Степан Кулик - Операция «Wolfsschanze»

– Мой Коля любил повторять, что порядок для фрицев – нечто святое. И если замечаешь бардак – обязательно надо искать важную причину.

– И что, по-твоему, тут произошло?

– Думаю, тот, кому была поручена ликвидация, не успел довести дело до конца. Значит, надо искать труп. Или трупы…

– Ты серьезно?

– Вполне. И поскольку вход в колодец там, – Семеняк указал направление, – а мы так и не узнали, что внизу, поиск начнем с противоположной стороны. Ты – осматривай помещения по левую руку. Я – справа. А чтоб не терять связи и постоянно не окликать друг друга, будем тихонько напевать. Тишина – сигнал тревоги. Свист – «Срочно ко мне!». Если удастся обнаружить живых, брать в плен. Стрелять только в самом крайнем случае.

– Я понял тебя… – отставной смершевец действительно уступил командование бывшему разведчику, признавая его профессионализм, и двинулся в указанном направлении, не слишком мелодично, но вполне узнаваемо мурлыкая «Синий платочек».

Семеняк подумал и стал напевать «Землянку». Чтоб мелодии не пересекались…

В первых шести комнатах не обнаружилось ничего интересного. Все та же перевороченная мебель, битая аппаратура… Много толченого стекла. Больше всего прозрачного и мутно-зеленого бутылочного. Иногда попадались и коричневые осколки, скорее всего от химической тары, в которой держат растворы, защищаемые от прямого попадания света.

Нашелся еще один «аквариум». Чуть поменьше первого, но вполне просторный, чтоб уложить в него человека не баскетбольного роста. И крышка к нему. Валяющаяся на полу, словно ее отбросили, с силой толкнув изнутри.

Игорь Степанович наклонился и попробовал ее поднять. Крышка словно примерзла. Достал нож и попробовал подсунуть лезвие, чтоб поддеть. Стекло даже не шевельнулось, как прилипло.

– Ни фига себе, – присвистнул Семеняк, забыв об условном сигнале. Поэтому с удивлением взглянул на влетевшего в комнату Вайду с пистолетом наготове. – Ты чего?

– Свистишь же…

– Тьфу-ты… Извини. Совсем запамятовал. Старею… Но раз уж пришел, помоги поднять.

Общими усилиями, с пыхтением как у самоваров, крышку удалось приподнять, а потом и на ребро поставить.

– Тяжелая, зараза. Зачем она тебе?

Семеняк вытер лоб.

– Именно за этим. Как считаешь, Стефан, если тебя или меня такой штуковиной вот в этом «хрустальном» гробу прикрыть, хватило бы нам силенок на свободу выбраться?

Вайда озадаченно почесал затылок.

– Ну, если сильно поднатужиться… думаю, сдвинул бы. Чтобы хоть воздуха глотнуть.

– Вот. А теперь глянь, где ящик, а где она валялась.

– Да уж… Как взрывом отбросило.

– Или тот, кто был внутри, раза в три сильнее нас обоих.

– Ты сейчас о тех, что тупик штурмовали?.. – непроизвольно оглянулся капитан.

Семеняк пожал плечами.

– Которого я у фонтана завалил, явно не слабее был. Чертовы фрицы… Ничего не понятно, и спросить не у кого.

– Ну, кто ищет, тот всегда найдет, – оптимистично ответил милиционер. – На том весь сыск стоит. Смотрим дальше, или ты еще чего на место поставить хочешь?

Игорь Степанович достал пачку «Честерфилда» и протянул Вайде.

– Кури, капитан. Если подземелье до сегодняшнего дня простояло, то и один перекур ничего не изменит.

Офицеры закурили, привычно пряча огонек в ладони и выпуская дым в рукав. Прикрыв глаза от удовольствия и наслаждаясь тишиной.

– Это у тебя уголек за рукав упал или у меня? – минутой позже поинтересовался Вайда.

– А что?

– Горелым пованивает… Не чувствуешь разве?

Игорь Степанович отставил руку с сигаретой и понюхал воздух. К специфическим ароматам каустической соды, карболки и смеси эфиров, намертво въевшихся в штукатурку и обивку лаборатории, явно подмешивался слабый запах гари.

– Гм… Да, что-то такое витает. Странно, раньше вроде не чувствовалось? Может, в вентиляцию затянуло. Или… – Семеняк бросил окурок на пол, привычно придавил носком и двинулся к двери.

– Или что? – Вайда сигарету выбрасывать не стал. Раздавил огонек пальцами, а «бычок» сунул в карман.

– Или наше недостающее звено обнаружилось, товарищ капитан. Светом и обыском мы его действовать заставили. Теперь гляди в оба. И если что – не церемонься.

– Ты ж говорил, язык нужен.

– Это когда фриц просто прятался… – на ходу ответил Семеняк. – Я же как думал? Не взорвал, потому что жить хотел. И документы кое-какие важные приберег. Для оправдания перед своими. Надеялся, никто его не обнаружит. А что у него в голове теперь, когда он эти самые документы жечь начал – одному Богу да их фюреру известно. Если решишь, что смертник, бей наповал без раздумий. Он все еще выжидает, оттягивает… в том числе и собственную смерть. Но в последний момент может отважиться. Если страх перед русскими окажется сильнее.

Таинственного поджигателя нашли быстро. Вернее, он сам объявился. Сперва выдал себя надсадным кашлем. Еще бы… Это ж какого ума надо быть ученым, чтобы разжечь костер в закрытом помещении? А после любитель огонька выполз в общий коридор на карачках в сопровождении густых клубов сизого дыма. Где и улегся прямо на пол, содрогаясь в приступах кашля.

Дальше действовали не сговариваясь. Вайда ухватил за плечи тщедушное существо в белом халате и потащил его к ближайшему умывальнику приводить в чувство. Вода в кранах имелась, проверяли. А Семеняк, сдернув с крепления у двери в лабораторию огнетушитель, поспешил внутрь.

Едкий дым не давал дышать и вызывал резь в глазах, поэтому Игорь Степанович не терял времени напрасно. Задержал дыхание, выцепил взглядом красное пятно огня и направил на него струю углекислого газа, даже не вникая, что именно горит. Заряда огнетушителя хватило ровно на столько же, на сколько и воздуха в легких. Отбросив пустой баллон, Семеняк выскочил в коридор, отбежал подальше и только после этого продышался. Второй раз возвращаться не стал. В таком дыму пламя и само погасло бы. А если и тлеет где-то еще – все равно не разглядеть.

– Держи, – Вайда протянул ему влажное полотенце. – Протри глаза. Да и вообще, освежись…

– Спасибо. Как немец?

– Жить будет. Лопочет что-то по-ихнему… Только, сдается мне, притворяется, гнида. Глаза выдают…

– Это хорошо, – Семеняк обтер лицо и бросил полотенце на пол. – Хорошо, если притворяется. Тащи сюда… Проверим.

Немец, которого Вайда в буквальном смысле вытащил из соседней комнаты, очень напоминал экранного растеряху ученого, какими их часто изображали в старых комедиях. Взъерошенные волосы, сбившийся галстук, лабораторный халат застегнут не на ту пуговицу, сползающие на кончик мясистого носа очки в металлической оправе. Да и сам он весь походил на встопорщенного воробья. Тщедушного и несоизмеримо воинственного. С одинаковым безрассудством готового затеять драку хоть с другими воробьями, хоть с отражением в луже, а то с кошкой.