Сергей Годына - Последний парад наступает! Наша победа при Цусиме

Папенька, я так мыслю, что благодаря центру по борьбе за живучесть наш корабль стал намного более сильным противником для японцев. Десять снятых мелкокалиберных пушек даже для миноносцев особой опасности не представляют, не говоря уже о более сильных кораблях. А вот увеличение аварийных партий теперь позволяло надеяться, что наш старый броненосец теперь сможет выдержать гораздо большее число попаданий.

Весь путь от бухты Куа — Бэ к Цусимскому проливу наша эскадра проводила в постоянных дневных и ночных маневрах. Днем один из крейсеров отходил от эскадры на расстояние от одной до четырех миль и постоянно маневрировал, а наши наводчики учились наводить на него орудия. Эти упражнения мы уже регулярно выполняли по пути из Носи — бе к берегам французского Индокитая, но теперь что‑то незримое поменялось в процессе обучения. По ночам же регулярно тренировались расчеты противоминной артиллерии. Наши миноносцы, которые возглавлял отряд лейтенанта Рихтера постоянно имитировали на нас минные атаки. А первый Броневой отряд вместе с «Ослябей» частенько отрабатывал какое‑то не понятное маневрирование, резко разворачиваясь «все вдруг» и начиная погоню за нашими вспомогательными крейсерами.

Хочу особо отметить, что своим отдельным циркуляром Рожественский запретил рукоприкладство по отношению к матросам. В этом же приказе говорилось, что любых агитаторов различных партий следует немедленно арестовывать, и доставлять на допрос к адмиралу. Мы с офицерами уже давно знали, что два наших матроса наверняка являются агитаторами, и потому сразу же их арестовали, и отправили к адмиралу на «Князь Суворов». Спустя два часа присланный на катере капитан второго ранга забрал из команды еще пятерых человек, и дальнейшая судьба этих людей мне не известна.

Четырнадцатого мая наша эскадра с самого утра наблюдала за пристроившимся к нашей левой раковине японским разведчиком. Но, примерно в 09:40 утра из тумана начали вырисовываться несколько других крейсеров. Главных сил японского флота видно не было, и, судя по всему, наш адмирал решил воспользоваться возможностью нанести поражение части вражеского флота. В воздух взлетела серия красных ракет, сообщающая о выбранном Рожественским варианте дальнейших действий, и тут же начались перестроения судов эскадры. Пять наших лучших броненосцев (4 бородинца и «Ослябя») резко повернули на неприятеля, вместе с ними в атаку пошли «Аврора» и «Светлана». Три наших самых быстроходных бронепалубника — «Олег», «Жемчуг» и «Изумруд» пошли не прямо на неприятеля, а с таким расчетом, чтобы отрезать японцам путь отступления к предполагаемому месту нахождения главных сил. Почти все транспорты дружно развернулись, и в сопровождении «Алмаза», «Наварина» и «Нахимова» пошли прочь из Цусимского пролива. А наш «Сисой» вступил в кильватер «Адмиралу Ушакову» — последнему броненосцу в колонне Небогатова. Теперь нашему отряду предстояло самостоятельное плавание в обход Японии.

Хочу рассказать подробнее о нашем отряде. Командующим отрядом у нас как и прежде являлся адмирал Небогатов на броненосце «Император Николай I». Перед наступлением темноты наш «Сисой Великий» занял второе место в кильватерной колонне пристроившись сразу за флагманом. Далее за нами следовало три броненосца береговой обороны: «Апраксин», «Сенявин» и «Ушаков». Примерно в 20 кабельтовых впереди нашей колонны броненосцев следовал вспомогательный крейсер «Урал», в задачу которого входила разведка. По флангам отряда, на траверзе флагмана шли два старых крейсера «Владимир мономах» и «Дмитрий Донской». Позади же нас отдельным отрядом двигались транспорт, «Иртыш», буксирный пароход «Русь» и госпитальное судно «Кострома». Их окружали миноносцы «Громкий», «Грозный», «Безупречный» и «Бодрый». Именно в таком составе наш отряд покинул Цусимский пролив и взял курс во Владивосток.

Сразу после расставания с первым отрядом довольно длительное время была слышна артиллерийская канонада. Это наши броненосцы вступили в перестрелку с японскими крейсерами. Но спустя час звуки стрельбы постепенно угасли, и мы продолжили свое плавание в неспокойных водах дальнего востока. Остаток дня прошел спокойно, если не считать нескольких замеченных нами рыболовецких лайб. С заходом солнца наши корабли перестроились в ночной ордер, и со скоростью восемь узлов продолжили свое плавание. На следующий день после обеда на горизонте показались дымы. Не на шутку встревоженный наш командир приказал сыграть на «Сисое» боевую тревогу, а Небогатов, тем временем, повел эскадру на встречу неизвестным судам. Но по мере сближения выяснилось, что эти дымы принадлежат нашим транспортным пароходам известным нам еще по переходу из Балтики. Это были «Ливония», «Курония» и плавмастерская «Ксения» причем их трюмы были переполнены углем.

Сблизившись наши отряды застопорили ход. Транспортные пароходы тут же взяли на буксир миноносцы, и наш отряд продолжил свой путь со средней скоростью 8 узлов. Еще спустя сутки к нашему отряду один за другим стали присоединяться вспомогательные крейсера «Терек», «Рион», «Днепр» и «Кубань», которые предусмотрительный Рожественский буквально завалил углем. Теперь наша маленькая эскадра двигалась как бы в завесе этих крейсеров, которые идя от нас на пределе видимости имели приказ тут же перехватывать все коммерческие суда, коими были так богаты воды в этой части Тихого океана. Таким образом наша эскадра осталась невидимой для японцев. На ночь все эти крейсера приближались к нашим кораблям, и следовали в отдельной колонне в двух кабельтовых справа от нас, а с рассветом они снова расходились в разные стороны оберегая эскадру от любопытных глаз.

Долгий и муторный путь вокруг Японии не был наполнен какими‑то запоминающимися событиями. Наш курс был проложен таким образом, чтобы проходить мимо японских портов в темное время суток. Отряд следовал на среднем удалении от береговой полосы страны восходящего солнца в ста — ста пятидесяти милях. Так как наши корабли были буквально завалены углем, то бункеровка нам пока не требовалась, и мы полагали, что ближайшая загрузка угля будет на Сахалине в Корсаковском посту. Несколько раз нам попадались коммерческие пароходы, на досмотр которых тут же отправлялся один из наших крейсеров. Два транспортных судна были потоплены, а еще два Небогатов топить не решился, так как их груз представлял из себя исключительную ценность. Первый американский транспортник названия которого я не запомнил вез рельсы, шпалы и различное железнодорожное оборудование и несколько локомотивов. Как нам позже разъяснил капитан, Рожественский на одном из советов дал строгий приказ все пароходы с железнодорожным имуществом не топить, а захватывать и конвоировать во Владивосток. Вторым же был немецкий транспортный пароход «Брауншвейг», который вез в Японию три тысячи пятьсот тонн превосходного угля марки Кардиф, и топить его было бы просто глупо. Всего же нашей эскадрой за время путешествия вокруг Японии было досмотрено шестнадцать пароходов, два из которых мы потопили, а еще два были захвачены.