Виктор Зайцев - Прикамская попытка - 2

Дом нашего компаньона ещё не достроили, Акинфий Кузьмич жил во дворе трёхэтажного кирпичного строения, в деревянном флигеле. Тут всё оказалось по-простому, родной человек, никакого привратника, знакомые приказчики. Пока накрывали на стол, Лушников, не сдерживая радости от встречи, спешил вывалить нам все новости столичной жизни, одна приятнее другой. Стараниями Никиты правительство приняло решение вооружить два полка солдат нашими ружьями, военное ведомство заключило контракт на закупку десяти тысяч ружей системы 'Луша'. Часть суммы выплачена авансом, так, что завод работает на полную катушку, расширяя производство. Подарочные варианты ружей стали популярны среди знати, приближённой ко двору императрицы. Дворяне и военные, купцы и заводчики, уже записываются на август месяц в ожидании своих заказов. Кузьмич пообещал, что наши ружья раскупят за пару дней, даже нет смысла развозить их по лавкам, достаточно сообщить, что они появились, нужным людям. Он тут же взял на себя хлопоты по реализации оружия и припасов.

Удивил его наш рассказ о княгине Морозовой, с просьбой снять для неё квартиру. Тут же дворовые мальчишки отправились проверить возможные адреса, Лушников остался прежним, ничего не откладывал в долгий ящик. Оказывается, за зиму, слякотную и сырую, как обычно в Петербурге, Володин тесть развернул производство сапог, галош и прорезиненных плащей. Да не просто развернул, а стал единственным производителем этой востребованной продукции. Опытный купец сначала заказал огромные партии каучука, через своих представителей в Голландии скупил все запасы этого сырья. Заключил несколько контрактов на поставку каучука прямо из Южной Америки в Петербург. Только после этого пустил в продажу непромокаемую продукцию. Никита не стал заниматься этим делом, хлопот у него хватало с оружием, но патент на резину зарегистрировал и спрятал в свой личный сейф, чтобы не украли. Обувь из резины выходила дорогая, но, здоровье дороже, тем более, для столичных жителей. В отличие от консервативной провинции, столица всегда была падка на модные новинки.

Акинфий Кузьмич делал всё, чтобы его продукция стала модной, и добился своего. Теперь резиновая обувь приносила ежемесячный доход до десяти тысяч рублей. Опытный торговец, Лушников понимал, что надо спешить, пока секрет производства резины не известен никому. Завод его резиновых изделий и мастеров, занимавшихся вулканизацией каучука, охраняли, как зеницу ока. С этой стороны несколько лет сохранения позиций монополиста были ему гарантированы. Чтобы не потерять клиентуру в случае перерыва поставок каучука, наш компаньон уже подумывал о снаряжении собственного корабля в Южную Америку, закупать там сырьё напрямую. Провёл несколько переговоров с капитанами голландских кораблей, пока безрезультатно. Но, зная его напористость, мы не сомневались, летом хотя бы один корабль обязательно отправится за каучуком для нашего компаньона. Я сразу взял быка за рога, договорившись с Лушниковым о производстве изолированного медного провода из привезённых нами запасов. Принцип изоляции резиновый монополист понял быстро, пообещав забрать наши запасы медной проволоки рано утром. Тогда же его люди отвезут меня и Марию Алексеевну к портным, порядочные костюмы были нам необходимы, хотя бы для визита к Екатерине Дашковой.

Так и потекла наша столичная жизнь, пока шили приличные костюмы, я повидался с Никитой, рассказал ему о наших планах, отдал в патентное бюро заявку на телефон, револьвер, патрон, и многие прочие мелочи. Друг меня порадовал ростом доходов ружейного завода, наши патенты успешно зарегистрировали в Англии и Голландии. Вместе мы подумали, как устроить экспедицию двух-трёх кораблей из Питера на Дальний Восток. К сожалению, никакие деньги не могли гарантировать успех плаванья, русские капитаны не добирались даже до мыса Доброй Надежды, что уж говорить о Дальнем Востоке. Проконсультировавшись со специалистами, мы узнали, что в России нет морских карт Индийского океана и его побережья, не говоря уже о Тихом океане. Северная часть Атлантики была относительно изучена, не более того. Грустно нам стало от такой запущенности, придётся все планы строить на покорении Сибирских просторов.

День за днём столичная жизнь начинала меня привлекать, открывая свои неожиданные черты. В отличие от консервативной Москвы, напоминающей большую Казань или Нижний Новгород, Санкт-Петербург жил быстрее. Скорее всего, из-за обилия иностранцев и статуса морского порта. Увеселительных заведений здесь было на порядок больше московских, все дома и дворцы подчёркнуто европейского типа никак не напоминали о старой Руси, в отличие от московских теремов. Офицеры и рядовые из дворян жили будущим, многие раньше воевали с турками или ждали отправки на места боевых действий. Ожидание опасности, как и воспоминания пережитых сражений, не способствовали размеренной патриархальности. Молодёжь жила на широкую ногу, устраивая пышные пирушки, нередко заканчивавшиеся драками. Быстро знакомились, дружили и так же легко расставались, желая удачи друг другу. Со своими ребятами я нередко обходил центральные кабачки, где нас быстро запомнили щедрыми клиентами. Мой опыт легко выделял из гуляк обыкновенных пьяниц и жуликов, помогая знакомить ребят с относительно нормальными офицерами.

За неполную неделю мы с Поповым и Петуховым трижды побывали в трактирных потасовках, создав среди завсегдатаев имидж опасных драчунов. Я активно знакомился с офицерами и гражданскими дворянами, купцами и чиновниками. Не только в ресторациях, но и на улицах, в присутственных местах. Стараясь создать у своих воспитанников полную картину жизни в столице, наряду с ресторанами и дворцами, показал частные фабрики и заводы. Ребята, насмотревшись на полутёмные подвалы, где в духоте и грязи трудились подростки, спрашивали о заработной плате, норме выработки и длине рабочего дня, возмущались, забыв о дворцах столицы. Они получили наглядное сравнение условий труда в Таракановке и начали понимать, на чьём труде и поте построено великолепие Санкт-Петербурга. Вечерами мы обсуждали всё увиденное, записывали имена новых знакомых с краткой характеристикой и словесным портретом. Я не забывал проводить 'политинформации' об унизительности и отсталости рабского труда, о необходимости создавать нормальные заводы, с механизацией и достойной оплатой работы. В своих гуляниях по столице я невольно пытался встретить знакомых 'исторических' личностей. Увы, вероятность их встречи оказалась сравнима со случайным знакомством с Высоцким в восьмидесятом году на Арбате в Москве, то есть к нулю.

Несмотря на трудности доставки боеприпасов из Прикамья, Никита согласился, что производить порох и капсюли для наших ружей в столице нельзя. Рецепт не просто украдут, сами мастера продадут или пропьют. Тем более, что военное ведомство не совсем понимало необходимость больших запасов патронов для солдат. Пока все заказы шли в комплекте двадцати патронов на одно ружьё, для такой поставки привезённых нами запасов хватит надолго, как минимум до разгрома Пугачёва. Под производство телефонов через Никиту я купил небольшой участок на Васильевском острове, за строительством обещал присмотреть Лушников, опыт постройки собственного дома ему пригодится. Там мы планировали устроить представительство Прикамского завода, разместить склады и оборудовать основную нашу базу в столице. Способную выдержать штурм не только разбойников, но и правительственных войск. Кто его знает, как оно было (будет) при Павле Первом или во время его свержения. Лучше уплыть на паровом катере, уничтожив все секреты, чем попасть в подвалы Тайной экспедиции с мрачными перспективами.