Константин Радов - Жизнь и деяния графа Александра Читтано. Книга 4.

Было еще много предложений, хотя не все из них запомнились. Подобные совещания весьма полезны: они дают управителям компании свежие идеи, а тем, кто не входит в руководящий круг — чувство причастности. Может быть, ложное, но сильно поднимающее лояльность. Знаете, есть определенное соответствие между устройством государственным и внутрикомпанейским. На Руси я правил своими людьми вполне самодержавно, в Англии — смягчил манеру до ограниченной монархии, а на дальнейшее время задумался, не учредить ли республику. Дело в том, что в коммерческой стратегии мои мнения еще чего-то стоили, а что касается тактики — генерал Читтанов безусловно проигрывал своим приказчикам, набравшимся английского опыта. Не раз возникали споры, в коих мне доводилось признать свою неправоту.

И под самый конец, когда уже все притомились, развеселил публику Харлампий Васильев.

— Дозвольте мне сказать! Предлагаю построить водолазный колокол, чтоб добывать жемчуг и кораллы! Поручить Ефиму Прокопьичу Никонову!

Послышались смешки, мужские шутки о том, каким девицам и в обмен на какие услуги предполагает юный прожектер дарить добычу; но парень нисколько не смутился и подвел неплохое коммерческое обоснование. Действительно, и китайцы принимают коралл наряду с серебром, и в Европе на него цены поднялись, с тех пор как легкодоступные запасы в медитерранских водах выбрали без остатка. А на больших глубинах, ныряя с поверхности, много не наломаешь. Расчет обещал, по меньшей мере, безубыточность, затраты выходили ничтожные, и я дал добро на постройку. Дал — и забыл о том.

Однако, через недолгое время, промозглая английская осень разбудила дремавшего в моем теле врага: грудную болезнь с несносным утомительным кашлем. Привычные снадобья, вроде волчьего сала, помогали, но не радикально, а умный и дорогой врач лишь подтвердил то, о чем пациент и сам догадывался: что местная зима его может совсем убить. Рекомендуется жаркий и сухой климат.

Что ж, нет ничего проще! Самый дряхлый из моих кораблей, «Святой Савватий», как раз пришел в Бристоль из Испании и готовился плыть обратно. Оставив указания приказчикам, что делать в мое отсутствие (не очень-то им, по правде говоря, и нужные), взял, в дополнение к основному грузу, водолазный прибор, взял Ефима с Харлампием и велел отправляться.

Разгрузились в Кадисе; но и там осень настигла, с опозданием против британской на месяц. Дальше куда? Изначально собирался в Неаполь, однако явилась мысль, что в Италии зимний сезон недостаточно тепл и сух. Зато в южной стороне, на таком же примерно расстоянии, есть острова вечного лета, где ноябрь — самый приятный месяц в году. Кончается период дождей, земля цветет и плодоносит, солнце чуть умеряет обычное неистовство. Идем на Капо Верде! Ветер норд-ост, благоприятный. Недели полторы плавания (кружным путем, подальше от марокканских берегов) — и хмурое осеннее небо стало очищаться от туч, потом засияло, как в июльский полдень. Вскоре неровные, изрезанные морщинами долин, серо-коричневые горы выросли из морской пучины. Тропик рака остался за кормой: так далеко на юг мне еще забираться не приходилось.

Коррехидор Франциско де Оливейра, правитель островов, с трудом поддерживал habitus «честной бедности». Португальский король Жуан Пятый, самый богатый монарх Европы, не слишком щедр был на жалованье, надеясь, вероятно, что колониальные чиновники как-нибудь сами прокормятся. Однако с каповердианских обитателей брать было нечего: средь пышной южной природы нищета царила столь же беспросветная, как в самой худой смоленской или тверской деревне. Нищета и голод.

Голые черные ребятишки вились вокруг моих матросов, слетаясь на брошенный кусок морского сухаря стайкой голодных воробьев. Даже «бранкос» — белые, составляющие здесь род аристократии, живут не богаче, нежели обыватели какого-нибудь русского уездного городка. Их несколько сотен (на тридцать или сорок тысяч негров и мулатов, именуемых «претос» и «пардос»), и делятся они на два сорта. Приезжие из метрополии считаются вроде как «побелее» местных уроженцев. Чиновники и гарнизонные солдаты глядят свысока на «моргадос» — здешних помещиков, особенно если у сих последних затесался в родословной какой-нибудь разбогатевший на торговле рабами полукровка, «бранко-де-динхейро», «белый-по-деньгам», как тут называют это сословие. Те отвечают полной взаимностью босым воякам с нечищеными мушкетами…

Городок Рибейра-Гранде, столица колонии, знавал лучшие времена. Половина зданий лежала в руинах: лет двадцать назад Жак Кассар, знаменитый французский приватир, зашел сюда по пути в Америку и не оставил камня на камне. Не помог и форт Святого Филиппа, возведенный на горе, саженях в пятидесяти выше поселка. Французы легко овладели укреплением. Блестящие действия десанта: есть чему поучиться! Восстановлением разрушенного власти метрополии не занимались. После открытия в Бразилии золота, а позже — алмазных россыпей, все прочие португальские владения стали никому не интересны и перешли в разряд второстепенных. Небольшому народу трудно освоить слишком обширные пространства.

Зато гостеприимство жителей в изумление вводило. Понятно, заморский граф для коррехидора и его супруги, стосковавшихся по столичному обществу — подарок судьбы. Но и матросы наслаждались положением богатых иностранцев. Мало, что богатых — первосортных по цвету кожи. Пылкие мулатки привечали их даже без денег, а уж с деньгами… Пару раз довелось послать прямо-таки спасательные отряды, чтоб разыскать зацелованного до полусмерти искателя приключений. Отдохнув после плавания и осмотревшись, я начал понимать, что мне грозит то же самое: благородные хозяева довольно откровенно сватают мне старшую дочку, прелестного ребенка лет пятнадцати по имени Беатриса. Богатый, титулованный, вдовый — а что «жениху» за пятьдесят перевалило, наплевать! Болеет — так, наверно, еще лучше: скорей наследство оставит…

Представляю разочарование хозяев, когда выздоравливающий гость предпочел юной Беатрисе де Оливейра все тех же мулаток, а потом и вовсе перебрался с берега к себе на корабль. Однако… Иного выхода не было. Они до меня добрались! Утратив право отговариваться дурным самочувствием от приглашений почтить своим присутствием званый обед то в одном, то в другом белом семействе, я просто сбежал от желающих зазвать меня в гости и тем подтвердить собственную знатность и высокое положение!

А еще через несколько дней «Святой Савватий» поднял якорь и ушел к необитаемым островам в полусотне миль от Рибейра-Гранде. Столичный городок не имел приличной бухты, а нам требовалось спокойное место: желательно, совсем без волны. Водолазным колоколом очень трудно пользоваться, когда его болтает вместе с судном.