Андрей Земляной - Рокировка в длинную сторону

Александр полагал, что за те три месяца, пока он разгуливал по Европам, в советском Союзе будет сделано очень многое. Воображение уже рисовало красноармейцев, вооруженных если не «калашами», то хотя бы ППШ, пусть не опытные образцы, но хотя бы проекты новых танков с противоснарядным бронированием, дизелями и пушками серьезного калибра, и какие-нибудь предварительные разработки реактивных самолетов и систем залпового огня. Из того, что Белов знал или слышал о Сталине, ему представлялось, что Иосиф Виссарионович железной рукой направит промышленность и военных в нужное русло, и в стране уже кипит бурная работа в штабах и на полигонах по разработке изменений в Уставах и разработке новых видов вооружений. А потому просто не мог дождаться, когда товарищ Сталин пригласит его побеседовать о тех наработках и предложениях, которые он успел составить до своего отъезда в Германию.

И вот, наконец, дождался. Утром выходного дня — шестого дня шестидневки, к которой он все еще никак не мог привыкнуть, после обычной утренней гимнастики с ребятами и Надмитом, к Саше подошел Власик:

— Товарищ Белов, как позавтракаешь — зайди… — Он неопределенно махнул рукой куда-то вглубь квартиры. — Приглашал…

…Получив разрешение, Белов вошел в кабинет и с уже привычно смирив свою детскую ипостась которая желала залезть на диван с ногами, чинно уселся облокотившись о спинку.

Сталин терпеливо ждал, пока мальчишка угнездится на диване. Затем, взяв со стола несколько листков, произнес:

— Товарищ Саша, вот мы тут получили ответ из Наркомата тяжелой промышленности. Они рассмотрели вопрос о создании перспективного патрона меньшей мощности и у них появились некоторые вопросы… — Тут он заметил, что у Белова на лице появилось выражение крайнего удивления, и поинтересовался. — Есть мнение, что и у вас появились вопросы, не так ли?

— Так и еще как! — Ответил Саша и сразу взял быка за рога. — Товарищ Сталин, они там охренели? Без малого четыре месяца решать вопрос о производстве установочной партии патронов, и так и не решить? Они там у вас чем занимаются? Чертей рисуют? И, кстати, а почему вообще этот вопрос попал в Наркомат тяжелой промышленности? Патроны — не домны и не мартены…

— А потому, — веско сказал Сталин. — Патронные заводы входят в Наркомат товарища Серго.

Саша по-китайски сосчитал про себя до пятидесяти, сделал несколько глубоких вдохов и осторожно спросил:

— Товарищ Сталин… а вот это — нормально, если станкостроением, черной металлургией, вооружением и боеприпасами занимается один и тот же наркомат? Орджоникидзе, наверное — очень хороший человек, но разве одному под силу такую разнонаправленную махину на себе волочь? — Он вдруг хмыкнул. — Ему б еще до кучи химией и нефтью в пополам с электроэнергией заняться — вот была бы сказка…

Сталин издал короткий звук похожий на рычание. Белов вскинул голову:

— Господи, святый и правый! Неужто?! Так у вас что — Совет народных комиссаров из одного Орджоникидзе состоит? Нет, правда? Авиацию тоже он ведет?! Да вы чего?! — Он спрыгнул с дивана, точно подброшенный невидимой пружиной, и подскочил к столу. — Товарищ Сталин, да вы что?! Как же можно все это в одних руках соединять? Там же время отклика такое получается, что четыре месяца — это вообще ни о чем!

Сталин, стиснув зубы, слушал Александра. Лицо его превратилось в застывшую мертвую маску. Трубка давно прогорела и погасла, но он не замечал этого. А Белов, распалившись, уже кричал:

— Авиация, вооружение, топливо, машиностроение, металлургии черная и цветная, химия и что там еще? И все это — один Наркомат? «Один народ, один Рейх, один Фюрер», блин! — Тут ему в голову пришла еще одна мысль, и он продолжил с еще большим напором. — Вы, значит, планируете средства на электрику, химию, авиацию, а потом все это попадает в руки одного наркомата, где благополучно перераспределяется, и, в результате, вместо азотной кислоты на гора выдается эн чугунных чушек, так что ли?!

Иосиф Виссарионович скрипнул зубами: Белов чутьем человека из будущего угадал основную проблему советской промышленности, а вернее — ее планирования. Именно по этой причине ЦК уже давно пытался разделить Наркомат Тяжелой промышленности на несколько отдельных наркоматов, но каждый раз эти попытки упирались в противодействие Орджоникидзе, который упорно не желал делиться специалистами и передавать их кому бы то ни было, выпуская из под собственной руки…

— А есть еще лучший вариант — продолжал Саша — если по авиации план выполнят на пятьдесят процентов, а по кирпичам — на двести. Суммарное выполнение плана — сто двадцать пять процентов, можно премию наркомату выписывать. А летать на кирпичах…

Саша указал на листки, на столе:

— Ну и какие же вопросы появились у специалистов этого меганаркомата? — Белов вложил в свой вопрос максимум ехидства. — Небось, первым номер стоит: нахрена это вообще нужно? Угадал?

Кулак Сталина грохнул о крышку стола с такой силой, что Сашка непроизвольно вздрогнул. Вождь поднялся, мягко ступая, обошел стол и надвинулся на мальчика. Тот отступил к дивану, а Иосиф Виссарионович прошипел:

— Угадал, бичо, угадал. И вот я смотрю и удивляюсь: почему товарищ Ладыгин, — Сталин намерено назвал Сашку фамилией старшей половины, — который знает такие важные вещи, как наилучшие пути реорганизации наркоматов, повышения боеспособности Красной Армии, дальнейшего развития авиации, топливной и химической промышленности Союза ССР, — почему этот товарищ вместо того, чтобы поделиться с нами своими знаниями, без разрешения бегает по Европе и решает какие-то примитивные проблемы, с которыми справились бы обычные боевики ГУГБ или Коминтерна?! Может, товарищ Ладыгин слишком любит убивать? Тогда отправим товарища Ладыгина работать на бойню, а сами будем искать решения, которые товарищ Ладыгин знает, но считает ниже своего достоинства поделиться своими знаниями. Ему же интереснее Гитлера взрывать!

Он подошел вплотную к дивану и швырнул Сашке в лицо скомканные листки:

— Вот! Избавил нас от войны с немцами?! Ай, молодец, умница. А что, больше у Советской России врагов нет, да, бичо? И воевать нам больше ни с кем придется? Вот только товарищ Ладыгин, кажется, готов почивать на лаврах! Очень напрасно!

Саша, понурившись, молчал. Действительно, это очень просто учить, зная, что получится в итоге. И последнее дело изображать из себя умника, когда заглянул в ответы в задачнике. Непорядочно как-то…

— Хотя, возможно, я слишком многого ждал от товарища Ладыгина, совсем забыв, что он — Белов, мальчишка, четырнадцатилетний мальчишка… Если я ошибся, так вы поправьте меня… Саша…

— Товарищ Сталин, — Белов глубоко вздохнул. — Товарищ Сталин, я — виноват. И свою ошибку осознал. Разрешите, я посмотрю их вопросы и постараюсь дать пояснения.