Роберт Шмидт - Метро 2033: Бездна

— Но я — не ты, Дух престарелый… — неожиданно она вновь сделалась тиха, хотя и не настолько, как ранее.

— Парень знает, что происходит?

— Не думаю. Сперва они страшно рассвирепели, что он не отвечает на их шуточки, думали, что это ты его так вышколил.

Потом… Ты бы не хотел его сейчас увидеть, дед… — она замолчала, словно испугавшись собственных слов.

— Говори дальше.

— Перестали над ним издеваться, когда я им сказала, что он глухонемой.

— Что ж ты, сука, сразу им не сказала?! — не выдержал он.

— Знаешь, дед, с бритвой у горла и полным ртом как-то непросто болтать! — разъяренно выпалила Искра.

Помнящий сглотнул соленую от крови слюну. Не на нее ему бы сейчас злиться…

— Прости… — пробормотал он.

— Не тебе одному пришлось встать на колени, чтобы выжить, — она сплюнула снова.

— Я сказал — прости. Но все равно ты сама виновата Если бы…

Учитель замолчал, услышав, как ударили барабаны. На центральную трибуну взошла короткая процессия. Четыре верзилы сопровождали старого мужчину, у которого за спиной наверняка было не меньше пяти десятилетий. Был он очень худ, жилист, его непропорционально большая голова покачивалась при каждом шаге.

Должно быть, это сам Пеле, вождь окрестных кланов, человек, о котором все пленники — давным-давно — говорили, что у него «есть голова на плечах». Пожалуй, они подразумевали не только ее размеры. Старик миновал согнувшегося перед ним верзилу, не обратив на того внимания. Выражение лица Месси подтвердило подозрения пленника. Между этими двумя зияла пропасть, глубиной до самого ада, плюс лишний километр.

Мигом позже трибуны приветствовали своего вождя громкими аплодисментами, встряхнувшими стены зала. Учитель криво усмехнулся. «Эти крики привлекут всю живность на километры вокруг», — подумал он с удовлетворением, но сразу же помрачнел. Они ведь понимают, что делают. И судя по ржавым пятнам на бетоне, это не первое такое представление.

Помнящий охнул, попытавшись встать ровно — чтобы эти мерзавцы не слишком-то наслаждались его унижением. Увы, тот, кто приготовил зрелище, тоже не был новичком. Колодки были пристегнуты цепями к полу. Только теперь Учитель заметил, что палачи раздели его по пояс, обнажив торс и вторую татуировку — большого скорпиона, свернувшегося на правой стороне груди. «Как я мог этого не почувствовать?» — удивленно подумал он. Оглушили его, должно быть, здорово… К счастью, он начинал думать и просчитывать все яснее. У него забрали все, что могло послужить оружием, оставили на нем только штаны и берцы. Берцы!

Когда великий вождь Полос устроился поудобней, смолкли последние аплодисменты и публика расселась по своим местам. Четыре гориллы заняли места вокруг вождя, а пресмыкающийся Месси, которого оттолкнул какой-то карлик в оригинальной, хотя и потрепанной куртке, отступил в последние ряды офицеров. Лысый, что твое колено, гном покрутился еще минутку вокруг шефа, а потом, по его знаку, спустился в самый нижний ряд и прокричал:

— Сегодня на арене вы увидите нечто, о чем годы и годы молили ваши отцы и матери! Сегодня здесь погибнет самый ненавистный враг района. Сегодня мы унизим его, сломим, а когда он начнет молить нас добить его — выполним эту просьбу, но так, что и местечко в аду покажется ему вечным покоем. Сегодня мы избавим мир от Духа!

Триста с гаком Полос заорали разом. Рык, вырвавшийся из их глоток, был настолько силен, что с потолка посыпалась скопившаяся там за годы пыль. «Пеле! Пеле!» — скандировал стар и млад, те, кто мог помнить ту войну, и щеглы, что родились через много лет после ее завершения. По кивку карлика несколько стражников подскочили к Помнящему. Отперли колодки, но не освободили его от цепей, потянули за них и привели его на середину арены, где снова приковали за шею к вбитому в бетон железному кольцу. Только когда его обездвижили, стражники сняли оковы с его рук и ног.

Учитель глянул в сторону ложи, а потом перевел взгляд на трибуны. Все таращились на старика с огромной головой. «Похоже, сейчас лучший момент». Он присел, делая вид, что поправляет шнурки.

Нескольких движений хватило, чтобы вернуть себе уверенность. Полосы сняли с него берцы, проверили, что он в них прячет, но не додумались, что тайник может быть в толстых каблуках. А достаточно передвинуть нижнюю часть на пару сантиметров, не больше, чтобы дотронуться до края холодной стали. Два сюррикена оказались в руке Помнящего еще до того, как приветствия вождю смолкли. «Лучше, чем ничего», — подумал он, пряча оружие в карман. Он понимал, что этим дорогу к свободе не пробить. Особенно сейчас, когда рядом находился измученный пытками сын. Судьба Искры его мало заботила.

Массируя запястья, он развернулся спиной к трибуне, выказывая больше заботу о сыне, чем интерес к вождю Полос. Пеле сразу же это заметил. Вскочил с выложенного шкурами мутантов кресла и, отогнав нервным жестом карлика, лично сошел в первые ряды. Гориллы двинулись следом, но он приказал им возвращаться назад. Был уверен, что со стороны прикованного к толстенному кольцу пленника ему ничто не сможет угрожать.

— Насмотришься еще на своего ублюдка, Дух! — крикнул он сверху, вызвав еще одну волну приветственных криков. Упивался этим шумом, но утихомирил собравшихся одним жестом. Вел себя как какой-то гребаный император. — Сейчас мы его подведем к тебе, а потом вежливо попросим, чтобы ты его убил, — и вождь махнул рукой.

По этому знаку с потолка опустили платформу, под которой свисал привязанный за рукоять к тонкому стальному тросу нож. «Ловко», — хмыкнул Учитель. Оружие невозможно метнуть в сторону трибун, но в радиусе нескольких метров им можно действовать без малейших проблем.

— Не дождешься, Котелок, — произнес он с издевкой, не поворачиваясь к Пеле.

— Поглядим, — еще один жест вождя Полос — и гвардейцы, подскочив к Немому, потянули его к отцу. Брошенный на бетон, парень даже не стал подниматься. Не шевельнулся и когда приковывали его к соседнему кольцу. Только судорожно трясся, словно рыдая. Мучители отступили на шаг, но не ушли совсем. Лишь поглядывали в сторону трибуны, словно ожидая следующего приказа. — Мое предложение таково, Дух! — крикнул Пеле. — Возьми этот нож и убей своего уродца. Он не должен отбирать кислород у здоровых людей!

— Уродца? Ты сейчас о нем… — Помнящий указал пальцем на сына, — или о себе? Тебе кто-нибудь зеркальце-то в руки давал?

Главарь Полос стиснул зубы. Предполагал сопротивление, но не допускал, что пленник так точно высмеет его перед собравшейся толпой. Однако взял себя в руки и кивнул гвардейцам. Те сразу подскочили к Немому. Один рванул парня за волосы, а второй нанес несколько быстрых ударов ножом. Бил не чтобы убить. Просто доставлял жертве как можно большую боль. Резал кожу и мясо, и неопасные раны обильно кровоточили. Прежде чем Помнящий успел схватить висящее над ним оружие, оба мучителя отступили, оставив смертельно напуганного Немого, чье лицо превратилось в кровавую маску.