Виктор Зайцев - Прикамская попытка - 2

Одетый в непонятную яркую хламиду, мужик гренадёрского роста с дубиной стоял у шлагбаума, выкрикивая всем проезжающим.

— По праву Соловья-разбойника взимаем пошлину за проезд по земле князя Соловьёва-Бельского. С каждого конного — рубль, с повозки — три рубля, с пеших — гривенник.

Сумма меня шокировала, для обычных путников вовсе неподъёмная. Даже пешему уплатить гривенник практически невозможно, на такие деньги можно две недели безбедно прожить, да в трактире обедать трижды в день. Судя по многочисленным следам разворота повозок, желающих проезжать через владения Соловья-разбойника не было. Для нас уплатить этот сбор не составляло труда, серебро в кармане звенело. Однако, расспросив глашатая, мы поняли, что рискуем потерять не меньше дня, а то и двух на объезде владений Соловьёва-Бельского. Двадцать шесть рублей при таком раскладе выглядели достойной платой за экономию двух дней пути. Уплатив положенную пошлину, я поинтересовался у гайдуков, так называли себя холопы князя.

— Далеко ли до имения князя, пошлите человека узнать, примет ли он заводчика Быстрова Андрея и княгиню Морозову?

Ряженые разбойники радостно подхватились, один отправился на коне по накатанной дорожке к северу от тракта. Остальные с надеждой собирались, не сомневаясь, что хозяин пригласит нас в гости, так им надоело торчать на тракте. Ждать пришлось недолго, князь пригласил меня посетить его имение, в паре вёрст от московской дороги. Туда мы отправились всем табором, наши парни удивлённо рассматривали классический европейский сад, с фонтанами и скульптурами Амуров и Психей, окружавший господский дом. Само здание также соответствовало всем требованиям классицизма, на мой непритязательный вкус, конечно. Геометрически прямые заросли аккуратно постриженных кустов, три фонтана, идеально круглые клумбы с отцветающими тюльпанами, аккуратно скошенные газоны. Посыпанная светлым песком дорожка вывела нас к мраморному крыльцу в окружении великолепных колонн. Два десятка слуг в красных ливреях встречали нас у входа. Разобравшись с управляющим по размещению моих парней и скарба, мы с Марией Алексеевной отправился приветствовать нашего хозяина-оригинала.

Не праздное любопытство привело меня к князю в гости, а стремление завести связи среди богатых оригиналов. Судя по рассказам и тому, что встретилось в пути, в России чудаков среди богатых дворян было не меньше, чем в Англии. Как раз такие знакомства меня очень интересовали, в первую очередь, как щедрые покупатели наших новинок — ружей, телефонов, револьверов, фургонов, наконец. С другой стороны, подобные чудаки вполне могли помочь нам в установлении неформальных и долгосрочных дружеских отношений. Потому, встретив в приёмной зале своего ровесника, одетого в потёртый офицерский мундир, вздохнул с облегчением. С первого взгляда наш хозяин производил впечатление вменяемого скучающего помещика, было бы хуже встретить здесь выжившего из ума старика.

— Павел Петрович Соколов-Бельский, — представился хозяин, наклонив голову в коротком поклоне, — поручик от артиллерии в отставке.

— Андрей Викторов Быстров, совладелец оружейного завода и неисправимый прожектёр, — ответил аналогичным поклоном я, добавив для ясности, — везу свои изделия в столицу, рад предложить Вашему превосходительству небольшое развлечение. Это — княгиня Мария Алексеевна Морозова, путешествует вместе со мной до столицы.

— Где Ваши заводы, сударь, — загорелся интерес в глазах отставного поручика, — кроме Тульских, я и не слыхал о подобных производствах.

— В Прикамье, за Сарапулом, если помните такой уездный городок, — продолжил я беседу не акцентируя внимание на своих новинках.

Разговор постепенно перешёл на трудности пути, прочие стандартные фразы о погоде. Я вежливо внимал рассказам Павла Петровича, коротко отвечал на вопросы и делал всё, чтобы понравиться помещику. Мария Алексеевна поддержала разговор, быстро нашла общих знакомых с князем. Так, что, через пять минут они с удовольствием вспоминали родных и знакомых, пересказывая сплетни. Впрочем, разговор недолго оставался сухим, не прошло и получаса, как нас пригласили в гостиную, вполне соответствующую стилю поместья. Навощённый паркет блестел, в широкие окна поступало достаточно света, чтобы большая зала показалась во всей красе. Богатые гобелены со сценами охоты висели на оббитых шёлком стенах, у английского камина стояли кресла с небольшим столиком. В углу на подобном столе разложили целый набор курительных трубок с длинными мундштуками. Стол был небольшой, метров пять длины, с десятком стульев, напомнивших мне изделия мастера Гамбса из телефильма 'Двенадцать стульев'.

Помещичий обед, вопреки описаниям различных авторов, оказался весьма рациональным и простым — бульон с гренками, жаркое из домашнего гуся с яблоками, солёные рыжики, маринованные опята, мочёная брусника, чёрный кофе. За столом оказались, кроме нас, жена хозяина, две дочери, девицы на выданье, и семилетний сын с гувернёром. В честь приезда гостей выставили на стол несколько бутылок лёгкого вина, французского производства, естественно. Крым ещё находился 'за границей'. Я внимательно следил за разговором, не перебивал Павла Петровича, но не давал ему надолго замолкнуть. Вставил пару фраз на английском и немецком языках, намекнув, что не лаптем щи хлебаю. Исчерпав стандартные темы, мы незаметно для хозяина перешли к обсуждению бунтовщика Пугачёва. Совершенно по теме разговора я упомянул, что сталкивался с его отрядами, один удалось разгромить. Словно не желая продолжать разговор на эту тему, демонстративно и неловко перевёл беседу в другое русло.

Закончив обед, хозяин предложил выкурить по трубочке, пришлось согласиться, в молодости я курил лет семь и не испытывал боязни перед таким 'пороком'. Выбрал себе трубку с самым коротким мундштуком и закурил, табак действительно оказался английским, мягким ароматизированным сортом. Павел Петрович со скрытым ожиданием наблюдал за моей реакцией, весьма обрадовался моей искренней похвале табака, стоившего довольно дорого. Особенно его порадовало моё упоминание, что не пробовал такого табака несколько лет.

— И не попробуете, милостивый государь, смею заверить, этот табачок привозят из заморских провинций, из Виргинии.

— То-то мне аромат знакомым показался, — не удержался я от воспоминания, как в начале девяностых привозили контрабандные сигареты настоящего вирджинского табака. — Да, лет десять точно не курил американского табака. Благодарю за доставленное удовольствие, Павел Петрович. Теперь мой черёд Вас развлекать, позволите показать несколько оригинальных устройств?