Валерий Большаков - Сага о реконе

Он даже о Верке не вспоминал почти, сам образ ее слегка размылся, затушевался. Это ничего, с ним уже бывало такое.

Зато потом приходит беспокойство, тоска, он чувствует, как ему не хватает его Сердючки.

Ничего, даже если он не сможет расплатиться с Щепотневым, то Интермондиум стоил того, чтобы за него потерять прадедушкину шашку.

Но все же лучше вернуться с бонусами, чтобы можно было оправдаться перед Веркой. А если их привалит куда больше, нежели он надеется…

Ну-у, как говорится, хотеть не вредно. Вредно не хотеть.

И Роскви уснул.

«Черный лебедь» был, так сказать, флагманом – величиною в тридцать румов [52] Порядка 40 м длиною. Рум – это участок палубы со скамьей и упором для ног возле гребного люка, примерно 2 × 1,7 метра площадью. На руме размещались два гребца. Существовал обычай измерять корабли в румах. , с темными бортами, расплывавшимися во мраке, с зубастой башкой местного Горыныча, он плавно покачивался у причала, натягивая швартовы.

Остальные корабли сэконунга были поменьше размерами.

В принципе, и одного «Черного лебедя» хватило бы на весь хирд сэконунга. С избытком.

С другой стороны, сонно подумал Костя, меньше народу – больше кислороду.

Повинуясь знаку Хёгни, он перепрыгнул на гулкую палубу драккара. Валера занял десятый рум слева.

Дед Антон не стал дожидаться указаний и проворно полез в трюм, куда уже юркнула Эльвёр.

Рыжему Змею, может, и хотелось как следует шваркнуть крышкой люка, но корабль – это святое. Поэтому дубовая дверца опустилась тихо.

Да и зачем лишние проблемы создавать, особливо, ежели «кузнец Андотт» с нечистью знается?..

Поманив Костю, Хёгни качнул факелом и сказал:

– Будешь сидеть здесь. Погребешь вместе с Оддом Бирюком. Одд вывихнул левую руку, заменишь ее своими двумя. Если получится.

– Получится, – уверенно заявил Плющ.

– Ну-ну, – проворчал рыжий. – Видали мы таких прытких…

Костя присел на скамью – одиннадцатый рум справа – рядом с плечистым мужиком лет тридцати с лишним.

Лица его было не разобрать, несколько факелов не могли разогнать ночную черноту.

В короткой кольчуге, из-под которой выглядывал засмальцованный поддоспешник, в кожаных штанах, мужик ощутимо вонял застарелым потом, кожей и гарью.

Сопя, он оглядел Костю.

– Звать как?

– Эваранди. А ты – Одд?

– Он самый.

Затрубил рог. Викинги забегали, поспешая занять свои места.

Круглые щиты увешали оба борта «Черного лебедя», швартовы были отданы, а Хегни занял место кормщика.

Сидя лицом к корме, Костя различил Гунульфа – сэконунг стоял у борта и зычно отдавал приказания «Морскому коню» с «Вепрем волн» – снеккам, отчаливавшим следом.

– Весла на воду!

– Чего ждешь?! – рявкнул Одд Бирюк. – Весло хватай!

Плющ подскочил и бросился к козлам, на которых сохли весла, споро разбираемые гребцами.

Одд вынул затычку из гребного лючка, и Константин просунул в него весло – весьма увесистое, вытесанное из мелкослойной сосны, длиной в два человеческих роста.

Ну это еще ничего – кормовые, а пуще того носовые весла куда длиннее будут. Это потому, что гребцы, сидящие на носу или ближе к корме, располагаются повыше, чем те, что посередке, а весла должны доставать до воды все разом, не вразнобой.

Была и еще одна тонкость: орудующим гребями на носу не только тяжелее всех приходится, они же и первыми бросаются в бой, когда корабль пристает к берегу. Оттого места впереди считаются самыми почетными.

– Цепляйся, – буркнул напарник, и Эваранди ухватился за рукоять.

Он частенько, бывая на Шаморе [53] Курортное местечко под Владивостоком. , брал лодку напрокат, так что с греблей был немного знаком. Да и Маннавард поднатаскал его изрядно.

Однако оказалось, что скедия и драккар – это две большие разницы. Костя то сильнее, чем надо, тянул весло, то давал слабину.

Не поспевал за сидевшим впереди или излишне торопился. В общем, мешал Бирюку, как мог.

Викинг сопел все свирепее, но Плющ в конце концов приноровился-таки, попал в лад. Вернее, в лад попадал Одд, а он лишь добавлял ему силы.

Выбравшись на середину залива Троллей, корабли повернули к морю.

На мысу, что располагался с юга, и на том, что лежал севернее, горели большие костры, разожженные викингами, – это были своего рода маяки.

«Поджигателей» подобрали снекки, несколько отставая, и «Черный лебедь» первым покинул Тролльвик.

Да и потом гребцам на драккаре было трудней – за кормой на буксире тащился кнорр Андотта. Не бросать же…

– Суши весла! Поднять парус!

Костя дернулся было вскочить, но Одд буркнул:

– Сиди. Без тебя справятся. Весло на место положь.

Громадный парус был почти невидим и различался лишь тем, что его прямоугольник застил звезды.

Сэконунг, по всей видимости, не решился идти коротким путем вдоль берега, а следовал на запад, чтобы там, в открытом море, описать дугу и войти в устье Стьернсванфьорда.

Драккар ощутимо закачало, приподнимая нос и опуская корму, валя вперед и вскидывая «драконий хвост», венчавший корму. Океан!

Соленая пучина шумно дышала в темноте. Посвистывал в снастях ветер, поскрипывали деревянные члены корабля.

Костя представил себе колоссальный водоем, где драккар не скорлупка даже, а так, еле видимая соринка, занозинка.

Впрочем, Одда мысли о великом не посещали. Покашляв, покряхтев, викинг сполз со скамьи и растянулся на палубе, подложив под голову сумку с доспехами и шлемом. Через минуту он уже похрапывал. Наверстывали упущенное и все остальные.

Один Хёгни по-прежнему восседал у рулевого весла.

Кормщик поглядывал на звезды, на волны, слушал ветер, следил за течениями. Один раз даже опустил руку, ловя рукою брызги, и попробовал воду на вкус.

Небо было ясное, а воздух в IX веке, лишенном заводов и пароходов, обходившемся пока без мириадов дымящих труб, был чище чистого.

Поэтому и света звезд хватало, чтобы различить свою руку или высмотреть свободное место.

Ну разлечься и вытянуться Косте не удалось – «плацкарта» была уже занята, но кое-как он устроился.

Повертевшись с боку на бок, Эваранди подумал, что он вовсе не на увеселительной прогулке, и тихонечко двинулся к мачте, рядом с которой находился трюмный люк. Ежели кто поинтересуется, куда он нацелился, то получит достойный ответ: «Ищу, куда упасть да поспать хоть часок!»

Возле трюмного лаза он обнаружил Валеру.

– Выпустить решил?

– Да не-е… Ты чё? Враз порешат…

– Ну хоть откроем…

Бородин прилег на палубу и нащупал щеколду.

И как дать о себе знать? У викингов сон чуткий.

Не придумав ничего лучшего, Валера тихонько постучал: три удара подряд, три вразбивку, три подряд.