Анатолий Дроздов - Реваншист. Часть первая (СИ)

Квартиру в Минске я украдкой навещал. Во-первых, проверить, все ли на месте. Во-вторых, оценить поток страждущих. Соседей перед отъездом я предупредил, что уезжаем надолго. Просьбу присмотреть за квартирой подкрепил бутылками. Соседи слово сдержали — народ в тамбуре не толпился. В одно из таких посещений в дверь позвонили. Я выглянул в глазок — Юферова. Я открыл дверь.

— Куда вы пропали? — Ядвига шагнула за порог. — Звоню — телефон отключен, приезжала вчера — никто не открыл. Решила попробовать еще раз.

— Прячусь у родственников, — сообщил я. — Читатели достали.

— Как и нас, — вздохнула она. — Забросали редакцию письмами, требуют разъяснить.

— Разъясните! — обрадовался я. — Очень прошу!

С Ядвигой мы посидели плодотворно. Выпили кофе, пожевали печенья и выработали концепцию интервью. Писатель Девойно просил у читателей прощения. Он невольно ввел их в заблуждение. Предполагал, что они поймут: главный герой «Экстрасенса» — лицо вымышленное. Но тот вышел таким живым (ну, талантлив Девойно, что возьмешь?), что некоторые поверили в существование этого человека. На самом деле это фантастика. А если кто назовет себя экстрасенсом и предложит исцелить вас от рака, то знайте: жулик!

Последнее добавили по моему настоянию. А вот нечего Чумаку и ему подобным дурить народ. Наверняка уже подтянулись. Обломитесь, прохиндеи!

Интервью опубликовали. То ли оно помогло, то ли ажиотаж сам по себе спал, но нас оставили в покое. Зато меня стали активно приглашать на встречи с читателями. Приглашения приходили не только из Белоруссии; звали в Москву, Ленинград, Горький и даже в Новосибирск. От дальних поездок я отказывался, но в Минске на встречи ходил. Не всегда можно отказаться — могут не понять. Людей набивались полные залы. Литература их не интересовала. Все хотели знать: есть ли в реальности экстрасенсы? А если есть, то где их искать? Я отвечал, что возможности человеческого организма изучены мало, но ученые над этим работают. Возможно, скоро услышим. Не желая разочаровать пришедших, показывал фокус. После распада СССР в том времени чем только я не занимался! Семью следовало кормить. Водил знакомство и с психиатрами. Они просветили меня насчет Кашпировского и научили паре приемов. Такой силой внушения, как у них, я, естественно, не обладал. Но ввести человека в транс можно и более простым способом способом.

Я раздобыл шарик, обернул его фольгой и подвесил на нитку. В зале находил желающего, усаживал его на стол и начинал раскачивать шарик перед его взором. Когда тот застывал, убирал шарик и начинал:

— Вы расслаблены. Ваше тело отяжелело, веки скользят вниз. Вам тепло и приятно. Голова начинает вертеться. Вы в любой момент можете это остановить, но вам этого не хочется. Потому что вам приятно.

Вид вращающего головой человека приводил аудиторию в изумление. Тем более что некоторые в зале следовали его примеру. Самые внушаемые, конечно. Психоз заразителен. Это отлично знают, к примеру, руководители сект. Думаете, просто выманить у человека деньги в качество «добровольного» пожертвования? Или превратить его в живую бомбу? Вот и устраивают радения и психологические накачки. Правильно, что в моем прошлом их бомбили. Жаль, что не всех…

— Видите! — обращался я к публике. — В таком состоянии психика человека воспринимает любую команду. Ей можно дать установку исцелиться, и организм отреагирует. Или же нет. Нам не известен механизм подобного воздействия. Он может принести как пользу, так и вред. Если бы я мог лечить таким образом, клиники пришлось бы закрыть. Врачи и медсестры потеряли бы работу. Куда бы мы их дели?

Этот пассаж публика встречала смехом.

— Разумеется, я желаю нашему добровольцу крепкого здоровья и всего самого наилучшего, как и другим присутствующим в зале. Пусть все у вас будет хорошо! Удачи и любви!

Мне отвечали аплодисментами. Все это было, конечно, приятно, но мой первый роман в этом мире продвигался медленно. Встречи с читателями я стал сокращать. Изобретал поводы, чтобы отказаться. Но однажды пришлось пойти на конфликт.

Позвонили днем.

— Лейтенант Синельников, адъютант заместителя министра МВД, генерал-майора Дюжева! — представились на другом конце провода. — Мне поручили пригласить вас на встречу читателями в клуб Дзержинского.

— Не приду! — сказал я.

— Почему? — растерялся адъютант.

— Я не буду выступать перед милицией. Всего доброго!

Перезвонили мне через десять минут. Голос в трубке был другой: басовитый и начальственный.

— Сергей Александрович?

— Я.

— Генерал-майор Дюжев, Петр Фомич. Мне доложили, что вы не хотите выступать перед милицией.

— Совершенно точно, — сообщил я.

— Могу я узнать причину?

— Можете. Три года назад умерла моя мать. Я в то время проходил срочную службу. Меня отпустили на похороны. Мы с матерью жили в однокомнатной квартире в Осиповичах. После похорон я запер ее и попросил соседей присмотреть. Оставил им деньги на квартплату. Но, вернувшись из армии, застал в своей квартире чужих людей. Мне заявили, что я не имею право на это жилье, поскольку до призыва жил в общежитии тракторного завода и был там прописан. Наши с матерью вещи выбросили на помойку. Среди них был альбом с семейными фотографиями. Других у меня не осталось. Когда я ставил матери памятник на кладбище, его сделали без фотомедальона — негде было взять снимок. Разумеется, я возмутился. Отправился в милицию, где пробился к начальнику. Но тот посоветовал мне уезжать из Осиповичей — как можно скорее. Если не хочу сесть в тюрьму. Позже я узнал, что человек, захвативший нашу квартиру, племянник этого начальника. Он служит в паспортном столе. Это еще не все. Через год в Осиповичи приехал мой отец. Так вышло, что мать воспитывала меня одна. Отец пытался меня найти. Обратился по адресу проживания, который он знал. И этот ваш паспортный козел заявил, что я уехал на Север. Отец искал меня там, но не нашел. Я ведь жил в Минске, и племянник начальника это знал. Но отцу соврал, наверное, боялся за квартиру. Если бы не мое интервью «Комсомольской правде», которое отец случайно прочел, мы бы не встретились. Теперь ясно, почему я не хочу выступать перед милицией?

— Более чем! — сказал генерал. — Спасибо, что объяснили.

Он положил трубку, а я отправился на кухню, где напустил себе рюмку водки. Махнул, не почувствовав вкуса. Менты поганые. Ненавижу!

Телефонным разговором история с милицией не завершилась. В тот же вечер в дверь моей квартиры позвонили. На пороге стоял молодой милиционер.

— Лейтенант Синельников! — козырнул он. — Извините за беспокойство, но товарищ генерал просит вас изложить рассказанное ему на бумаге в форме заявления на его имя.