Андрей Гончаров - Яд для императора

Что именно имел в виду титулярный советник, выяснилось на следующий день, 9 мая. Этот день, который членам следственной группы всегда помнился как особый, праздничный, для жителей Петербурга был обычным понедельником. В восемь вечера, как всегда, участники расследования встретились в кабинете полицмейстера Глухова. Углов, который, как видно, уже потерял всякую надежду, отнесся к этой встрече как к очередному свидетельству их провала. А вот Дружинин заметил перемену в поведении хозяина кабинета. Никита Фомич, вопреки своему обыкновению, не сидел на месте, а вышагивал по кабинету, ожидая, пока все гости займут свои места. Когда все сели, он встал возле своего стола и торжественно провозгласил:

— Итак, милостивые государи мои, мы его нашли!

При этих словах лицо статского советника Углова изменилось до неузнаваемости. Только что сидел человек, похожий на покойника, — и вот вместо него был другой, полный жизни.

— Не может быть! — воскликнул он. — Где?

— В Растанном переулке, что возле Волковского кладбища, — отвечал полицмейстер. — Там что ни дом — то бандитское гнездо. Мазуриков полным-полно!

— Как же вы туда смогли проникнуть? — поинтересовался поручик Машников.

— А мы и не проникали, — объяснил Никита Фомич. — Туда постороннему путь заказан — обратно живым вряд ли выйдет. Это наш агент через своего верного человечка узнал. Он рассказал, что неделю назад появился у них новенький. Кличка Художник. Ценится тем, что очень лихо любые подписи подделывает и даже фальшивые бумажки может изготовлять.

— А точно ли это тот, кого мы ищем? — продолжал сомневаться Углов.

— Да я уже проверил, — отвечал Глухов. — Все приметы совпадают. И самая надежная деталь вот: нашему агенту рассказали, что Художник надеется раздобыть среди бандитов денег, потому что вдруг оказался на мели. А надолго задерживаться у них не собирается. Сходится?

— Точно, все сходится! — в азарте воскликнул Дружинин. — А как его взять в этом бандитском логове?

— Да, это вопрос непростой, — согласился Глухов. — Тут есть два препятствия. Первое — что бандитов там много, и все они вооружены. В основном, конечно, ножами, но в последнее время и револьверы появились. А второй момент — кладбище рядом. Они, чуть что, через него уходят. Но есть и одна зацепка. Дело в том, что один из тамошних главарей, некто Митька-Крючник, ждет приезда своей марухи, то есть любовницы Маши. Она должна к нему прибыть из Москвы, у родителей там гостила. Приехать она должна не одна, с двумя братьями. И вот если нам удастся найти среди дам, служащих по полицейскому ведомству, подходящую кандидатуру, тогда план по проникновению в бандитское гнездо полностью готов.

— Как же вы ее будете искать? — поинтересовался Машников. — По сходству черт личности?

— Нет, сходства мы в любом случае не добьемся, — отвечал полицмейстер. — Мы и не знаем, как эта маруха выглядит. План состоит в том, чтобы Крючника на это время как-то из его малины отвлечь — например, чтобы осмотреть место будущего налета. А без него никто его пассию не узнает. Наша проблема в другом: кандидатка должна обладать необходимой решительностью, храбростью, уметь себя подать. Ну, и к тому же хоть немного изъясняться на бандитском жаргоне. Пока что такую даму найти не удается. Завтра будем еще искать.

— Не надо искать! — уверенно заявил Углов. — Такая женщина есть. Это моя жена Екатерина Дмитриевна. Она и решительная, и смелая, и жаргоном владеет.

— Вы уверены? — спросил Глухов.

— Совершенно уверен! — твердо отвечал Углов.

— В таком случае будьте добры вместе с вашей супругой пожаловать сюда, в мой кабинет, к двенадцати часам. Здесь вас встретит тот агент, что работает в бандитском логове. Он проведет с ней беседу, даст все пояснения. Затем совершим рекогносцировку, выедем к переулку, осмотрим все. Ну, а вечером будем брать нашего голубчика, — заключил Никита Фомич.

