Владимир Поселягин - Аномалия. Первый фронт. Второй фронт. Третий фронт (сборник)

Ильин вдруг хмыкнул, читая одну из сводок.

– Что там? – спросил майор, поглядев красными от недосыпания глазами на капитана.

– Сообщение из Алексеевска. Там в пятидесяти метрах от отдела полиции находится обелиск героям Отечественной войны, Вечный огонь и две дивизионные пушки ЗиС-3, которые сняли с вооружения и установили в качестве памятников у Вечного огня.

– Ну и?

– Только что выяснилось, что там стоят искусно вырезанные деревянные макеты. Подмену можно обнаружить, только подойдя совсем близко. Со слов гуляющих там с детьми родителей, макеты стоят уже три дня, они думали орудия, увезли на реставрацию.

– Молодцы, до всего дотянулись, – невесело улыбнулся майор. Он, как и капитан, уже знал, кто и зачем действовал в Татарстане в последнее время. И честно говоря, не очень этому верил.

Неизвестный мир. Неизвестные день и время. По часам выживших 16:00

Встав и отряхнув форму, Андрей вышел на лесную дорогу и осмотрел колеи на ней.

Сомнений не было, здесь ездили только телеги, ни одного следа от машины не было. Поколебавшись секунду и обернувшись в сторону оставленного в лесу лагеря, где метался в горячке Александр, Андрей направился быстрым шагом по дороге на восток.

Когда открылась Аномалия и самолет развалился в воздухе, всех спасло то, что никто не был пристегнут. Поэтому только профессор среагировал поздно, но и он на практически полностью раскрывшемся парашюте без особого вреда плюхнулся в полноводную реку, над которой, к счастью для потерпевших, открылась Аномалия в этом мире.

Купание в достаточно холодной воде не прошло для Александра бесследно, не помогло даже то, что почти сразу, как только они выбрались на берег, развели костер. Через час Александру стало плохо, и сейчас около него сидела и ставила примочки Аля под охраной профессора, которому Андрей, несмотря на то что у всех были пистолеты, отдал свой автомат, оставив при себе только ТТ.

Дорога сделала поворот и, пробежав через небольшую полянку, используемую местными жителями для покоса, исчезала среди деревьев.

Осмотрев стога и саму поляну, Андрей решил не рисковать и опушкой обойти открытое место, продолжив путь уже по лесу параллельно дороге.

Наконец лес закончился, и Андрей, выйдя на опушку, направился к далекому перезвону колоколов, которые все больше и больше вводили его в недоумение.

То, что они могли попасть в другой мир и другое время, уже было озвучено как Александром, так и профессором, но Андрей решил, что без разведки говорить об этом рано.

И сейчас он понимал, что они оба были правы – это не его время. Особенно когда миновал поля с молодыми всходами и, поднявшись на холм, куда вела извилистая дорога, увидел небольшой – домов на сто – поселок. Но не это привлекло его внимание, а большая ухоженная усадьба немного в стороне, у входа в которую стояли господские кареты и вились кучи слуг и лакеев.

Быстро прикинув свои действия, Андрей взбодрился и почти бегом направился к усадьбе. Именно там он мог найти квалифицированную медицинскую помощь, которую решил получить несмотря ни на что.

Спустившись с холма, Вяземский подошел ко входу и… беспрепятственно прошел на территорию поместья. Двое громил грозного вида, обряженные в лакейские ливреи и караулящие вход, даже не шелохнулись.

– Где хозяева? – ухватив под локоть невысокого пузанчика, который командовал слугами, спросил Андрей. Нужно, конечно, было сперва все разведать, но Александр сейчас метался в горячке, и его шансы уцелеть на холодной земле, обогреваемым только телом Али, были довольно низки.

– Шевалье Пшеновский? – с легким акцентом спросил слегка озадаченно пузан.

– Это ты должен знать, а не я. Так что? Где хозяин?

– Он у пруда вместе с гостями, – ответил пузан и, подозвав одного из слуг, велел отвести к пруду господина…

– Поручик Вяземский, – ответил Андрей, поймав вопросительный взгляд пузана, которого, оказалось, звали Янеком.

Обойдя дом, слуга прошел аллею из вековых дубов и вывел к довольно большому пруду, на берегу которого стояли столы и ходила знатная публика.

Андрей с интересом смотрел на тех, кто был для него поработителями и тиранами, про которых рассказывали в детстве. Однако никаких особых чувств он к ним не испытывал – уж успел сравнить свой мир и мир Александра.

Пока Андрей стоял и рассматривал публику. Важных господ, изнеженных дамочек с зонтиками, нескольких польских офицеров, что с интересом разглядывали его камуфляж и разгрузку, слуга подошел к высокому немолодому, лет за сорок, мужчине в достаточно хорошей физической форме и, чуть поклонившись, что-то сказал ему, на что хозяин, а это явно был именно он, обернулся и с интересом посмотрел на гостя.

Заметив, что тот на него смотрит, Андрей чуть наклонил голову в приветствии, как его учили вести себя в светском обществе в спецчасти НКВД.

Отдав слуге бокал с шампанским, хозяин извинился перед тремя гостями, с которыми вел беседу, и направился к Андрею, продолжая его рассматривать. Появление нового гостя в одежде необычного покроя и цвета стало привлекать внимание гостей, из-за чего разговоры потихоньку стали стихать и все больше людей оборачивались в сторону лейтенанта.

Отдав честь, Андрей представился:

– Поручик Вяземский.

– Шевалье Владислав Пшеновский, – ответил хозяин, продолжая смотреть с легким любопытством.

– Извините, что врываюсь к вам так неожиданно, но наш баркас потерпел крушение, и один дворянин сейчас в горячке лежит у берега, не могли бы вы помочь ему? Очень нужна медицинская помощь.

– Да-да, конечно, – быстро ответил Пшеновский и, развернувшись, громко стал отдавать приказы на польском.

Через десять минут кавалькада всадников в сопровождении двух телег со слугами неслась на полном скаку к лесу.

Еще через полчаса Александра осматривал доктор, оказавшийся среди гостей.

– Нужен немедленный покой и уход. Его нужно вывезти и уложить в теплую постель с грелками, – вынес он вердикт, послушав грудь кривой трубкой.

Стоящий в стороне профессор с интересом осматривал местных представителей польского дворянства, в которых только что чуть не начал стрелять, благо Андрей успел криком предупредить, что идут свои.

После быстрого осмотра слуги положили больного на импровизированные носилки и понесли к телегам, которые остались на дороге. Алевтина и доктор шли рядом с носилками и следили за состоянием Александра.

Андрей с профессором двигались следом, неся рюкзаки с парашютами, кроме одного, который служил постелью больному.

– Узнали? – одними губами спросил профессор.

– Да, у слуг спросил. Российская империя. Царство Польское. Тысяча восемьсот пятьдесят первый год. Сегодня двадцать второе июня. Мы где-то в окрестностях Варшавы.