Евгения Белякова - Песочные часы с кукушкой

Джилл увидела спуск вниз, и небольшую дверцу полуподвала. «Почему бы и нет? – подумалось ей. – Где еще можно хранить секреты?». Она спустилась и подергала ручку двери. Та, к ее удивлению, поддалась. Внутри было совсем темно, и Джилл протянула руку и заскользила пальцами по стене, в поисках выключателя. Если закрыть за собой дверь, свет не будет заметен. Послышался щелчок, будто кто-то взвел курок, и спуск вниз озарился ярким электрическим светом.

Несколько ступеней Джилл преодолела нерешительно, но потом осмелела. Еще одна дверь внизу также оказалась незапертой. Она не скрипела, когда Джилл, упершись в массивную сталь плечом, открыла ее настежь. Ее глазам предстало какое-то большое помещение, освещенное лишь полосой света, падающего из проема двери. Тратить время, чтобы нащупывать выключатель и здесь, Джилл не стала. Она прекрасно видела расставленные тут и там хирургические столы. С потолка свисали какие-то шланги. Прямо перед ней, на небольшом постаменте, высилось нечто странное: словно бы гигантское стеклянное яйцо, внутри которого масляно поблескивала неизвестная жидкость. Джилл подошла к сосуду, протянув руку, коснулась пальцами стекла. Холодное. Ей показалось, что внутри темнеет что-то, и она приблизилась вплотную, так близко, что от тепла ее дыхания поверхность сосуда запотела; внутри и впрямь что-то двигалось, ей не показалось. Некий сгусток. Он опускался и поднимался, ненамного, как будто рыба в воде. Вдруг нечто резким движением метнулось к самой стенке сосуда. Джилл задохнулась, кричать она не могла – звук будто застрял в горле. На нее из темно-желтой жидкости смотрело лицо. Белесое, лишь отдаленно напоминающее человека, будто вылепленное из мятой бумаги. Глаза его были закрыты, а вот рот с безвольно подрагивающими губами то открывался, то закрывался. Ужас, накативший на девушку, был столь силен, что даже обморок отступил. То, что она увидела, было куда страшнее, чем мышь в углу или капелька крови.

Чья-то рука плотно прикрыла ей рот, другая подхватила под руку.

– Тихо, – услышала Джилл голос Адама у себя над ухом. – Уходим, быстро.

Джилл попятилась, не в силах оторвать взгляд от лица перед собой. Нечто уперлось ладонями в стекло, словно собираясь выдавить его. Белоснежные ладони его смотрелись отчего-то жутко, и пугали даже больше самого лица. Дальнейшее Джилл представлялось странным калейдоскопом: перед ней мелькнула стальная дверь, озабоченное лицо Адама с плотно сжатыми губами, темный коридор и, наконец, солнечный свет, разбивающийся во множестве зеркал и падающий на сочную листву окруживших ее растений.

«Мы в оранжерее», – поняла девушка.

– Джилл, послушай. – Потемневшие глаза Адама то удалялись, то приближались. Он встряхнул ее и легонько хлопнул по щеке. – Это очень важно, соберись, пожалуйста.

Джилл кивнула.

– Это может скверно кончиться… Ты никому не должна рассказывать о том, что увидела здесь. Понимаешь?

Цепляясь за то первое, что пришло ей на ум, Джилл пролепетала заготовленную фразу:

– Я заблудилась, дом такой большой, свернула не туда, наверное…

– Если ты хоть одной живой душе скажешь, что видела тут, твоя жизнь… тебе будет угрожать страшная опасность. Лучше тебе не приходить сюда больше. И… – Адам порывисто вздохнул. – Забыть меня.

– Я не могу. – Девушка уткнулась носом в грудь Адама и заплакала. Он погладил ее по спине. От пережитого и еще от густого, влажного и насыщенного сладким запахом цветов воздуха у нее кружилась голова.

– Я знаю… и от этого только тяжелее. Постарайся. Скоро все кончится. И ты должна пообещать мне, что никому не скажешь о том, что видела в подвале. Обещаешь?

– Но что ЭТО такое?

– Эксперимент. Не важно. Пообещай мне. – Повторил он настойчиво.

– Хорошо. Даю слово – никому.

– Вытри слезы. – Адам протянул ей платок. – Если мы встретим их, и они спросят, отчего ты такая бледная, скажи… что я тебя прогнал.

– А разве ты не это сейчас делаешь? – Всхлипнула Джилл.

– Нет. Поверь, нет. Я лишь ограждаю тебя. – Юноша обнял ее крепко, так, что ей почти нечем было дышать. – Опасно для тебя здесь находиться. Я провожу тебя вниз… Чем скорее ты уйдешь, тем лучше. И помни, всегда помни – я люблю тебя.

– Адам… – Зашептала девушка. – Я знаю, что Шварц хочет тебя посадить внутрь… этой машины. Не соглашайся, слышишь? Ты ему ничего не должен!

Юноша застыл. Не отрывая взгляд от Джилл, он медленно поднял руку и завел ей за ухо выбившуюся из прически прядь.

– Со мной все будет хорошо. Я обещаю. Не плачь, прошу. Я надеюсь, ты встретишь в своей жизни… достойного… того, кто сможет быть с тобой. Я на это просто не способен. Прости, что так вышло, Джилл. Это превыше моей воли, но одно я точно могу сказать: если ты хоть кому-нибудь скажешь о содержимом того сосуда – ты погибла. Одна мысль о том, что с тобой случится плохое… Поэтому ты должна молчать. И жить дальше.

Джилл как в тумане, спустилась по лестнице вслед за Адамом. Он громко попрощался с ней, повышая голос явно для того, чтобы их услышали Шварц с помощником. Джилл, сделав над собой усилие, даже пролепетала что-то на прощание и вышла на улицу. Дул промозглый ветер с моря – она запахнула тонкое пальто и медленно побрела по тротуару. Рядом зацокали копыта; Джилл подняла голову и увидела рядом с собой черный кэб. Дверца его открылась, и из тени внутри послышался голос Томпсона:

– Извините, руки не подаю: не хочу, чтобы меня увидели. Садитесь.

Двигаясь медленно, как во сне, Джилл уселась на сиденье напротив журналиста, тот захлопнул дверцу и коротко стукнул по крыше кэба. Тот тронулся с места довольно резво.

– Рассказывайте, что узнали.

Джилл так и не смогла объяснить потом самой себе, откуда у нее взялись силы так спокойно и слаженно вести разговор. Наверное, она просо и сама отчаянно хотела забыть то, что видела в подвале у Шварца.

– Ничего особенного я не нашла, только сумела подслушать их разговор. – Девушка вкратце пересказала то, о чем говорили Яков и Жак. – Половина из этого показалась мне бредом, я ничего не поняла.

– Зато я понял. Все складывается скверно. Вы сказали, Яков «устроил» создание Острова Науки… Возможно, у него есть влиятельные покровители, но опасность не в этом. – Повисла пауза. – Разве вы не хотите узнать, в чем?

– И в чем же? – Почти безразлично спросила Джилл.

– А, вижу, вам там досталось… объяснялись с возлюбленным? Мне очень жаль, что вам пришлось такое вытерпеть, но дело серьезное. Как я сказал, тут собрали ученых не просто для того, чтобы они работали. Вдумайтесь… Механизм Шварца, конечно, адски разрушителен, но против объединенных армий нескольких государств он – ничто. Если они сплотятся, выступят против него… а вот горстке ученых и изобретателей этот «Бриарей» может нанести непоправимый ущерб. Проще говоря – убить тут всех.