Но тут неожиданно вмешался Дружинин.

— Ты почему суешь Катю в такое опасное дело, не спросив ее согласия? — сурово спросил он.

Углов совершенно не ожидал такого вопроса и растерялся.

— Я не сую, я предлагаю… — проговорил он в смущении. — И ты же знаешь, она сама все время хочет участвовать…

— Нет, по какому праву ты за нее решаешь?! — продолжал наседать титулярный советник.

— В конце концов, она моя жена! — твердо ответил Углов. — А вот ты почему влезаешь в это дело?

Теперь уже Дружинин не нашелся, что ответить. Он зло посмотрел на Углова, затем буркнул Глухову «Честь имею!» — и вышел из кабинета.

— Однако подчиненный у вас с норовом! — заключил Никита Фомич. — Ну, да пусть. Глядишь, остынет. А вам я предложу, если желаете, прямо сейчас проехать на место, в Растанный переулок, и все хорошенько осмотреть.

— С удовольствием, — отвечал Углов. — И поручика заодно захватим.

Полицмейстер Глухов был прав: по дороге на квартиру Игорь Дружинин действительно успел остыть и осознать, как глупо он себя повел на совещании. «Хотя, в сущности, я все равно прав, — размышлял он. — Кирилл не имеет никакого права распоряжаться ее судьбой! Тоже мне, супруг! Надо немедленно внести ясность в этот вопрос. Сейчас же, не откладывая!»

Катя была дома, сидела у накрытого для ужина стола и ждала товарищей. Войдя в столовую, Дружинин первым делом отослал слуг, а когда они остались одни, кратко изложил Кате содержание вечернего совещания у полицмейстера.

— Значит, он найден?! — радостно воскликнула Катя. — Какая удача! И ты говоришь, мне тоже отводится своя роль в завтрашней операции? Это замечательно! Как же надоело сидеть дома, играть эту глупую роль жены!

— Вот именно — глупая роль! — поддержал ее Дружинин. — Я рад, что ты тоже так считаешь. Я рад, что эта роль подошла к концу. И хочу внести ясность в наши отношения.

— Ах, опять ты об этом! — с досадой воскликнула Половцева. — Я уже тебе говорила: сейчас не время говорить о чувствах. В буквальном смысле не время, понимаешь? Вот вернемся в нашу эпоху, тогда и можно будет…

— Нет, откладывать больше нельзя, — твердо заявил Дружинин. — Дело в том… Я хотел сказать тебе об этом позже, но… Хорошо, слушай: дело в том, что никакого возвращения не будет! Во всяком случае — для нас с тобой!

— Что ты хочешь сказать? — удивилась Катя.

— Послушай, ведь ты историк, специалист по этому времени! Я все ждал, что ты сама первая придешь к этой мысли, сама поймешь — и предложишь мне!

— Что пойму? Что предложу? Прекрати говорить загадками!

— Предложишь остаться здесь, вот что! — выпалил Дружинин.

— Остаться?! В смысле — в этой эпохе? Но почему? С какой стати?

— Потому что это время гораздо лучше! Во всех отношениях! — твердо заявил Дружинин. — Особенно для меня. Еще ничего не открыто, ничего не построено! Проложена только первая железная дорога, до Москвы. Проектируются первые пароходы. Потребность в инженерах — огромная! А если иметь в виду те знания, которыми я обладаю и о которых они еще не догадываются, — я просто миллиардер! Крёз! Ротшильд! И я стану русским Ротшильдом, вот увидишь! Я изобрету электрическую лампочку раньше Эдисона — и не в Америке, а в России! Телефон — раньше Белла! Самолет — раньше братьев Райт! Вообще от возможностей просто голова кружится! И все эти возможности, все это будущее богатство я положу к твоим ногам! Поэтому говорить о чувствах сейчас — самое время! Сейчас — или никогда!