Кэсс Морган - Сотня (ЛП)

Грэм фыркнул, но Уэллс кивнул.

— Я думаю, что ты прав, — после того, как мясо охладилось, они порубили его на мелкие кусочки и начали передавать их вокруг огня. Уэллс передал некоторые к другой стороне круга, распространяя их среди толпы.

Он вручил кусок Октавии которая стояла перед ним, когда она посмотрела на Уэллса.

— Ты уже пробовал? — Уэллс покачал головой.

— Пока нет.

— Ну, это не справедливо, — она подняла брови. — Что, если это окажется отвратительным?

Он осмотрел круг.

— Кажется, у остальных все нормально.

Октавия надула губы.

— Я не как все, — в течение момента она смотрела на него, будто ожидая, что он что-то скажет, затем улыбнулась и подтолкнула свой кусок к нему. — Давай ты первый укусишь и скажешь мне, что ты думаешь.

— Спасибо, но нет, — сказал Уэллс. — Я хочу удостовериться, что каждый…

— Давай, — она хихикнула, когда попыталась протолкнуть кусок ему в рот. — Возьми кусок.

Уэллс кинул быстрый взгляд по кругу, чтобы убедиться, что Кларк не смотрит. Она не смотрела… она беседовала с Беллами.

Уэллс повернулся к Октавии.

— Хорошо, — сказал он, взяв кусок мяса из ее рук. Она выглядела разочарованной, потому что не кормила его сама, но Уэллса не волновало это. Он откусил. Снаружи оно было твердым, но внутри одновременно соленый и дымный и слегка сладкий. Он жевал еще немного, а затем проглотил. Но все, что он чувствовал, это тепло.

Дети, которые уже поели начала уходить дальше от огня и слоняться по поляне, и в течение нескольких минут, мягкий гул беседы слился с треском пламени. Но тогда звук непонятных шумов начал подниматься на поверхность, из-за чего Уэллс почувствовал дрожь на задней части шеи. Он поднялся на ноги и подошел к группе, которая стояла возле деревьев.

— Что происходит? — спросил он.

— Смотрите, — одна из девочек указала на что-то в деревьях.

— Что? — Уэллс всмотрелся в темноту.

— Там, — сказала друга девочка. — Ты это видел?

На мгновение Уэллс подумал, что они смеются над ним, но потом что-то привлекло его внимание. Вспышка света, настолько краткая, что он мог бы подумать, что ему показалось. Была еще один вспышка в нескольких футах, потом другая, на этот раз немного выше. Он шагнул к краю поляны.

Его глаза приземлились на ближайшей шар, шар света, который висел на самой низкой ветке ближайшего дерева.

Что-то внутри двигалось. Существо. Это было своего рода насекомое с крошечным телом и непропорционально большими, тонкими крыльями. Слово трепетало на губах Уэллса. Бабочка.

Некоторые из других последовали за ним в лес и теперь смотрели в изумлении рядом с ним.

— Кларк, — прошептал он в темноту. Ей нужно увидеть это. Он отвел взгляд и обернулся, готовый пойти и искать ее. Но она уже была здесь.

Кларк стояла в нескольких футах, совершенно неподвижно. Мягкое свечение осветило ее лицо, и напряженное, беспокойное выражение, цеплявшееся за ее черты с аварии, отпало.

— Эй, — тихо сказал Уэллс, не желая нарушить тишину. Он ожидал, что Кларк начнет хмуриться, или заставит его замолчать, или уйти. Но она не двигалась. Она стояла там, где стояла, глядя на светящиеся бабочки.

Уэллс не смел двигаться или говорить что-то. Девушка, которую он думал, что потерял, была все еще где-то там, и в тот момент, он знал: он мог бы влюбить ее в себя снова.

Беллами не знал, почему «древним» людям даже не надоело делать наркотики. Какой был смысл вкалывать себе всякий мусор в вены, если прогулка по лесу имела такой же эффект? Что-то происходило каждый раз, когда он пересекал границу леса. Пока он шел прочь от лагеря в свете утреннего солнца, настраиваясь на еще одну охоту, он начинал дышать глубже. Его сердце колотилось сильными, медленными, стабильными ударами, его органы маршировали в такт его пульсу. Было такое ощущение, что кто-то взломал его мозг и изменил чувства, о существовании которых Беллами даже не догадывался.

Но в основном было тихо. На корабле никогда не было абсолютно тихо. Всегда был низкий гул фонового шума: гул генераторов, шум огней, эхо шагов в коридоре. Он волновался, когда впервые вошел в лес, не имея ничего, чтобы заглушить свои мысли. Но чем больше времени он проводил здесь, тем тише становилось и его сознание.

Беллами осмотрел землю, его глаза осматривали камни и влажные участки, когда он искал опечатки. Не было никаких следов, за которыми можно было бы выследить дичь, как вчера, но что-то подсказывало Беллами, что нужно повернуть направо, и идти глубже в лес, где деревья росли гуще, покрывая землю странными тенями. Вот куда бы он пошел, если бы он был животным.

Он взял одну из стрел. Хотя было страшно смотреть, как они умирают, он знал, что животные не сильно страдают. Он никогда не забудет боль и страх в глазах первого оленя, когда он упал на землю. Тем не менее, убийство животного было меньшим преступлением, чем другие то, что сделали эти дети — заключенные. Короче говоря, Беллами знал, что он жил каждым мгновением этой жизни совершенно бесплатно.

Сотне, возможно, обещали свободу, но Беллами знал, что ему не предоставят такую же привилегию, не после того, что он сделал с Канцлером. Если он все еще будет рядом, когда следующий корабль приземлится, первый человек, который выйдет с него, вероятно, застрелит его на месте.

Беллами надоело все это… наказания, станции, системы. Ему надоело следовать правилам других людей. Его тошнило от этой борьбы за жизнь. Жизнь в лесу не будет легкой, но, по крайней мере, он и Октавия будут свободными.

Придерживая руки для равновесия, он изо всех сил старался не шуметь, чтобы не напугать животных. Он приземлился на дно с глухим стуком, грязь хлюпала под его рваными сапогами. Беллами вздрогнул, когда вода плеснула в зазор выше подошвы. Было бы неловко идти обратно в лагерь с мокрыми носками. Он не был уверен, почему это не было упомянуто в одной из книг, которые он читал. Какой смысл выяснять, как построить ловушку из лозы или какие растения использовать для лечения ожогов, если ты не можешь идти?

Беллами положил свои носки на бревно, чтобы они высохли, а затем погрузил ноги в воду. Было намного горячее чем, когда он уходил из лагеря, холодная вода чувствовалась невероятно на коже. Он закатил штаны до колен и полез дальше, ухмыляясь, как полный тупица, когда вода кружились вокруг его ног. Это еще одна из его любимых вещей на Земле, когда вода омывала ноги.

Деревья росли не очень плотно, солнце светило ярче. Вдруг лицу и рукам Беллами стало невыносимо жарко. Он снял с себя футболку, смял ее, и бросил на траву, перед тем, как зачерпнул воды в свои руки и плеснул по лицу. Он улыбнулся. Он нагнулся и набрал в руки еще горсть. Если бы ему нужно было бы описать это, то он бы сказал, что вода на вкус как сочетание Земли и неба…