — может, и для меня как для разведчика тоже найдется работа. Надежда на это была. На том самом месте, где «Дредноут» пошел ко дну, находились быстроходные катера с «Североморска» и кружился их летательный аппарат. По рации в штаб флотилии доложили, что на месте утопления «Дредноута» было поднято из воды несколько британцев. И как минимум один из них был не простым матросом или даже рядовым офицером. Со мной с «Североморска» связался их особист, капитан третьего ранга Василий Петрович Семенов, и сообщил, что один из выловленных в воде британцев должен наверняка меня заинтересовать.

— Алексей Константинович, — весело сказал он мне по радио, — вас ждет встреча с одним старым знакомым. Только вот мне почему-то кажется, что он вряд ли будет рад ей. Впрочем, давайте, подъезжайте в штаб. И пригласите с собой товарища Рыбина. Думаю, что и ему будет крайне интересно и полезно поприсутствовать при этой занимательной беседе.

С помощью Антона Рыбина я допрыгал до дежурной пролетки, стоявшей у здания контрразведки, и мы, под отдаленный грохот канонады, потрусили на двух заморенных лошадках в сторону штаба. Там нас уже ждали. Капитан третьего ранга Семенов, сияя, как начищенный пятак, встретил нас обоих прямо у крыльца и с ходу ошарашил заявлением о том, что один из выловленных британцев оказался резидентом Directorate of Military Intelligence Section 6, или, как его чаще называют, МИ-6 — британской разведки. Имя же его Василий Петрович пока оставил в секрете, сказав, что это будет для нас всех сюрпризом.

Опираясь на трость, я с трудом доковылял до второго этажа по деревянной скрипучей лестнице. Перед тем как зайти в кабинет, Семенов еще раз подмигнул нам.

Заинтригованный, я вошел в помещение, где шел допрос. Стулья хозяин кабинета установил так, что мы оказались за спиной арестованного, сидевшего перед массивным конторским столом.

— Итак, вы продолжаете утверждать, — обратился Семенов по-английски к задержанному, — что вы обычный коммерсант и занимаетесь поставками оружия и военного снаряжения из Северо-Американских Соединенных Штатов в Россию?

— Именно так, господин офицер, — не задумываясь ответил арестант, — я закупал для нужд Российской армии оборудование и снаряжение, в первую очередь — для авиачастей. Ведь я давно сам увлекаюсь авиацией и даже имел честь быть членом Санкт-Петербургского летного клуба. Никаких других целей у меня в России не было. А на британском линкоре я оказался лишь благодаря моим знакомствам с сэром Генри Фрэнсисом Оливером. Я не раз оказывал ему финансовые услуги. Ведь война войной, а коммерция — коммерцией…

Тут я вспомнил, где я слышал этот голос. Вот те раз! Интересная птичка залетела в наши северные края…

— Шолом, господин Розенблюм! — сказал я. — Давненько мы с вами не виделись. А вы все продолжаете делать свой гешефт на войне?

Задержанный обернулся. Его лицо с залысинами, густыми черными бровями и пухлыми губами от удивления вытянулось.

— Господин Петров! Алексей Константинович! — воскликнул он на русском языке с характерным одесским акцентом. — Сколько лет, сколько зим! Только я давно уже не Соломон Розенблюм, а Сидней Рейли, подданный его величества короля Британии Георга Пятого.

— Ах да, — ответил я, — совсем забыл, что в Санкт-Петербурге, в вашу бытность помощником военно-морского атташе Великобритании, вы были уже мистером Рейли. Вы взяли фамилию своей жены, ирландки Маргарет Рейли.

— У мистера Рейли богатая биография, — вмешался в нашу милую светскую беседу капитан третьего ранга Семенов. — С молодости его как магнитом тянуло к авантюрным приключениям. В возрасте девятнадцати лет он отправился из Одессы на английском корабле в экспедицию в Бразилию. Оттуда он вернулся не в родной город «у самого синего моря», а в хмурый и дождливый Лондон. Там Соломон сменил свое библейское имя на Сидней. Ну, и фамилию заодно. Тогда же он начал работать на английскую разведку. Причем против своей бывшей родины, к которой, как утверждают злые языки, он питает лютую ненависть. В одна тысяча восемьсот девяносто седьмом году мистер Рейли работал в английском посольстве в Санкт-Петербурге. Жаль, Алексей Константинович, что во время вашей службы на Тихом океане вам не довелось побывать в Порт-Артуре. А то бы вы познакомились там с господином Рейли, в период его работы там в одна тысяча девятьсот третьем году в качестве представителя одной из компаний, занимающихся торговлей лесом. Господин Рейли вошел в доверие командования русских войск и добыл план укреплений, который продал японцам, тогдашним союзникам Британии.

Я посмотрел на лицо шпиона. Он чувствовал себя весьма неуютно, но старался держать себя как истинный британец, сохраняя, как говорят на берегах Туманного Альбиона, «твердую верхнюю губу».