Комбат Найтов - В небе только девушки! И...я (СИ)

— Вы меня обижаете, Александра Петровна! Конечно!

— Работы над ним начали?

— Естественно. Не стоит напоминать мне, что я должен сделать!

— Иначе я услышу, куда мне следует пойти?

— Я этого — не говорил.

— Я и не спорю. Мне нужна эта машина. Как можно быстрее.

— Вот это я понимаю.

— Ну, и поменьше любопытных.

— Несомненно. Сразу по готовности я сообщу.

Потираю руки от удовольствия: всех обставил, все продумал, все на мазях. Ждем развития событий! 587–й полк прибыл по расписанию, без опозданий, задерживалась только сама Раскова. Полк привела капитан Женя Мигунова, ее заместитель. Небольшого роста, плотная, с невысоким лбом, и небольшими усиками над губой. Коротко доложилась, даже не улыбнувшись. Хорошо, что девчонки перелетели уже к нам, имеется в виду 589–я ОРБАЭ, а Валя Кравченко — ближайшая подруга Мигуновой. Она влетела на КП, ойкнула, попросила у меня разрешения, и они кинулись друг другу в объятья, повизгивая от удовольствия, потискать друг друга. Через некоторое время Валя попросила разрешение удалиться, и они скрылись с глаз. Я собрался на ужин, вышел из штаба, смотрю, чуть в стороне толпа и митинг. Авторитет Расковой в этом полку был на такой высоте, что мама — не — горюй. А при соответствующей подаче… Мои девчонки, почти в полном составе там, на митинге. Они уже все с орденами, прыгнули по званиям вперед, у них за спиной двухмесячный опыт ночных полетов, боевых. По 25–40 боевых вылетов. По сравнению с остальными они — матерые волчицы. А прилетевшие — сосунки. Вот и пересказывают бывшим и будущим однополчанкам что и как. Причем, девочки из 586–го полка в круг не вошли. Сидят возле штаба, грызут семечки, и искоса посматривают на происходящее. Те, кто 'коренные', и в тех полках не был, чуть в стороне, тоже что‑то обсуждают. Лиля поднялась с лавочки в курилке, в эскадрилье почти никто не курит, но по уставу возле штаба всегда оборудуется курилка, и подала команду 'Смирно'. Свои встали быстро, а легкий шум и поворот в сторону начальства полк выполнял довольно долго. Я посмотрел на часы, и сказал:

— По расписанию уже 15 минут идет ужин! Всем в столовую! 'Восемьдесят девятой' собраться после ужина в классе на постановку задач.

Все повернулись и направились к столовой, заинтересованно смотря в мою сторону. Несколько раз послышалось негромкое: 'Строгая!'.

Все девчонки прилетели в летнем женском обмундировании, комбинезонов не видно. Там, на Волге, еще жарче, чем здесь. А 'наши' резко выделялись среди них комбинезонами и мужской формой.

'Товарищи командиры!' — прозвучало на входе. 'Вольно', и прохожу в 'свой' кабинет. Шум в столовой стоял достаточно сильный. Это столовая ОРБАЭ, столики накрыты на четверых, хотя обычно питаются по — экипажно, только по трое. Чтобы пропустить вдвое больше людей, выставлены дополнительные столики, и увеличено число официанток. Обсуждается все: меню, сервировка, даже столовые приборы, девушки — официантки, командование, присутствие сержантов в командирской столовой, комары (Дон рядом), возможность порыбачить. Рядом со мной ужинал Косенко, который с трудом сдерживал улыбку, слушая этот гвалт.

— Соберите их в клубе после того, как закончим постановку. И что говорит Ильин по поводу их размещения?

— Да вроде все в порядке. Следом за ними едет их собственный БАО. Палатки и две больших землянки для них готовы. Временно разместим, а там устроятся. Нагрузка на столовую большая.

Потом, чуть помолчав, прожевывая шницель, добавил:

— Вот никогда не думал, что буду работать в авиации и в женском коллективе одновременно.

В клубе состоялся довольно непростой разговор о том, что я не вижу перспектив у чисто женского полка, потому как весь мой опыт говорит мне о противоположном. Надо было видеть лица девушек, которым после 6–7 месяцев обучения в тыловом Энгельсе сказали, что они — балласт для дивизии. Что все их мучения, бессонные ночи в нарядах, на разгрузке продовольствия, боеприпасов и другого имущества, важного и необходимого для жизнедеятельности учебно — боевого полка, никому на фронте не нужны. Что посылать их в бой завтра никто не собирается. Перелет 'на фронт' не подразумевает того, что завтра их пошлют бить ненавистного врага. Завтра им предстоит сдать зачеты по физподготовке, без этого никто к полетам допущен не будет. Все записи о допусках, считаются утратившими свою силу. Учеба начнется снова, и контролировать полк будут даже строже, чем мужской. Говорила им это женщина, что делало такое заявление практически приговором. Глядя на их лица, а почти у всех в глазах стояли слезы, чтобы не быть голословным, я подошел к турнику, который стоял в углу сцены в сельском клубе, и показал подтягивание на одной руке. Больше ничего показать не удалось, турник был не очень хорошо закреплен, но и этого девочкам хватило. Нормы в Энгельсе — тыловые, летных часов — мало, поэтому большинство из них имели, пусть небольшой, но дефицит веса. Из зала поднялась на сцену небольшого роста шатенка со шпалой на петлице. Ни слова не говоря, подошла к турнику, и три раза подтянулась на правой руке. На левой — только до середины.

— Товарищ подполковник, у меня более тысячи часов налета, я — командир 1–й эскадрильи, была на фронте с начала войны, потом шесть месяцев в Энгельсе. У меня тоже будут аннулированы допуски?

— Сколько у Вас полетов на удар с пикирования, и с каких высот?

Она достала летную книжку.

— Шесть вылетов с высоты три и три с половиной тысячи.

— Количество пикирований за вылет?

Она удивленно почесала рукой лоб у переносицы.

— Одно. Удар с горизонтали, разворот и удар с пикирования.

Из шкафа достаю, нарисованные Настей, схемы захода на 'вертушку' и 'бабочку'.

— Вот такие схемы Вы видели? Исполняли?

— Нет.

— Если вы атакуете объект по той схеме, что вы описали, то немцы от вашей эскадрильи оставят один — два самолета, даже без воздушного нападения на Вас. В обороне важных объектов они очень сильны. А мне совершенно не хочется рассылать Вашим матерям похоронки. Поэтому всему полку необходимо научиться воевать, ваша задача не умереть за Родину, а сделать так, чтобы гитлеровцы сдохли за свой Рейх.

Тут возник небольшой шум, в зал вошли возвратившиеся с задания летчики и летчицы, штурмана и стрелки ОРБАЭ. Прямо из машин, упакованные в меховые куртки и комбинезоны с подогревом. Я разрешил раздеться и войти. Тамара сняла куртку и повесила ее на вешалку на стене, прошла на сцену и доложила:

— Товарищ подполковник! Эскадрилья нанесла удар по мостам у города Балаклея и скоплению железнодорожного транспорта на станции. Сбит ночной истребитель 'Ме-110'. Пленки проявляются, по докладам стрелков наблюдались попадания в пролеты, зафиксирован сильный пожар на станции. Потерь нет, основная группа в бой с воздушным противником не вступала. Командир эскадрильи капитан Иванищева.