Александр Кузнецов - Сержантиха

Я не хочу больше жить. К чёрту. Лучше прыгнуть в окно. С трудом я опустил ноги на пол. Сбросил все эту подводящую систему жизнеобеспечения. Попытался встать. К моему удивлению, получилось. Голова хоть и кружилась, но и в пределах нормы, да и тело слушалось. А мы по стеночке, по стеночке… А когда-то мне, можно теперь сказать – в прошлой жизни, таким образом приходилось до туалета добираться. Точнее, нам – мне и Лёльке. Шажок, ещё один. Лёлечка, миленькая, подожди немного. Скоро мы опять с тобой увидимся. Очень плохо мне без тебя. Прости меня, Господи, прости. Нет сил такую муку терпеть. Шесть шагов до встречи осталось, пять, уф-ф, четыре… Передохну немного и опять вперёд. По сантиметрику, по миллиметрику к окну. А за ним Ирий, то место, где встречаются души всех воинов, положивших живот за други своя. Нечестно так, несправедливо… Лёлька, моя Лёлька навечно осталась под дубом лежать, а я здесь. Неожиданно дверь в палату открылась и пухленькая медсестра увидев меня, прижавшегося к стене, выпучила глаза и закричала суматошно, будто увидела перед собой самого Вия.

– Сергей Серге-е-е-е–вич! Сергее-е-е-е-й Се-е-е-р-р-и-ич! Наш коматозник очнулся! Уже у стеночки стоит! Сам к стеночке встал! За стеночку держится!

Немного погодя в коридоре раздался топот и в палату ворвалось сразу целая толпа врачей. Увидев меня, они тоже от удивления раскрыли рты. Да, что это в самом деле здесь происходит! Словно на диковинного зверя смотрят. Первым очнулся толстый лысяк, то есть лысый толстяк. Он подбежал ко мне, схватил за руку.

– Больной! Вам нельзя вот так сразу и без подготовки подниматься на ноги. В вашем состоянии это чревато! Понимаете – чревато!

Врачи и медперсонал облепили меня со всех сторон подобно муравьям и повели, точнее, понесли к койке. Уложили бережно, с сюсюканьем, словно младенца в люльку.

– Вот так, ножечку сюда, другую. Осторожненько, аккуратненько, головку на подушечку…

– Лё…ля… – прохрипел я, – Лё…ля!

– Ой, он и говорить уже начал! Это фантастика, коллеги! Фантастика! Первый подобный случай за всю мою практику. Кто бы мог подумать – больше семи месяцев в коме, и, представьте. Только что пришел в сознание, и сразу же без длительной реабилитации самостоятельно поднялся на ноги! Не увидел бы своими глазами, ни за что бы ни поверил.

– Сергей Сергеевич, да это тема даже не для кандидатской, а сразу на докторскую потянет! Феноменальный случай.

– Вот именно, Павел Иванович, вот именно! А вы меня убеждали – отключить, отключить, отключить, овощ, овощ. Вот вам батенька и овощ с хреном огородным и мелкотертой морковкой под сметанкой. Раз и – докторская! А то и, берите выше, – нобелевка! А это повыше американских натяжек будет. Мировой уровень.

Мне было плохо, и я не обращал на возбужденных медиков никакого внимания. Причём здесь докторская? Причём здесь нобелевская? О чем это они? Я же только что с войны вернулся, свою половину там оставил…

– Лёля… – опять захрипел я не сдерживая слез заплакал.

– Так-так-так, – вперёд выступил высокий сухощавый врач с резиновым молоточком в руке и многозначительно посмотрел на окружающих.

Те сразу посерьёзнели.

– Коллеги, не кажется ли вам, что эти абберации не случайны? Всё-таки семь с лишним месяцев в коме, и, как я полагаю, нервная система могла не выдержать? Пациент, посмотрите сюда. Глазки влево, вправо. Вверх, вниз. Сводим к носику. Следим за молоточком. Туда – сюда. Сюда – туда. Язычок показали. Замечательный язычок. Просто превосходный. Розовенький такой язычок, словно у молочного поросеночка под тертым хреном. Это юмор у меня особенный. Насчёт хрена. А теперь скажите, голоса вас не мучают? Может быть, они приказывают вам, угрожают, заставляют совершить что-то асоциальное? Молодой человек, говорите, не бойтесь. Поверьте, мы вам хотим только добра, и для вашей же пользы. Будьте уверены, мы вас обязательно вылечим. Формы тяжелого психического расстройства – мой профиль. Между прочим, я несколько раз вытаскивал из тяжелейшей бредовой ямы ведущих экономистов, реформаторов и премьеров нашей страны. А случаи довольно тяжелые – параноидальная шизофрения с маниакальным психозом при полной нравственной деградации личности! А это, я вам скажу, сразу две нобелевки подряд!

– Зря вы батенька, этих, хм-м, «реформаторов» выпустили, – зашумели врачи. – Возможно бы нашу страну и миновала чудовищная полоса разрушения.

– Да я и не собирался этих деятелей выпускать. Это же нарушение базовых принципов заповедей Гиппократа. Это равносильно тому, что законченного психа с взведенной атомной бомбой выпускать в мир. Но на меня надавили самым наглым и жёстким образом. Между прочим, из администрации президента и американского госдепа! Несколько раз даже побили. Три зуба выбили. Во-о, видите? Внизу и вверху. Пришлось коронки ставить. Ну, вернёмся к нашему клиенту. Продолжим. И что за имя вы странное произнесли, молодой человек?

Чего он ко мне прицепился? А глаза-то цепкие, холодные, словно у нашего особиста Михайловского. В самом деле, похож на него. А ведь я его сам лично хоронил в августе сорок первого у деревни Чистополья. Осколок в голову попал.

– Да пошёл ты… – выдохнул я.

Психиатр отрыл рот и застыл. А вот другие наоборот. Очень обрадовались и тут же оттеснили моего мучителя в сторону.

– Эдуард Арнольдович, это явно не ваша тема. Даже без ваших заумных тестов видно. Точнее, слышно, что бывший коматозник адекватно реагирует на окружающую обстановку. Более того – пациент четко указал на дальнейшее направление вашей темы. Вот и продолжайте её развивать. Хм… А что, весьма перспективное направление. Не примазывайтесь, коллега, к чужой славе. Не примазывайтесь. Такой случай редкий, а вас, психиатров, много расплодилось в последнее время. И зачем только вашего брата выпускают раньше окончания курса лечений? Комиссию подкупили? Оно и видно. На всех докторских не напасешься. Тем более, у вас целая куча радикальных реформаторов по улицам до сих пор бегает. Отлавливайте, не сидите по кабинетам. Вот на них и защищайтесь. Только на одном рыжем или прочих либералах можно тему отработать. И не одну. А нормальных, гражданских оставьте нам.

– Сергей Сергеевич, но,, мы же все своими ушами слышали, как пациент, находясь в ярко выраженном сумеречном состоянии выражался не совсем членораздельно…

– Да чего вы к человеку прицепились! Члено– не члено-! Какие странные ассоциации у вас Эдуард Арнольдович насчёт чле…, – не выдержала пухленькая медсестра. – Честное слово, вы меня интригуете своими взглядами по данной тематике. Парень, можно сказать, с того света вернулся десять минут назад. Между прочим, я тоже прекрасно слышала, как он назвал женское имя – Лёля. И, если вы не курсе, то мы так называем нашего врача кардиолога Ольгу Ивановну. Она сегодня в другой смене.