Алексей Сидоренко - Последний шанс

И далее я максимально подробно, насколько по ходу удавалось вспомнить, стал рассказывать Сталину как происходили подобные вскрытия "заговоров", как устранялись честные, добросовестные, но политически пассивные грамотные кадры в угоду огульному политиканству всяких примазавшихся к партии сволочей. А представьте себе, как будут валить на иностранцев?

Сталин по мере моего рассказа тоже разволновался, понял, что ситуацию надо немедленно брать под контроль, пока чуткие органы не понаворотили дел на основе подобных доносов.

- И что Вы предлагаете, товарищ Алексей? Не обращать внимание на сигналы с мест? Но кто тогда ответит за срывы производства и порчу оборудования? Ведь, как говорит товарищ Каганович, у каждого провала есть фамилия, имя и отчество человека, который его допустил.

- Ни в коем случае, товарищ Сталин. Единственный способ кардинально решить этот вопрос это проводить независимое от местных властей расследование происшествий и жестко карать непосредственных виновников произошедшего и тех, кто пытался их покрыть, свалив ответственность на других людей. Более того, следует каждый факт укрывательства настоящих виновников предавать гласности, чтобы существенно снизить желание лгать партии и руководству страны. Предлагаю организовать центральную межведомственную комиссию из представителей Меркулова, Кагановича, Орджоникидзе и Берии. В каждом округе сформировать подобные окружные комиссии. В их задачу должна войти полная проверка происшествий и поиск подлинных виновников. Результаты проверки должны докладываться в центральную комиссию, которая и принимает окончательное решение и определяет меру ответственности всех провинившихся, она же направляет дело в суды. Так все будет правильно и по закону. А членов всех комиссий следует предупредить, что каждый из них несет персональную ответственность за ошибку и тем более за покрывание настоящих преступников. Вплоть до расстрела в особо вопиющих случаях.

- Хорошее предложение, товарищ Алексей. Я смотрю, Вы окончательно избавились от чрезмерного либерализма и встали на пролетарскую точку зрения. Вы абсолютно правы, что учитываете обе стороны проблемы. Защитить от нападок безвинного человека ничуть не менее важно, чем покарать преступника. Очень хорошее предложение. И очень своевременное.

Вот так и получилось, что первопричиной очередной волны массовых репрессий стал я сам. Утешало меня лишь то, что созданные комиссии действительно стремились докопаться до сути дела и о любой попытке давления на них со стороны местных органов партии или власти докладывали наверх. Разумеется, существенно меньше от всего этого проблем не стало и количество заключенных по экономическим преступлениям и происшествиям не уменьшилось, но вот свободные квартиры на рабочие бараки в ГУЛАГе теперь сменяли именно виновники происшествий, а не оклеветанные руководством или завистниками честные граждане. По данным видам преступлений никого не расстреливали.

А еще 37-й запомнился мне тем, что осенью в СССР наконец началось массовое производство антибиотиков. Пенициллин прошел все необходимые испытания и был признан важнейшим открытием века. Его поставка в больницы страны дала потрясающий эффект. Количество летальных исходов даже при тяжелых инфекционных заболеваниях сократилось на порядок. Западные страны стали выстраиваться в очередь за получением лицензий на производство. Препарат, разумеется, был запатентован мгновенно, как только пошли первые результаты. Но СССР пока не торопился раздавать лицензии направо и налево. Фактически их не продавали. В США была организована совместная с Рокфеллерами компания, получившая монополию на распространение готового препарата в Америке. В Европу поставки осуществлялись непосредственно конкретным заказчикам. И только по предоплате. Все производство было решено оставить только на территории нашей страны. Это была, конечна, лишь маленькая ниточка заинтересованности других стран в благополучии СССР, но ведь она могла и не быть единственной.

После принятия новой Конституции машина организационных преобразований сначала постояла какое-то время на холостом ходу, а потом покатилась со все возрастающей скоростью.

Первые изменения затронули реорганизацию административного деления страны. Сказать, что вместо республик отныне будут укрупненные округа одно, а реализовать это на практике совсем иное. По всей стране одновременно ликвидировались старые структуры государственной и партийной власти, тысячи людей выводились за штат и ожидали новых назначений. Параллельно шло строительство новых органов управления. Неразбериха продолжалась несколько месяцев, но постепенно стала сходить "на нет".

Сталин и здесь не изменил самому себе и организовал Центральную межведомственную комиссию по административной реформе, возглавлять которую поставил Заместителя Председателя Совнаркома Анастаса Микояна, которому всецело доверял. На эту Комиссию он и возложил всю ответственность за проведение реформы.

Его заместителем, отвечавшим за параллельную реорганизацию партийных комитетов, стал Николай Ежов. Благополучно избежав судьбы, уготованной ему в моей истории, он так и не попробовал на радость сотням тысяч людей себя в роли Наркома внутренних дел и все последние годы возглавлял комиссию партийного контроля. На этом посту разгуляться ему особенно не довелось, а страна так и не узнала "ежовых руковиц".

Наиболее остро поначалу стоял вопрос с руководящими кадрами. Многие начальники на местах далеко не сразу поняли всю глубину наметившихся преобразований, а потому промолчали. Не знаю, избежали ли они этим отправок на рудники или лесоповал, либо не смогли составить критическую массу, способную отменить реформы, но время они упустили. Практически все из них рассуждали по накатанной схеме. Как структуру не перестраивай, а все равно в каждом селе, городе, районе и области органы власти нужны. А потому, думали они, как сидели, так и будут дальше сидеть на своих местах. Лишь только вывеску поменяют. Опасность видели лишь руководители республик, но их было совсем немного, да и не все они дожили на своих местах до реформы, чем сподвигли оставшихся к выжиданию.

Но ни те, ни другие даже близко не угадали развитие ситуации. Сталин не зря потратил кучу времени на разговоры со мной, выясняя все этапы и все причины развала СССР и последовавшего за этим хаоса. Думаю, он и до этого прекрасно понимал проблемы местничества и кумовства во власти, но рассказанное мной придало ему дополнительную решимость.