Валерий Большаков - Сага о реконе

– Огляди эту поляну, херсир, – сипло протянул он, картинно вытягивая клинок, – ибо тут ты умрешь! Погляди на небо в последний раз и прими свою смерть!

Щепотнев не стал плести пышных фраз, а совершил мгновенный нукиути, отрубая ярлу правую кисть вместе с мечом.

Мало кто из викингов заметил само движение, а в следующий момент Шимон разрубил Эйвинду горло.

Крик, родившийся в легких Мудроречивого, прервался, выступив кровавыми пузырями.

Ярл умер, а херсир не менее театральным жестом стряхнул с лезвия тягучие капли. Вот только стряхивание вышло никаким не ритуальным, а самым обыкновенным.

Оглядев лица викингов – бесстрастные, злые, восторженные, насупленные – Щепотнев сказал:

– Если бы мы все четко исполняли приказы, если бы рубились вместе, а не врозь, то праздновали бы нынче победу и делили добычу!

Торгрим ярл, тяжело посмотрев на Шимона, проговорил:

– А не много ли ты на себя берешь, херсир?

– Нет, ярл! – отрезал Щепотнев. – Пусть я лишен доли в добытом, но ума пока что не лишился, в отличие от почившего! Кстати, ты тоже бился наособицу, Ворон, так что вина за разгром лежит и на тебе!

Гунульф С Красным Щитом, все это время молча наслаждавшийся в сторонке, сказал:

– Не злись, ярл, но Шимон прав. Мы не стали единым хирдом, каждый бился сам за себя, а сообща мы только отступили.

– Я сам разберусь с этим нидингом [64] Нидинг – ничтожество, всеми гонимый изгой. ! – зарычал обычно сдержанный Торгрим, вытаскивая меч.

– Хочешь составить Эйвинду компанию? – промурлыкал Щепотнев. – Валяй! Обрадуй старушку Хель!

В тот же миг раздался тихий щелчок.

Длинная черная стрела пронизала листву и впилась Торгриму в правую глазницу.

Ярл упал, как подкошенный.

Гунульф среагировал вовремя – оперенный прут с бронебойным жалом воткнулся в щит, резво вскинутый рукою сэконунга.

Хирдманы очень быстро перестроились, прикрываясь щитами, но больше ни одного подарка не прилетело из зарослей.

– Это охотники-следопыты, – угрюмо пробурчал Хёгни. – Они нас всех перебьют. По очереди.

– Не перебьют! – резко ответил Гунульф. – Нам надо уйти подальше в лес, разбить лагерь в хорошо защищенном месте и уже оттуда наносить удары! Мы проиграли бой, но кто выиграет войну, еще не ясно. Пусть это решат боги, а уж мы им поможем!

Солнце уже село, когда усталая дружина нашла себе более-менее безопасное пристанище.

Это была вершина плоского холма, примыкавшего к отвесному утесу – надежный тыл прежде всего!

Склон холма был пологим и спускался к мелководному заливчику. Кое-где склон порос пучками травы, а большую его часть покрывали осыпи – каменное крошево спускалось к воде рассыпчатыми языками, и на столь зыбкой почве даже кустам было трудно укорениться. Деревьев не было ни одного – незаметно не подкрадешься.

Сама же вершина была завалена огромными скальными обломками, да не как попало, а по кругу, напоминая крепостную башню с зубцами.

Единственный удобный подход вел мимо утеса к лесу по довольно широкому уступу, но уж его перекрыть было куда легче, нежели держать круговую оборону.

Натаскав веток и еловых лап, викинги понаделали шалашей и развели костер.

Три группы охотников-добровольцев отправились за добычей. Когда стемнело, две из них вернулись в полном составе, волоча убитых оленей, а третья пропала без следа.

Надо полагать, лесовики Хьельда конунга постарались.

Выступать на поиски пропавших, чтобы наказать подлых следопытов, викинги не стали. Людей, с детства привыкших к лесу, сроднившихся с ним, и днем-то не сыщешь – можешь пройти рядом и не заметить.

А уж ночью-то…

Лесовики обычно народ смирный, нелюдимый.

Появятся изредка, сменяют шкурки на соль да на лепешки и снова уходят в дебри.

Чисто звери лесные!

Но уж если раззадорить их как следует да указать врага… Страшное дело.

Уже в темноте, при свете костров, разделали оленей, нажарили мяса.

Запивали холодной водой из ручья, что журчал рядышком, выбиваясь из расщелины в утесе.

Выставили стражу – и попадали. Спать!

Черед Щепотнева стоять в дозоре подошел около полуночи. Проспав часа три, Семен чувствовал себя хоть и вялым, но отдохнувшим.

Заняв свое место меж двух каменных глыб, он уставился на тропу, что прижималась к скале, обрываясь к морю. Яркая луна помогала стражу, высвечивая каждый камешек на тропе.

Враг не пройдет!

Шимон усмехнулся.

После неудачного набега на Сокнхейд он малость успокоился. Ну не вышло у него с воцарением Гунульфа Первого, и что? Вешаться теперь?

Не получилось с сэконунгом, выйдет с конунгом. Или с ярлом – тут этих ярлов, как лягушек в болоте.

Все равно скоро в обратный путь.

Вот дождется он сменщика, завалится спать – еще часика четыре подрыхнет, помашет мечуганом при свете дня, а после надо коня искать да смываться.

Победа Гунульфу не светит, это ясно.

Шимон вздохнул и потянулся как следует. Хорошо…

Викинги, в принципе, неплохой материал. Сильные, умелые, храбрые. Но уж больно недисциплинированные.

И что? Тем интереснее.

Щепотнев усмехнулся.

Като говаривал: «У тебя, Шимон, явные задатки сёгуна [65] Сёгун в буквальном переводе – полководец, главнокомандующий. В истории Японии сёгун – представитель правящего клана, управлявшего страной в период ослабления императорского рода. ». Реализуемся, стало быть. Ну-ну…

Шимон оглянулся на спящий лагерь.

Ближе к затухавшему костру лежал Гунульф С Красным Щитом. Семен задумчиво потер щеку – щетина заскрипела под пальцами. Сэконунг поддерживает его, выделяя изо всех, наивно полагая Шимона херсира самым верным слугой, ан нет – свою функцию сын Рёгнвальда Клапы уже отработал.

Да и какой из него нынче морской король?

От прежнего хирда у Гунульфа осталось человек сорок от силы. И ни одного корабля!

Нынче все замерло в неустойчивом равновесии.

Тут, на безымянной высоте, собрались остатки трех дружин, и вместе их удерживает одна нужда – сообща легче оборону держать. Если «сборная» распадется, Хьельд разобьет их всех по очереди. Викинги, хоть и туповаты, но это понимают.

Щепотнев задумался. А что, если…

Нет, в самом деле! Зачем ему Гунульф?

Это пусть сэконунг воображает себя значимой фигурой, на самом-то деле он уже ничего не значит.

За Гунульфом шли, пока он был удачлив.

Викинги же уверены, что удачу посылают боги и не всем подряд, а избранным. Но, коли ты стал неудачником, знать, отвернулись от тебя высшие силы.

И какой тогда смысл держаться того, кто впал в немилость? Скорей всего, с утра начнется брожение… Хм.

А не худо было бы развлечься напоследок!

Заслышав шаги за спиной, Семен оглянулся.

– Я это, – проворчал сэконунг, приближаясь. – Тихо?