Сергей Годына - Последний парад наступает! Наша победа при Цусиме

— Мне идея очень понравилась! — с сияющими глазами, говорящими о чрезмерной заинтересованности к идее Рихтера, сказал Коломейцев. — А что? Мы так сможем контролировать гораздо большую часть околояпонских вод. Ведь не нужно будет постоянно обеспечивать выход в море, и проводку домой очередного вспомогательного крейсера.

— Мне, в целом, тоже все понравилось. Посмотрим, что из этой идеи выгорит. Помните, господа, что инициативу проявлять наши капитаны не особо способны. Я тут после длительных разговоров с капитанами кораблей первого ранга тихо офигеваю. Представляю, что будет после бесед с капитанами вспомогательных крейсеров. В общем чистку офицерского состава нам предстоит еще провести.

— Ну, в общем, я так понимаю, из нас никто не против того, чтобы выйти в Петропавловск как можно быстрее? Нет? Вот и славненько! — резюмировал Рихтер. — Тогда нам остается в течении ближайших пары дней создать план снабжения наших рейдеров и подготовить эскадру к походу.

— А что там на счет премиальных? — задал неожиданный вопрос Коломейцев. — Какова общая сумма выплат?

— Десять миллионов рублей на всю эскадру, — ответил несколько растерявшийся Рожественский, — а с чего это тебя вдруг заинтересовало?

— А с того, что если правильно мотивировать матросов и офицеров, то они и воевать вдвое усерднее будут! Я бы на твоем месте распределил примерно так: три миллиона — на все корабли не принимавшие непосредственного участия в сражении, включая экипажи транспортов. Они‑то через пол света тащились с нами бок о бок, и будет обидно не получить за это простым матросам ни копейки. А остальные семь миллионов разделить между матросами и офицерами воевавших кораблей в соотношении один к двум. Все офицеры, включая нас, получат всего лишь вдвое выше простого матроса.

— Дельный совет, господин капитан первого ранга, — задумчиво произнес Рожественский. — Только я постараюсь, чтобы офицеры и матросы с этих сумм уплатили бы добровольно по половине в фонд помощи флоту. И я первым подам пример — сдам половину суммы в эту кассу.

Вечером, все свободные от работы матросы и офицеры собрались на острове, где Рожественский выступил перед ними с речью, в которой он рассказал своим морякам о причитающихся им по прибытию в Россию денежным выплатам. По его расчетам для людей, участвовавших в бою выходило по семьсот рублей на рядового, и по тысяче четыреста рублей на офицера. Для всех остальных не принимавших участие в Цусимском сражении вышло по двести пятьдесят рублей на рядового, и пятьсот рублей на офицера. Для простых моряков, набранных в основном из обычных крестьянских семей центральной России это были астрономические суммы. Для примера среднерыночная стоимость коровы в те времена равнялась примерно пяти рублям. Теперь они точно знали во имя чего им пришлось в течении длительного времени терпеть ужасающие трудности перехода через половину земного шара. Кроме того, адмирал пообещал создать особый комитет из матросов, который будет следить за тем, чтобы эти деньги дошли до каждого адресата. Так же в обязанности этого комитета должно входить оказание помощи семьям матросов погибших в бою.

На офицерском совете было решено покинуть Бонин с утра второго июня. Началась спешная подготовка боевых кораблей к длительному переходу через океан. Вновь все шлюпки были разобраны и сданы на транспорты, а на боевых кораблях остались по два паровых катера. Все броненосцы и крейсера взяли уже привычный для них перегруз угля, завалив оным почти все свободные места. Эскадра готовилась к заключительным двум отрезкам своего пути, и матросы, утомленные длительной разлукой с Родиной пребывали в приподнятом настроении. Многие надеялись в скором времени увидеть наконец‑то родные берега. И ни у кого на всей эскадре теперь не возникало сомнений в благополучном завершении тяжелого похода. Каждый матрос верил, что здорово изменившийся за последнее время Рожественский без особых проблем приведет их домой. После того, как были разгромлены крейсерские отряды страны восходящего солнца японцев ни кто не боялся, так как отведывавшая крови эскадра наконец‑то поверила в свои силы.

Дмитрий Глуховский. Сумерки.

Здравствуйте папенька. Вот только вчера броненосец «Сисой Великий», на котором я имею честь служить, бросил якорь во Владивостоке. Я сразу же решился написать Вам письмо. В нем я хочу рассказать о заключительном отрезке нашего путешествия.

29 апреля командующий эскадрой адмирал Рожественский неожиданно для всех созвал совещание капитанов всех боевых судов эскадры. Вернувшись с этого совета наш командир приказал немедленно потушить все котлы, и заняться их чисткой и переборкой машин. Сочтя этот приказ очередной причудой адмирала мы направились его выполнять. После следующего совещания последовала новая серия приказов нашего адмирала, причем каждый новый был причудливее предыдущего. В результате этих распоряжений мы вынуждены были разобрать и сдать на «Иртыш» почти все спасательные паровые и гребные шлюпки и катера. Из плавсредств на нашем «Сисое» осталось только два разъездных катера. Затем мы демонтировали и пустые шлюпбалки. С броненосца были сняты, и сданы на тот же транспорт почти все орудия калибром в сорок семь и тридцать семь миллиметров. Мы с офицерами в кают — компании много обсуждали эти приказы, но к однозначному выводу так и не пришли. Кто‑то говорил, что это очередная дурость адмирала, и мы теперь остались абсолютно голыми против атак миноносцев, а кто‑то наоборот считал это прогрессивной мерой. К числу последних относился и я. Видите ли папенька, наш адмирал распорядился на каждом боевом корабле организовать центр борьбы за живучесть, и командиром этого важнейшего центра назначили меня. Только после того, как я немного освоился на новом месте я понял как же прав был наш адмирал. Сокращение всех этих мелкокалиберных скорострелок позволило выделить дополнительных матросов в пожарные команды, а так же в различные аварийные партии. Если до этого вопросами живучести и боевой устойчивости корабля по сути никто не руководил, и все сводилось лишь к созданию пожарных расчетов, которые действовали сами по себе, то теперь я мог спокойно проигнорировать мелкие возгорания, и собрать большинство расчетов у крупного очага пожара. Так же я мог своевременно подменять вышедших из строя матросов аварийных партий. Для компенсации крена мне было позволено самому, без распоряжения командира впускать забортную воду в отсеки противоположного борта.